— Что?
— Белое пламя — Дункан врал напропалую, код аутентификации он выдумал на ходу.
— Чего?
— Белое пламя. Ты что, не въезжаешь?
— Мать твою, ты что несешь?!
— Ты должен сказать отзыв.
Озабоченная и раздраженная рожа. Ты на работе, спешишь. Тебе это тоже не нравится. Ближе, ближе…
— Какой на хрен отзыв?
Не останавливаясь, Дункан выхватил пистолет. Американец из охраны тоже был профессионалом, он понял все мгновенно, начал падать, выхватывая свой пистолет. При обычной ситуации он бы и выиграл — выхватить пистолет с глушителем труднее и дальше, чем без такового. Но Дункан уже принял решение убивать и потому он выстрелил первым. Вальтер довольно сильно, сильнее чем современные пистолеты дернулся в руке — и на лице падающего уже с Глоком в руке американца — появилась дыра, чуть пониже левого глаза. В яблочко! Не теряя темп, он выстрелил во второго американца, стоявшего дальше по коридору — он просто доверился напарнику и не успел среагировать. В таких случаях, когда ты ещё не принял устойчивой стойки и если тебе позволяет запас патронов в пистолете — надо стрелять на подавление и только потом — на поражение. Даже неточная стрельба дезориентирует противника, пугает его, заставляет уклоняться, нервничать и не дает выстрелить по тебе. Он выстрелил трижды по не успевшему повернуться второму американцу, не целясь, два раза промахнулся и один раз попав в плечо. Не бог весть что — но болевой шок есть болевой шок. Прицелившись, он выстрелил ещё один раз — в голову. Второй американец показал себя намного хуже — он не попытался упасть, вообще толком не попытался ничего сделать. Один, три и ещё один — пять. В Вальтере — семь патронов, осталось ещё два…
Не теряя темпа, он толкнул дверь палаты — не ударил по ней, а именно толкнул. Не может быть, чтобы там не было хоть одного охранника, не может быть, чтобы он не слышал грузного падения в коридоре — но выстрелов то он не слышал и не надо ему заранее дать почву для раздумий. Современная палата, какие-то приборы, всего одна койка, около нее на стуле — молодой, бородатый афганец с автоматом, длинная борода и настороженные глаза. Правильно, афганец — афганцы мало кому доверяют, но охрана обычно стоится именно так: наёмники, у кого мало денег — из бывшей Югославии, у кого много американцы и один — два человека не просто из твоего рода — но из твоей семьи, кровные родственники. В палате светло от ламп, стекла закрыты жалюзи. Увидев пистолет, афганец дернулся — но Дункан успел первым. Выстрелил дважды, израсходовав оба оставшихся патрона — первый попал в рот, бороду залило кровью, афганец захрипел. Второй — он выстрелил уже прицельно, в голову, израсходовав последний оставшийся патрон. Афганец упал со стула, рядом — увесисто стукнул о пол автомат. Пластик и складной приклад старого образца — болгарский. Дункан поднял его, выдернул из-под головы лежащего афганца подушку. Тот очнулся, понял, что происходит, что-то едва слышно заговорил. Дункан положил подушку на бородатое лицо афганца, приблизил ствол автомата, трижды выстрелил. В подушке появилась опаленная дыра, наволочка занялась тлеть…
Два миллиона евро. Только за это. И ещё — доляшка в общем куске…
Колесо фортуны крутилось все быстрее — и деньги, заманчиво звеня, сыпались на пол уже потоком…
Словно отвечая на его невысказанные мольбы — совсем рядом грохнуло, потом ещё раз. В стекло ударило взрывной волной, рвануло жалюзи. Погас свет. С воем — где-то на низкой высоте — промчался самолет.
Валить…
С автоматом — он выскочил в коридор, напоровшись на афганцев.
— Террористы! — крикнул он — там! Надо валить!
Афганские охранники, за четырнадцать лет привыкшие, что слово американца окончательно и обжалованию не подлежит — просто не могли поверить, что американцев у двери убил такой же американец.
— Они там! Преследуйте их! Вон из здания! Сейчас все взорвется! Бомбят!
Оттолкнув ближайшего афганца, Дункан в панике побежал по коридору — и афганцы, ничуть не замешкавшись, припустили за ним. Если американец в панике — то афганцам сам Аллах велел…
Спустившись вниз — там и так было напряженно — Дункан закричал «бомбят!» и паника — распространилась подобно электрическому разряду. Люди бросились кто куда, многие — на улицу…
На улице — Дункан дал короткую очередь в воздух, расчищая путь. Со всех сторон — толкались, пихались, затаптывали тех, кто оказался на пути. Бороды, распяленные в крике рты. Вместе с толпой — его вынесло на улицу, и он принялся пробиваться к бронеавтомобилю…
Он уже почти добежал до бронемашины — когда где-то дальше, восточнее по улице — долбанул выстрел. Не гранатомет, не ракета, что-то пострашнее. Он увидел, как бронированная машина словно взорвалась изнутри, ее расперло со всех сторон и потом — вылетели выдерживающие пятидесятый калибр бронированные стекла, машину охватило пламя. Толпа с криком шатнулась назад, ударил крупнокалиберный пулемёт. Он видел, как пули разрывали людей на куски, как во все стороны летели брызги крови — целыми фонтанами. Он не раз имел дело с крупнокалиберным пулемётом — но ни разу — с этой стороны ствола.
Танк. Пакистанские танки.
Толпа отхлынула — и он был вынужден повиноваться толпе, этому зверю, вонючему, дурнопахнущему. Он мчался куда-то, автомат был бесполезен — какой автомат, если прут танки. Он даже не понял, в какой момент его кто-то схватил за руку…
Это был Шаки. Он вытащил его на соседнюю улицу, там танков ещё не было.
Тут же был Гривс, Ник погиб в их бронемашине, в которую попал танковый снаряд. Они побежали по улице, спасаясь от танков, рядом с ними бежали другие люли. В любой момент могли появиться вертолёты — но у вертолётов сегодня — хватало работы и без них, они так и не появились. Потом — они увидели медленно движущуюся машину такси, приличный белый Ниссан. Шаки открыл огонь по салону, а за ним несколько выстрелов сделал Дункан. Подскочив к машине, выбросили на дорогу убитых. По дороге — сбили ещё кого-то, по ним стреляли — и они стреляли из салона машины с выбитыми стеклами. В городе уже были пакистанские танки, обойти Джей-бад было очень сложно, и они ломились через город, рискуя ввязаться в уличные бои. Потом они выскочили к мосту Жандарма, тот же был подорван и они — ломанулись прямо через реку, бросив машину. У моста — была пробка, такая, что не прорваться даже танку, люди бежали, перебирались через взбаламученную речку. Совершенно обезумевшие, потерявшие человеческий облик, люди перебирались через реку, выбирались на другой берег, в грязи и бежали, бежали, бежали…
Стафф-сержант Боги дождался. Не стал спасать свою задницу ценой гибели своих же. С ним они и взлетели…
Афганистан, Кабул. Центр города. 28 июля 2015 года
— Твою же мать!
Разрыв пятисотфунтовой бомбы, сброшенной чуть дальше, на здание Меджлисе-мелли
[56] — больно ударил по ушам. Стена пыли и дыма — перекрыла улицу.
