– Он жив? – это было первое, что пришло на ум.
Следователь нахмурился, но напарник положил руку ему на плечо. Оба полицейских переглянулись, и старший из них сказал:
– Да, он жив. Не беспокойтесь.
– Вы не думаете…
– Рано говорить, – отрезал молодой, но старший снова его перебил.
– Не беспокойтесь, мисс Арманд. Нам просто нужно узнать детали вашей встречи.
Жозефина кивнула и окинула себя растерянным взглядом, она снова начинала впадать в то холодное состояние, в котором пребывала три года до встречи с Баттлером.
Рон ранен… Такое казалось невозможным. Полицейский предлагал не беспокоиться, но Жозефина знала, что они всегда так говорят:
«Не беспокойтесь, мисс Арманд, мы во всём разберёмся».
Впускать их в квартиру не хотелось, и Жозефина без особой вежливости захлопнула дверь перед их носом, а сама направилась к шкафу. Принимать душ не было времени, и она просто надела одно из повседневных платьев, не особо обращая внимания на то, какое именно, и вышла к полицейским.
Её проводили вниз – будто специально они шли по лестнице, и Жозефина невольно потянулась к горлу – высокий ворот душил её – когда увидела двумя этажами ниже красное пятно на полу. Казалось диким, что это может быть кровь Баттлера. Частичка его тепла, оставшаяся на холодном камне.
Уже у подъезда Жозефина увидела аэромобиль охраны. Шелман кивнул ей, давая понять, что всё видит, но никаких действий не предпринял – оставалось надеяться, что это означает, что у охраны всё под контролем. Хотя оставался и другой вариант – её могли просто бросить, раз уж шефу было не до неё.
Жозефину усадили в полицейскую машину, и аэромобиль плавно тронулся. В зеркале заднего вида Жозефина заметила, что охрана не двинулась с места.
В участке они были спустя минут пятнадцать, а ещё полчаса улаживали формальности. У неё брали отпечатки, делали фотографии – будто в самом деле предполагалось, что это она могла стрелять в Баттлера. От одной этой мысли грудь сдавливала боль. Несмотря ни на что, она не могла даже представить, что причинила бы Баттлеру вред.
Жозефина равнодушно отвечала на вопросы, которые казались бесконечными, и непрестанно смотрела на часы, будто можно было надеяться, что стоит минутной стрелке доползти до какой-то отметки, и её отпустят.
– В каких отношениях вы состояли с пострадавшим?
Вопрос выдернул её из тумана равнодушия, заставив дёрнуться.
– Это важно? – спросила Жозефина резче, чем следовало.
– Полагаю, да, если вас это так беспокоит.
Жозефина перевела взгляд с одного полицейского на другого. Правда безусловно могла бы задержать её здесь очень надолго. Посмотреть со стороны – история из мыльной оперы. Секретарша, которую бросил её начальник. Однако даже сама Жозефина не была настолько цинична, чтобы пытаться забить их отношения в столь однозначные рамки. Она не знала толком, кто и кого бросил, и уж тем более, кем приходился ей Рон.
– Мы были любовниками, – сказала она ровно.
Оба полицейских замолчали на несколько секунд.
– И как складывались ваши отношения? – спросил старший затем.
Жозефина в упор посмотрела на него.
– Неровно. Но мы любили друг друга. Если бы я знала… знала, что с ним может случиться что-то подобное, никогда бы не дала ему уйти.
Какое-то время полицейский буравил её взглядом, видимо, пытаясь заставить потупить глаза, но Жозефина осознала вдруг абсолютно ясно, что сказала правду.
Они были любовниками. Не работодателем и наёмным работником, не насильником и жертвой, и уж конечно не были они ни партнёрами, ни друзьями. Они были любовниками, как бы по-идиотски не прошли последние три недели, и если бы Жозефина могла хотя бы представить, что с Роном случится что-то плохое – на промежутке в пятьсот метров от её квартиры до машины охраны, она согласилась бы на любые контракты, только бы не выпустить его.
– Простите, мистер Джонсон, – Жозефина запомнила имя только одного из полицейских, потому что фамилию трудно было забыть. – Я поздно легла спать, очень устала вчера, вы сами знаете, что ночью ко мне к тому же приходил Баттлер. Если это все вопросы – дайте мне уйти. Если это нужно, я готова внести залог. И… Я хочу знать, в какой больнице он сейчас.
Джонсон смотрел на неё ещё несколько секунд, а потом кивнул.
– Вас проводят к выходу. Но нам могут понадобиться дополнительные показания.
– Сколько угодно. Где он?
– Госпиталь святой Джоаны. Мы пытались обратиться к жене и узнать, какую больницу он бы предпочёл, но нам это не удалось.
Джонсон снова кивнул и встал, чтобы показать ему дверь.
– Вы не похожи на убийцу, мисс Арманд, – сказал он тихо у самого выхода.
– Я на это надеюсь, – Жозефина безрадостно улыбнулась и вышла прочь.
Жозефина не была уверена, отзовётся ли шофёр на её вызов, но, уже выйдя из участка, увидела стоящую поодаль машину охраны.
Жозефина торопливо перешла дорогу и подошла к мерседесу.
– Мистер Шелман… – позвала она нерешительно, хотя то, что аэромобиль последовал за ней, уже должно было означать, что охрана не снята. С другой стороны, они вполне могли следить, чтобы Жозефина не сболтнула лишнего.
Ричард Шелман опустил окошко.
– Вы не подбросите меня в больницу Святой…
– Залезайте, – перебил её Шелман и открыл заднюю дверь.
Аэромобиль тронулся сразу, как только Жозефина оказалась внутри. В салоне было тепло – куда теплее, чем снаружи. Охранники молчали, и Жозефина спросила сама:
– Как это случилось?
Шелман ответил не сразу.
– Он просил не ходить за ним. Мы ждали внизу. Выстрелов слышно не было, и Эрик понял, что что-то не так, только когда прошло пятнадцать минут, а он не появился. Нашли его уже… без сознания.
Жозефина дёрнулась и в упор посмотрела на телохранителя.
– Это опасно?
Шелман бросил на неё косой взгляд.
– Не знаю. Не думаю. Баттлер выкарабкивался и не из такого.
Жозефина ощутила, как сердце её бешено колотится о рёбра.
– Приехали, – сообщил сидевший за рулём телохранитель, и Жозефина кивнула.
– Спасибо.
– Я схожу с вами. Не хватало чтобы…
Жозефина торопливо кивнула и поблагодарила ещё раз.
В госпитале царил полумрак. Это место мало походило на то, где Жозефина виделась с сестрой – узкие коридоры, голые стены. Такой же была разве что царившая повсюду тишина.
– Почему он здесь? – спросила Жозефина негромко, следовавшего за ней Шелмана.
– Пока он не может подписать документы о переводе. Это должна сделать Дэзире, а ей никто не может дозвониться.
