Они вышли. Николай пристегнул обычный магазин, указал на парящую в вышине птицу, потом посмотрел через прицел и нажал на спуск. Птица — разлетелась в воздухе комком перьев, до нее было не меньше, чем полкилометра.
— Твою мать! — сказал Джим.
— В ней есть специальный буфер, он гасит отдачу. Полностью, отдачи нет совсем
[32]. Метров на двести из нее стрелять — что гвоздем дыры в мишени вертеть — куда прицелился, туда и попадаешь. Всегда. Если баллистику помнишь — то метров до семисот самое то.
— Крутое дерьмо, — оценил Боб. — Вы, русские, всегда понимали толк в оружии.
— Оптический прицел, увеличение три с половиной, корпус стальной, широкое поле зрения. Примерно как ваш, морпеховский ACOG. Лазер и рукоятка для ближнего боя. Думаю, за ручной пулемёт почти что сойдёт…
— Класс.
Текила прицелился через прицел СВДС с сербским глушителем, на которую он поменял трофейный чеченский автомат, сделал несколько выстрелов. Пули взметнули песок.
— Ну?
— Прекрасно. Санта, я хочу такую себе на рождество.
— Черт, парни… — сержант Джим был выбит из колеи и озадачен. — Мать вашу, я не сплю? Мы и в самом деле собираемся идти вшестером против этих долбаных козлов? Или я просто пьяный и тупо не въезжаю?
— Сэр, можете постоять в сторонке, — вдруг сказал Текила, — русский прав, надо действовать. Всё это дерьмо нельзя оставлять просто так. Лично я собираюсь, как следует врезать этим бородатым засранцам. И после этого уйти на покой и купить дом, где нет всей этой хрени. В Австралии, наверное. Не знаю, кто как — но я думаю, что сегодня нас ждёт веселенькая ночка…
— Где мы будем брать этих уродов?
— Не проблема…
Бывшая Ливия. Сирт, центр города. Джамахирия-Банк. Ночь на 29 июля 2015 года
— Твою мать, русский… — сдавленно прошептал американский сержант. — Я на такое не подписывался. Нет, сэр…
— Зато мы знаем, что они здесь…
— И что с того. Их человек сто.
— Заткнись…
Да, они были здесь. Николай не ошибся. Есть ли в Сирте лучшее место для хранения чего-то ценного, чем банковское хранилище «своего» банка, в данном случае — Джамахирия-банка. Навряд ли…
Прямо перед зданием стояли машины. Первым был «Урал», с выбитым лобовым стеклом, завешенными бронежилетами боковыми. Сзади, на открытой платформе — крупнокалиберный пулемёт, похоже, переделанный КПВТ. Это не «золушка», ЗУ-23-2 — но если шарахнет, мало не покажется. Пулемёт настолько мощный, что прошибает бетонную стену или стену в несколько кирпичей.
Дальше — «Ниссан Патруль», новый совсем и ещё один внедорожник. Точнее пикап — «Тойота» с ДШК.
И ещё один грузовик, ООНовский — у самого входа в банк.
Он перевел прицел на камеры. Работают, но… идиоты поставили камеры, но не поставили независимое уличное освещение перед банком — то, что было внутри, работало от дизель-генератора, но ночью от наружных камер не было никакого толка. А ночью на улицах Сирта свет не горел. Чай не при Каддафи.
— Камеры слепые.
— Это радует.
— Их не может быть много… — шепотом сказал Николай — им не надо, чтобы слишком много людей знали про бабки. Как только узнают, здесь ад кромешный начнется…
Ещё не поняли? Доллары. Тугрики, баксы, гринбаки, мертвые президенты, капуста, наличман, зелень. Они, родимые. Потерявшие в цене из-за пертурбаций последних лет — но все ещё принимаемые к оплате в любом уголке нашего маленького земшара. Лимонов пятьдесят, если не больше.
Все ещё не поняли? Революция. Бабки. Сейчас — какая революция без денег. Раньше… Ну, раньше… Раньше были времена — а теперь моменты, даже кошка у кота просит алименты. Слышали? Так и тут. Никто не будет бороться за светлое будущее, если ему не подкинут кусок светлого будущего уже сейчас. Для укрепления доверия и братства народов.
Первую арабскую весну профинансировал шейх Катара со своих доходов, образовавшихся у него после того, как он начал возить газовозами сжиженный газ в Европу — нефти уже было мало, а вот газа в Катаре было… Шейха одёрнули по просьбе Москвы, намекнув, что у Газпрома тоже есть интересы в Европе, а вот шейх — ведет весьма взрывоопасную политику. Но было уже поздно — революции совершились, а вот бабла больше не было. Кончилась халява.
Вторая часть Марлезонского балета, по словам Раджива, должна была начаться здесь и сегодня. Из Саудовской Аравии — должны были доставить пятьдесят миллионов баксов наличными, а в порту должен был разгрузиться целый корабль с оружием и боеприпасами. В Африке для начала гражданской войны достаточно было нескольких ящиков Калашниковых — а тут сухогруз на двадцать тысяч тонн. Можно было бить либо по порту, либо по деньгам. Если не будет денег — всё сорвется точно так же, как если бы не было оружия — ни один шейх не поднимет своих людей, если ему за это не заплатят. Порт сильно охраняется, это общее благо. Да и если прорваться к кораблю — что с ним делать? Топить? Как? Вшестером?
А вот деньги — цель намного легче. Причем, про деньги будет знать строго ограниченный круг лиц, а охрану сведут до минимума. Чтобы искушения у лишних людей не возникало. Возьмут самых проверенных.
Деньги они естественно решили взять себе. Пятьдесят лимонов — нормально на шестерых, получается по восемь с копейками каждому. А вы что думаете, что кто-то просто так жизнью рисковать будет? А потом — сдаст всё до копейки… до цента государству. Ага, ищите дебилов в зеркале. Может, и больше будет…
— Да, наверное.
— Выше нос. Восемь лимонов на халяву не обломятся…
Николай включил рацию — он решил сделать это в самый последний момент.
— Кто, здесь Ястреб, как слышишь?
— Ястреб, слышу громко и отчетливо, — доложился Раджив.
— Сколько видишь?
— Троих. Плюс один у пулемёта.
— Сможешь тихо убрать?
— Нет проблем…
— Пулемёт беру на себя. Вали тройку.
— Есть.
— Дальше двигаем. Без команды.
— Понял.
— Отчет по мне.
— Понял…
Николай выключил рацию.
— Работаем. Готовность.
— Готов, сэр, — прошипел Текила.
— Готов, — сержанту бронекавалеристов США было вовсе не по душе подчиняться подозрительному русскому, — но он смирился. Или — сделал вид, что смирился…
— По моему выстрелу вперед…
* * *
Термооптический прицел, даром что румынский
[33] — сработал как надо. Равно как и автомат — Вал вообще не имел аналогов в мире, кроме только малосерийных Whisper и новых винтовок под.300 Blackout — но он их крыл, как слон черепаху. Автомат дернулся, хлопок был почти неслышен — как тихое «пу» произнесенное ребенком. У пулемётчика, в прицеле пылающего белым — отлетел кусок от головы — и он начал оседать в кузов грузовика. Ещё один боевик — закрутил головой, но сделать ничего не успел: упал, где стоял.
