Рука Рона тут же перехватила её плечо. Никогда ещё Жозефину так не раздражала его сила, даже когда эту силу Баттлер применял чтобы подчинить её.
– Рон, хватит. Я не врала тебе.
– Я спросил, чего вы хотели, мисс Арманд? Вам нужен ещё один аванс? Это решаемо. Не обязательно обращаться за этим лично ко мне, объясните ситуацию Гудкайнду.
– Рон! Ты знаешь, что мне нужно не это.
– Вы забываетесь, мисс Арманд. Место и время наших встреч определяю я. И пока вы мне не нужны.
Жозефина побледнела и плотно сжала губы. Пальцы её сами собой подцепили лежавший на столе карандаш и сжали, ломая пополам.
Рон проследил взглядом за её движением.
– Вы очень небрежны, мисс Арманд.
– Поговори со мной.
Рон какое-то время молчал, глядя только на пальцы Жозефины, сжимавшие обломки карандаша.
– Поговорить? – спросил он, поднимая взгляд, и теперь всё-таки поднялся сам. – Я думаю, я всё тебе сказал.
– Ты не можешь злиться бесконечно. Ты не умеешь.
Губы Рона дёрнулись.
– Ты думаешь, я буду прощать тебе всё?
– Что всё? Я ничего не сделала, Рон!
– Ты врала мне. Я не собираюсь допускать в свою жизнь человека, который может мне лгать.
Жозефина закрыла глаза и вздохнула.
– Я не врала тебе!
– Ты сказала, у тебя никогда не было таких отношений.
Жозефина обмякла.
– Неужели ты думаешь… что я могла быть с кем-то… вот так… как с тобой… Неужели ты не видишь, как мне было трудно решиться на это?
– Я вижу, что Карлайл занимал в твоей жизни заметное место. Настолько заметное, что ты не можешь забыть его и теперь.
– Ты не понимаешь!
– Мне кажется, тут нечего понимать. Скажи, Жозефина, я снился тебе? Хотя бы раз?
Жозефина снова закрыла глаза и заставила себя сделать глубокий вдох.
– Я ненавижу тебя, Рон.
– Я это понял. И постараюсь больше не выходить за рамки нашего контракта. Будьте добры, мисс Арманд, вернитесь на рабочее место.
Жозефина постояла неподвижно ещё пару секунд и, заставив себя развернуться, шагнула к выходу. Находиться рядом с Баттлером было невыносимо – даже когда их разделила кабинетная стена, Жозефина продолжала ощущать его запах, его тепло. Руки едва шевелились, не желая выполнять привычную работу. Хотелось просто уронить лоб на стол и разрыдаться, как в детстве. Она никому не открывалась настолько. Ни с кем не чувствовала себя такой беззащитной и защищённой одновременно – не собственным панцирем, а чужим живым телом. Представить, что всё это кончилось так же мгновенно, как и началось, было невозможно. Впрочем, это как раз очень походило на Баттлера. В один миг принять решение, меняющее чью-то жизнь, а затем упорствовать, не желая ни пересматривать его, ни тем более менять.
Жозефина кое-как досидела до вечера. По дороге домой она попросила водителя подвезти её к вокзалу, но выходить не стала. Почему-то сейчас ей казалось, что пытаться получить то же всеобъемлющее чувство опасности, которое давала Жозефине их близость, было бы предательством по отношению к Рону.
Жозефина достала телефон и долго смотрела на номер Рона, зная, что звонить бесполезно. Она уснула в аэромобиле, а открыв глаза обнаружила, что дверь открыта, и стоящий рядом с дверью Шелман трясёт её за плечо.
– Мисс Арманд, я понимаю, что это ваше право, но вы задерживаете водителя. Уже второй час ночи.
– Что? – Жозефина протёрла глаза и выглянула наружу. – Где я?
– Робертсон взял на себя смелость отвезти вас домой, но не решался разбудить.
– Да… – Жозефина посмотрела на шофёра, – простите.
Она выбралась из аэромобиля и только теперь увидела, как серебрится в отдалении река.
– Ричард… – она с трудом припомнила имя охранника, – спасибо. Я видимо просто устала.
– Всё нормально. Но я не советую вам принимать происходящее так близко к сердцу. Баттлер непредсказуем. И всё же, раз вы до сих пор под охраной, это кое о чём говорит.
Жозефина покачала головой.
– Вы правы. Баттлер непредсказуем. Когда дело касается его решений, ничего и ни о чём не говорит.
Шелман усмехнулся.
– Поэтому он стал тем, кто он есть.
– Да… И всё же мне трудно представить человека, который может находиться рядом с ним много лет.
– Напрасно. Я служил под его началом два года и работал с ним ещё тринадцать лет. Как и наш шеф, Сидзуити Танака. Просто, – Шелман усмехнулся, – нужны крепкие нервы. Зато мы всегда знали, что нас не бросят на произвол судьбы. Когда после переворота начались проверки, армию перетрясли с ног до головы. Я знаю многих ветеранов, кто оказался под забором. У нас таких не было. Все, кто не предал Баттлера, оказались при деле.
– Да, – Жозефина вздохнула, – это похоже на то, что я читала о нём. Но не очень похоже на то, что видела сама. Простите, Шелман, в самом деле уже поздно. Проводите меня наверх. Мне что-то… неуютно одной.
– Само собой, – Шелман усмехнулся и отодвинулся, пропуская Жозефину вперёд.
Спала Жозефина как обычно плохо, но по всему выходило, что к этому нужно привыкать. Новый день на рабочем месте оказался не лучше, как и следующий. Все они тянулись серой чередой, и Жозефина успокаивала себя только тем, что никому теперь ничего не должна. Баттлер больше не мучал её. Сестра была в безопасности.
Люси позвонила ей под конец второй недели.
– Извини, – сказала она. – Я просто… Не могла поверить.
– Ничего, – больше Жозефина ничего ответить не смогла.
– Скажи, ты сама хочешь быть с ним? Или это… Только из-за меня?
Жозефина закусила губу и прикрыла глаза.
– Это не важно, Люси, – сказала она после паузы. – Я ничего сейчас не выбираю. Но это не твоя вина.
Люси помолчала.
– Но он сказал правду?
Жозефина вздохнула.
– Я не знаю, Люси… Но это действительно не то, о чём говорят сплетники. Это… намного сложнее… и больнее.
– Почему ты молчала?
Жозефина снова вздохнула.
– Я просто не хочу переваливать свои проблемы на тебя.
Люси помолчала, и Жозефина почему-то живо представила, как сестра тоже закусывает губу.
– У меня тут нет проблем, – сказала она наконец. – Так что я вовсе не против подумать о твоих.
Жозефина усмехнулась.
– Не надо, Люси, правда. Я не хочу об этом говорить, мне по уши хватает того, что я думаю об этом изо дня в день.
– Как скажешь. Но если захочешь – я буду ждать. Я люблю тебя, Жози.
