— Говорила, — хмыкнула я. Конечно, не на тему Ушацкой… Мы снова поспорили из-за пропавшего днем черничного йогурта, который я купила после своей фееричной тренировки по боксу.
— Кайф! Тогда утром ждите… Что там малой любит? Шоколадки, чипсы?..
— Чужие йогурты, — подсказала я.
— В общем, сочтемся! — заключил Пашка.
Искупав черепаху и насухо вытерев ее махровым полотенцем, я отправилась на кухню, где Гошка ужинал за просмотром видеороликов на YouTube.
— За едой вредно планшет смотреть, — строго сказала я.
— М-м, — равнодушно промычал Гошка.
— Лучше бы книжку почитал! — снова проворчала я. Господи, откуда в моей голове столько маминых фраз?
— Читать за едой тоже не очень полезно, — тут же нашелся Гоша.
— И то верно, — вздохнула я, присаживаясь рядом.
— Что тебе надо? — спросил Гоша, не отрываясь от просмотра.
— Как ты узнал?
— Просто так ты со мной бы не сидела, — усмехнулся Гошка.
Я, подперев щеку рукой, разглядывала мальчишку. С виду он и правда настоящий ангелок. Круглолицый, со светлыми волосами и самыми искренними синими глазами. А еще так любим родителями… Конечно, Елена Петровна не одобрила бы такой ужин с планшетом. Но родители снова при первой возможности укатили на дачу, а я ему не указ. Правда, свои наставления Елена Петровна сказала бы в ласковой, доброй форме… И тогда бы Гошка обязательно ее послушался. Потому что он не любит огорчать родителей. Огорчает он обычно только меня.
Иногда я даже немного завидую мальчишке. Чаще всего это происходит, когда случайно попадаю на их дружные семейные завтраки. Смирновы каждую неделю выбираются втроем загород, водят Гошку в театры, музеи… И никогда не ругают за плохие оценки. Моя мама слишком часто бывает ко мне необоснованно строга.
— Гош, а каково это — когда любят не за что-то, а просто так? — вдруг спросила я.
— Еще скажи вопреки чему-то, — отозвался мальчишка. И по-взрослому так вздохнул.
— Нет, я серьезно!
— Это, Поля, очень хорошо…
— Так и думала, — кивнула я.
— Что ты от меня-то хочешь? — спросил Гошка.
— А, да ерунда. Пашка Долгих решил одну девчонку покорить, и ему нужна твоя помощь… Цветы, записочки… Не за бесплатно, конечно. Поможешь?
— Я думал, ты Пашку любишь! Почувствовала, как покраснела.
— Мало ли что ты там себе надумал, — пробормотала я. Немного помолчала, а затем спросила: — И когда ты заметил, что я… Хм…
— Да тебе уже давно капец, — вынес вердикт Гошка. Точно. Мне капец.
— При Пашке ты еще как-то держишься. А когда его рядом нет, но ты что-то про него рассказываешь, физиономия у тебя блаженная…
Ну и ну! Я только растерянно глазами захлопала…
— А хочешь, мы этой девчонке цветы подменим? — предложил мальчик. — На какой-нибудь вонючий веник…
— Уж лучше записку подменить! — сказала я. Глаза мои загорелись. В голове уже созрел план. — И ты будешь на моей стороне?
Вообще-то у мальчишки хорошо котелок варит… по части всяких гадостей. Сколько он мне за три года подлянок устроил.
— Конечно, это в моих же интересах, — важно проговорил Гоша, поднимаясь из-за стола. Мальчик тут же направился к раковине, чтобы помыть за собой посуду.
— Это еще почему? — удивилась я.
— Жду, когда у тебя появится парень, и ты перестанешь быть такой психованной! — укоризненно покачал светловолосой кудрявой головой Гошка.
— Ну знаешь ли! — возмутилась я. — Самый умный? Будто что-то понимаешь в делах взрослых! Гошка, звякая вилкой и тарелкой, обернулся:
— Естественно! Мне ведь уже не пять лет, а двенадцать…
— О-о-о, — протянула я. — К твоему солидному возрасту я отношусь с почтением, сансей! Гошка рассмеялся и снова принялся намывать тарелку.
— Слушай, а подменить записку — это слишком подло? — спросила я. Мальчишка выключил воду и, вытерев руки о джинсовые шорты, повернулся ко мне.
— Как-то раз я сообщил девчонке, которая мне нравится, что ее сосед по парте козявки жует на переменах. Потому что она ему тоже симпатична.
— Ой, это подло! — покачала я головой. Хотя жаль, что в двадцать лет такое с козявками вряд ли прокатит…
— Знаю, но как по-другому? All’s fair in love and war, Поля!
— Что? — не сразу поняла я.
— В любви как на войне — все средства хороши, — снова вздохнул Гошка.
Глава 8
И все-таки мы подменили записки. В первоисточник, который оставил Пашка, я не заглядывала. Но очень уж хотелось, скрывать не буду. Что за признание он там написал Шацкой, интересно? Я, зажмурившись, вытащила из конверта послание друга.
— Что там? — заинтересовался Гошка.
— Нет уж, чужие письма мы читать не будем! Это некрасиво!
— Подменять их тоже как-то так себе, — захохотал Гоша.
— Цыц!
С утра я составила новую записку для Ушацкой. Начиналась она со слов: «Дорагая Уля!..»
Допустив еще парочку орфографических ошибок и абсолютно проигнорировав запятые, любовное послание было готово. Пашка с русским языком, конечно, не особо дружен, но ведь не настолько… Хотя, казалось бы, кто обратит внимание на правописание и сделает из этого трагедию? Но вот Ульяна точно ошибки не пропустит. Это письмо должно охладить ее интерес к Пашке. Уже представляю Улю в очках, сползших на кончик носа, делающую пометки красной пастой на полях. «У Шацких Ульяна обладает врожденной грамотностью!» — раздался в моей голове язвительный голос мамы. Да и вчерашний ее выпендрежный статус в социальной сети чего стоит.
— А цветочки красивые! — покачал головой Гошка. — Что бы ты там ни написала в записке, цветочки могут все перекрыть…
— Не перекроют! — пообещала я. — Все! Топай!
Вручив Гошке букет ирисов, я довольно потерла руки. Зачем умнице, красавице и перфекционистке Ульяне Шацкой такой оболтус, как мой Пашка? Тем более, как я поняла по пренебрежительному тону в зале, таких смазливых и накачанных парней, как Буравин и Долгих, наша Белоснежка не особо-то и жалует… Ей интеллектуалов богемных подавай. Музыкантов, художников, поэтов…
Гошка бережно взял в руки букет и отправился в прихожую. По такому случаю принарядился в светлую рубашку и темные брючные шорты, напоминая мальчика-зайчика из «Ну, погоди!» Гляди-ка как чипсы и шоколадки от Долгих заполучить хочет.
— Хотя стой! Я с тобой! — вдруг быстро проговорила я, сбрасывая с ног домашние тапочки. Вообще-то мне еще нужно было в университет к четырем, но букет и подмененная записка не давали покоя…
