Она еще походила по площади, присматриваясь к тем, кто собрался на этом странном празднике. Сектанты выглядели счастливыми, всем довольными, приветливо общались с теми, кто обращался к ним с вопросами, сами ни к кому не подходили и разговоров первыми тоже не начинали.
Тина поискала глазами Прозревшую и нашла ее под большим полосатым тентом за столиком в компании троих мужчин в темных рубахах и с зелеными лентами. В руке Прозревшей был большой пластиковый стакан с чем-то белым, она то и дело прикладывалась к нему.
«Коктейль, что ли, молочный? – думала Тина, стараясь подобраться ближе, но так, чтобы не привлечь ничьего внимания к своей персоне. – Да, точно – вон ребенок с таким же стаканом».
Прозревшая выглядела абсолютно спокойной, словно не провела только что целый час в беспрерывном монологе и качающихся гипнотических движениях.
«Похоже, она-то сама ни в какой транс не впадает, слова свои произносит автоматически, не вдумываясь. Потому что даже я слегка подвисла, а она – нет, как огурчик сидит. Экзальтации явно не подвержена».
Тина сталкивалась с разными сектами, и практически все их организаторы и идейные вожди впадали от собственных проповедей в некое подобие экстаза, начинали вести себя не совсем адекватно, а после окончания церемоний долго приходили в себя. Но Прозревшая, похоже, была совсем иного склада.
Считается, что женщины, за очень редким исключением, не способны организовать культ – не та сила воли, нет склонности к дисциплине, но те из них, кому это все-таки удавалось, возглавляли поистине жестокие секты – с жертвоприношениями и кровавыми обрядами.
«Интересно, что творится внутри секты Прозревшей? – думала Тина, внимательно наблюдая за тем, как свободно и раскованно общается со своими спутниками женщина. – Ведь то, что происходит сейчас, всего лишь ширма, вывеска, яркая красивая обложка для заманивания потенциальных адептов – всюду радость, улыбки, любовь к природе.
В регионе, где с экологией не совсем благополучно, это, конечно, беспроигрышная тема, на которой можно построить что угодно. И секту в том числе. Но за этой обложкой должно быть какое-то содержание, что-то, чего никому не показывают, – так всегда бывает. Есть приближенные к божеству, а есть те, кто всех их обслуживает, иначе это не работает.
Придется поехать в этот поселок и посмотреть, что там происходит. К счастью, у них есть экскурсии в этот их Город Радости – вполне легальный бизнес, похоже, раз они налоги с этого платят».
Она бродила среди членов Согласия, уже перемешавшихся с толпой горожан, и прислушивалась, присматривалась, подмечала…
Палатки, в которых торговали улыбчивые женщины с зелеными лентами на шеях, ломились от изобилия травяных чаев, мыла ручной работы, банок с медом нескольких сортов, подушек, набитых кедровой стружкой и шелухой от кедровых орехов, одеял из овечьей шерсти, вышитых вручную скатертей и салфеток и еще самых разных вещей, производимых в Согласии.
Тина внимательно присматривалась к торговавшим и к тем, кто фланировал в толпе, и понимала, что вряд ли все это произведено при участии этих людей.
Это совершенно другая каста, они – лицо Согласия, демонстрирующее благосостояние и счастье, излучающее спокойствие и умиротворение. Работают там явно другие – те, кого публике не демонстрируют по разным причинам.
Тина прислушивалась к разговорам, но успела заметить, что никакой вербовки действительно не происходит – все сводится к ответам на вопросы о товарах, о том, где и как собираются травы, как набиваются подушки, как подготавливается сырье для этого.
«Наверняка работу с массовым сознанием эта дама проводит на своих собраниях, где делится ”откровениями” и исподволь внушает то, что хочет. Очень уж взгляд у нее тяжелый», – думала Тина, осторожно кружа возле навеса, под которым расположилась Прозревшая со своей свитой.
Свита, кстати, Володиной не понравилась особенно – вид у мужиков, неотступно находившихся возле Прозревшей, был откровенно уголовный, уж в этом-то служившая раньше в полиции Тина разбиралась.
«Отсидели на троих лет двадцать пять, не меньше, – прикидывала она, – повадки-то блатные, особенно у этого, с бородищей».
В огромном бородатом мужике она безошибочно определила главного среди троицы – двое остальных почтительно прислушивались к нему, почти так же, как к тому, что изредка произносила Прозревшая.
Володина провела на ярмарке время до самого закрытия, когда торговцы начали сворачивать палатки и собирать товар в тюки.
Прозревшая тоже уезжала только теперь, весь день проведя под навесом и наблюдая за происходившим на площади.
Она и трое ее приближенных сели в серебристый джип и выехали с площади на улицу, где находилась самая дорогая гостиница Уйгууны.
Тина обрадовалась – она жила там же, и, выходит, Прозревшая занимает второй номер-«люкс», расположенный этажом ниже «люкса» самой Тины.
«Интересно, если балкон открыть – что-то можно будет услышать? – думала она, тоже направляясь в сторону гостиницы. – Не будет же она весь вечер молча сидеть».
Серебристый джип обнаружился на парковке у гостиницы, Тина осторожно обошла его вокруг, запомнила номера, чтобы отправить их Вовчику и узнать, на кого машина зарегистрировала.
«Это, конечно, мало что даст, даже наверняка – ничего, но вдруг… иной раз такая мелочь тоже может оказаться зацепкой, – думала Тина, рассматривая джип со всех сторон. – Машинку, похоже, любят, содержат в идеальном состоянии. Ну, это правильно – катаются-то на ней на дальние расстояния».
Она поднялась на этаж, где располагался номер, в котором, по ее предположению, жила Прозревшая, осторожно заглянула в темный длинный коридор и тут же отпрянула, прижалась спиной к стене – из «люкса» вышел бородатый и пошел в сторону лестницы.
Тина быстро поднялась на свой этаж, довольная тем, что не ошиблась в догадках.
В своем номере она быстро скинула кроссовки и куртку, открыла ноутбук и написала письмо Вовчику.
Добрыня, видимо, был в сети, потому что через пару минут перезвонил:
– Ну, как ты там?
– Пока можно сказать, что никак, – призналась Тина, открывая настежь балкон, хотя на улице уже сильно похолодало. – Только номера машины и призрачная возможность попасть внутрь этой конторы. Завтра у них тут что-то типа проповеди, схожу послушаю. На крайний случай – куплю экскурсионный тур, у них, прикинь, есть даже такое. Официально, через турагентство, покупаешь путевку на два-три дня, едешь, гуляешь в этом Городе Радости, тебе все показывают… ну, как – все… думаю, у них там что-то вроде «потемкинской деревни» – красивый фасад, который демонстрируют желающим за довольно, кстати, приличные деньги, – сбивчиво рассказывала она, расхаживая по номеру.
Добрыня, однако, ее энтузиазма не разделял, судя по недовольному тону, которым он произнес:
– Не лезла бы ты туда сама. Давай-ка я прилечу, пара дней все равно ничего не решит, раз девушка уже у них. Мне будет легче…
