— Это сюда вы с сестрой на велосипедах приезжаете? — вспомнила я рассказ Ульяны.
— Сюда! А ты общаешься с Улей? — удивилась Геля.
— Она дружит с моим… — Хотелось добавить: «С моим Пашей!» — приятелем…
— С Пашей Долгих?
— Ну! — Я растянулась на траве. Полотенца у нас с собой не оказалось. — Как, кстати, дела у твоей сестры? Мы давно не виделись…
Конечно, по барабану мне, как у Ушацкой дела. Но интересно ж, что Матвей забыл у нас в городе.
— У нее все хорошо! — как-то настороженно произнесла Геля. — А почему ты интересуешься?
— Понимаешь, — я понизила голос, — твоя сестра вроде как с Пашей гуляет, а на днях я ее с другим видела…
Разумеется, я блефовала. Мастерски, даже глазом не моргнув.
— С кем это? — напряглась Геля.
— Высокий, длинноволосый, кареглазый, в рубашке и строгих брюках! — Постаралась как можно точнее описать Матвея. Чтобы у Гели не было сомнений, что я действительно видела его и Ульяну.
— Странно, конечно, — растерянно произнесла Ангелина. Неужели старшая сестра не посвятила в свои запутанные амурные дела младшую? — Хотя я, кажется, поняла, кого ты имеешь в виду…
— Да ладно? — я даже вперед подалась. Сейчас страшная тайна будет открыта!
— Это Миша… — начала Геля.
— Миша? — озадачилась я, перебив подругу. Ничего не понимаю. Они все издеваются? Что, черт возьми, происходит? — Миша, значит?
— Ну да… — Геля равнодушно пожала плечами. — Это бабушкин концертмейстер.
— Чего? — совсем обалдела я.
Геле было явно неуютно говорить на эту тему. Глаза ее забегали.
— Ага, он с бабушкой романсы разучивает… Хороший, воспитанный мальчик.
Классная шутка. Почему-то вспомнилось, как Матвей обещал худощавому вырвать язык и скормить собакам…
— Понятно, — вздохнула я. Понятно, что наоборот ничего не понятно. Ситуация становится только запутаннее… Если это Миша, то где тогда Матвей? Их двое? Или это один и тот же человек? Матвей прикидывался, что меня не узнал, или Миша, действительно, меня впервые видел? Первый находится в какой-то опасности, второй с бабулей-Шацкой партии романсов разучивает… А главное — при чем тут Ульяна?
— Полин? — позвала меня Геля. — Ты чего зависла?
Я с задумчивым видом уставилась на темную воду и крутые светлые скалы.
— Да так…
— Знаешь, мне идти надо, я совсем забыла!
Ангелина в спешке потянулась за своим сарафаном. Потом схватила сумку и вытащила из нее напечатанный розовый флаер.
— Кстати, вот…
Геля протянула его мне.
— Что это? — удивилась я.
— Родители и бабуля уезжают в Москву… В субботу у нас дома вечеринка будет. Брат все организует в честь своего приезда, нам с Улей дал несколько флаеров для своих… Приглашаю!
Я выхватила из рук Гели яркий лист бумаги. Наверняка Паша получил такой же от Ульяны…
— Спасибо! — быстро проговорила я, сворачивая флаер. — Обязательно приду!
— Ага, — отстраненно отозвалась Геля, поднимаясь на ноги. — Солнце уже так жарит! Ты сама обратно дорогу найдешь?
Я кивнула.
— Ну… значит, пока?
— Пока, — проговорила я, продолжая сидеть на траве.
Когда Ангелина отошла на несколько метров, я ее окликнула:
— Геля, а Миша там будет?
— Миша? — Девчонка обернулась. — Зачем он тебе?
— У меня сопрано! Диапазон в три октавы! — брякнула я. — Жуть, как нуждаюсь в концертмейстере!
— Ага, сопрано! — усмехнулась Геля. — Помню твой вой у прощального костра в лагере…
— Иди ты! — я выдрала клок травы и бросила в сторону Ангелины.
Шацкая-младшая наконец расслабленно расхохоталась.
— До субботы, Поля! Буду тебя ждать!
— До субботы! — отозвалась я, снова отворачиваясь к морю.
Глава 24
Сильный ветер подгонял к берегу все новые волны. В этот поздний час на пляже, кроме меня, серфингистов и вопящих неподалеку чаек, больше никого не было. Я наблюдала, как ребята, уверенно стоя на досках, скользят по гребням волн… На фоне заката эта картина выглядела очень впечатляющей…
Когда тренировка закончилась, спряталась за небольшой деревянный домик, где хранился инвентарь, и теперь подглядывала, как парни, о чем-то весело переговариваясь, шли в мою сторону. Главное — не напороться на Буравчика. Я снова осторожно выглянула из своего укрытия. И все-таки от этого «малыша-карандаша» не скрыться. Герман вышагивал впереди и громко рассказывал одному из парней:
— Сразу ей сказал, мол, лапуля, нам не по пути! Ты, конечно, Поля, девочка горячая, но у меня таких, как ты…
Я запыхтела от возмущения. Это он про меня говорит? Я на днях приказала ему перестать распускать слухи, так он поди и решил закончить нашу «историю любви» красиво… Для себя.
Я вышла из-за домика и с гордо поднятой головой направилась навстречу парням. Буравин сразу притих.
— Привет! — первой поздоровалась я.
— Привет, карапуз… Полина, то есть! — криво улыбнулся Герман.
— Гер, это к тебе? — перевел заинтересованный взгляд с меня на Буравчика незнакомый парень.
— Вообще-то я к Паше! — сердито сдвинув брови, сообщила я.
— А, к Долговязому… — протянул парень. — Вон он! Последний плетется…
Напоследок я одарила Германа самым выразительным взглядом и прошествовала мимо.
Пашка, правда, шел позади всех, разглядывая под ногами влажный песок.
— Спишь на ходу? — вместо приветствия звонко поинтересовалась я.
Паша поднял темную кудрявую голову и улыбнулся:
— Привет, Поликарп! Да что-то накатался… устал. Вот ветерок этим вечером, да? Такие волны, просто кайф!
Долгих воткнул доску в песок и сладко потянулся. Я убрала за ухо прядь волос, которую трепал ветер. И снова залюбовалась Пашей…
— Я еще за инвентарь сегодня отвечаю… И со своей доски старый воск надо до конца снять… Посидишь со мной? Составишь компанию…
— Без проблем, — пожала я плечами. Схватила Пашкин тяжелый серф подмышку и потащила его в сторону деревянного домика, где толпились парни. Паша, не спеша, побрел следом.
Дойдя до ребят, я поравнялась с Буравиным и резко развернулась, нарочно задев Германа доской.
— Паш, быстрее! — выкрикнула я.
— Пупс, ты что делаешь? — охнул Буравчик, хватившись за руку, по которой я его треснула серфом.
— Что говоришь? — громко переспросила я, поворачиваясь обратно. И снова — ба-бах!
