Сталик вдруг нагнулся и вытащил из-под тахты блестящее ружье.
– Хочешь потрогать?
Я сел рядом с ним и провел пальцами по холодному стволу.
– Откуда оно?
– Брательника. Когда его повязали, успел спрятать за сараем.
– А зачем тебе?
Он погладил деревянное цевьё.
– Мало ли, люблю пострелять. Только, блин, тут такое эхо в горах… Слыхал про того медведя? Знаю, где его искать. – Он прищурился на меня. – Пойдешь со мной? Только это на целый день, далековато.
– Не, на целый день не смогу.
– Завтра же суббота, у вас вроде свободный день.
Я вспомнил про наши с Таей планы и помотал головой.
Сталик криво улыбнулся.
– Сдрейфил? Ну как хочешь.
Я почувствовал, как лицо у меня начинает гореть.
– Нет, я хочу пойти, но тут другое… Я обещал нашей вожатой, что пойду с ней за «храбрым мацуном».
Сталик присвистнул.
– Это со светленькой? Видел, фигурка ничего такая… Что у вас, любовь-морковь?
Я постарался ответить как можно равнодушней:
– Нет конечно. Просто попросила, никогда не пробовала, – сказал я и добавил, как бы оправдывая свою дружбу с ней, – я стенгазету оформляю, а она иногда меня освобождает от тихого часа.
Сталик задумался.
– Слушай, а давай и я с вами? Скучно мне одному. – Он задвинул ружье обратно под тахту. – А на медведя можем и через неделю. Что скажешь?
Я пожал плечами.
– Можно.
Сталик похлопал меня по плечу.
– Заметано. Спросит про меня, говори – друг, в профилактории работает.
Вот так получилось, что на следующий день после обеда я, Тая и Сталик, забравшись в колючие заросли, собирали ежевику. Тая благожелательно отнеслась к моему предложению пойти втроем. Сталик, причесанный и даже пахнущий каким-то одеколоном, пришел с большой бутылкой, как он сказал, из-под шампанского.
– Ты лучше посиди тут, – предложил он Тае, – мы сходим наберем. А то исцарапаешься вся.
– Нет, так будет нечестно, – возразила Тая. – И не так вкусно есть, когда сама не собираешь. Зря я, что ли, штаны надела?
Сталик осклабился и оглядел ее.
– Ну, не знаю. Может, и зря.
Я заметил, что Тая почему-то слегка смутилась.
– Идите за мной, – Сталик зашел первым в колючие заросли и, высоко задирая ноги, стал ботинками приминать стебли к земле.
Тая пошла за ним, а я замкнул шествие. Мы довольно быстро набили две бутылки ежевикой и пошли в тень раскидистого орешника. Сталик уселся рядом с Таей и взял на себя нехитрое обучение техники приготовления и поедания храброго мацуна. Он давал ей слизывать палочку, и пару раз нарочно провел ею по Таиному носу. Ей удалось отобрать у него палочку и измазать его лицо, при этом они оба смеялись, не особо обращая на меня внимание.
Поначалу я растерялся и не знал, как себя вести. Потом мне стало обидно, но я постарался сделать вид, что мне все равно. Видимо, без особого успеха, потому что сначала Сталик, а потом и Тая поинтересовались, почему у меня такой невеселый вид. Сталик, несмотря на полублатной жаргон и небогатый, по моим меркам, словарный запас, был умелым рассказчиком. Мы вытерли лица влажными салфетками, и Сталик поведал историю про деревенского священника, в которого попала молния. Я не находил в истории ничего смешного, но Тая заливалась смехом. Она сняла резинку и распустила волосы. Когда Тая стала читать вслух какое-то стихотворение Мандельштама, Сталик незаметно подмигнул мне и сделал серьезное лицо. На обратном пути, когда мы уже почти подошли к лагерю, он остановился.
– Видите? – он показал рукой наверх на небольшую скалу вдали, частично виднеющуюся в зелени листвы. – Махнем утром туда, рассвет увидим?
Тая задумчиво посмотрела наверх.
– Это во сколько же надо там быть?
– Ну если в полпятого проснетесь, будет самое оно. Ну в пять, на крайняк.
Сталик продолжал уговаривать:
– Давайте! Ну че вы? Когда еще в горах рассвет увидите? Зрелище будет – зуб даю! Романтика!
Тая тряхнула локонами и мечтательно улыбнулась:
– Почему бы и нет?
Она вопросительно посмотрела на меня, отчего я немного воспрянул духом.
– Я с удовольствием!
Мы договорились о том, где лучше утром встретиться. Перед тем как уйти, Сталик отозвал меня в сторонку и негромко, с легкой улыбкой, спросил:
– Братан, ты чего, в обиде, что ли?
– Нет, с чего ты взял?
– Да ты скажи как есть, если виды на нее имеешь. Мне она по кайфу, не скрою. Но знай. – Лицо его сделалось жестким. – Какая бы баба ни была, я своему корешу дорогу не перейду, ты меня понял?
Я отвел глаза.
– Все нормально, не в этом дело, просто настроения не было.
Сталик повернулся и помахал рукой Тае:
– Ну, аривидерчи! Не проспите? А то давайте вместо вашего утреннего горна могу из ружья пальнуть, – он ухмыльнулся, – тока потом всем лагерем будем рассвет встречать.
– Не надо из ружья, – рассмеялась Тая, – у меня будильник есть.
– А твой Сталик необычный. Сколько ему лет? – поинтересовалась она, когда мы спускались вниз.
– Не знаю. Может, как и тебе.
– Такой, знаешь, видавший виды. Циничный, уверенный и насмешливый, – произнесла она задумчиво, – напомнил Ретта Батлера из «Унесенных ветром». О чем вы говорили?
– Да так, просто, – буркнул я, не глядя на нее.
– Постой, – сказала она и остановилась. Откинула челку со лба. – Посмотри на меня. Мы с тобой друзья. Верно?
Я посмотрел на нее, лицо у нее стало серьезным и от этого показалось мне еще более красивым.
– Верно, – ответил я. – Извини.
Она протянула руку, и мы обменялись крепким рукопожатием. Я ушел в сторону футбольной площадки и вплоть до ужина гонял с ребятами мяч. После отбоя, лежа в кровати, я краем уха прислушивался к постепенно стихающим разговорам в палате и думал про Таю и Сталика, и почему мне было не по себе от того, что им вместе было хорошо. Потому что они были заняты друг другом и не обращали на меня внимания? Так они взрослые, могут даже пожениться. А я вел себя глупо, обиделся, вместо того, чтобы порадоваться за моих друзей. Я стал думать о том, что мне надо как-то принять все это, вздохнул и перевернулся на другой бок.
Кто-то тихонько тряс меня за плечо. Я продрал глаза. Тая, присев на корточки рядом с моей кроватью, шепнула:
– Тихонечко одевайся и спускайся. Жду тебя за корпусом.
В лесу было прохладно и до того сумрачно, что мы с трудом видели тропинку под ногами, но вскоре встретили Сталика, вышедшего к нам навстречу. Он освещал дорогу фонариком, и идти стало легче, хотя и немного страшновато. То и дело в темноте раздавались какие-то неясные шорохи и хруст. Над нашими головами вдруг раздался звук, похожий на слабый стон, затем что-то ухнуло и как будто кто-то захлопал в ладони. Тая вскрикнула, а Сталик направил туда луч фонарика.
