Индийские фильмы шли на ура. Смуглые красавцы с горящим взором и пластичные девушки в сари и с точками на лбу, то и дело пускающиеся в пляс и запевающие высокими голосами, – эти фильмы завозили из местного райцентра на несколько недель, пока все жители от мала до велика не пересмотрят его по несколько раз и не запомнят каждый кадр чужестранных, но тем не менее понятных страстей.
Сарика все не было, и я было совсем затосковал, как вдруг трое на велосипедах лихо скатились с крутого газона и слезли, чтобы попить воды из пулпулака. Брат, большеголовый и большелобый, ростом был самым маленьким среди них, у него и велосипед был меньше, чем у них. Сарик даже не оглянулся в поисках меня, поэтому я встал и пошел в их сторону.
– О, это не твой брательник, Сарик? – спросил самый высокий среди них, в потертых джинсах и длинными волосами а-ля хиппи.
Сарик вытер рот и повернулся.
– Мой, – с досадой сказал он. – Родичи наказали мне поучить его кататься. Как будто делать мне больше нечего, как с малышами возиться. Иди домой, – крикнул он мне, – в следующий раз, может быть.
– Да ладно тебе, – неожиданно вступился за меня высокий, – какой он малыш? Скоро с тебя ростом будет, – он ухмыльнулся и подмигнул мне.
Второй дружок, в белой майке, заправленной в расклешенные брюки, и подпоясанный ремнем с модной бляшкой в виде лезвия, сказал:
– Не жмотись, Сарик, одолжи велик брату.
Сарик набычился:
– При чем тут жмотись? Если упадет и разобьется на фиг, ты будешь отвечать?
Высокий прислонил свой велик к деревцу ивы рядом с пулпулаком и подошел к Сарику.
– Не упадет, я мастер по обучению, уже двух сестер двоюродных научил. Подойди, малыш!
Высокий хиппи и правда оказался отличным учителем. Придерживая руль, он пробежал рядом со мной несколько кругов, давая указания, а затем отпустил со словами «ну вот, дальше сам!». Ощущение полета и свободы охватили меня, когда я круг за кругом наматывал по дорожкам, взметая шинами ворохи сухих листьев. Раз-два, пару движений ногами – и ты уже отмахал почти всю аллею, и никому тебя не догнать! Эйфория, охватившая меня, была такой сильной, что я уже собрался съехать с парка на дорогу и покатить куда глаза глядят, но тут Сарик стал кричать и размахивать руками. Я подъехал к ребятам, притормозил и с сожалением слез с сиденья.
– Ну вот, что я говорил? – с гордостью произнес высокий. – Не хуже тебя уже катается, Сарик.
Брат что-то ему пробурчал, но тайком бросил на меня довольный взгляд. Я понял, что он гордится мной, и сразу ему все простил. Они сели на велосипеды и уехали, а я смотрел им вслед и понимал, что жизнь моя теперь изменилась.
Примерно через неделю мне приснилось, что я нахожусь в каком-то парке и среди зарослей травы вижу кустарник, но он не похож на обычный. Сначала я даже не понимаю, что это велосипед. Ручки, рама, вся конструкция – это толстые стебли какого-то растения, переплетенные нужным образом, гибкие, но упругие. Я сажусь на сиденье из большого толстого листа, который принимает форму моего тела, и вся конструкция так подлаживается, что я чувствую свое единение с этим чудо-велосипедом. Мне даже ничего делать не надо, велосипед, если его можно так назвать, словно управляется моими мыслями: бесшумно разгоняется, паря над землей, поворачивает и тормозит.
Я подъезжаю к фонтану в центральном парке, но там нет никого. Направляю велосипед к своему дому, но во дворе тоже пусто. Мне нестерпимо хочется показать папе находку. Я знаю, что он оценит такую невероятную конструкцию, потому что он любит разные механизмы и разбирается в них. Я взбегаю к нам на пятый этаж, но дома никого, я спускаюсь вниз и вижу вместо велосипеда обычный куст, один из многих, что растут во дворе.
Такого плана сны преследовали меня в разных вариациях. Конструкцию велосипеда мне никак не удавалось толком разглядеть, и только я пытался кому-то его показать, как он пропадал.
А наяву каждый день после школы я наспех делал уроки, чтобы помчаться во двор к Сарику и ждать сколь угодно долго, пока он не выйдет с велосипедом на улицу. Затем мне приходилось набираться терпения, а также сносить его капризы, пока он не накатается и не отдаст мне велосипед. Иногда он вообще не выходил, и я боролся с искушением подняться к ним домой и попросить покататься. А иногда ему надоедала моя навязчивость и он заявлял, чтобы отныне я больше не приходил, и что велосипеда мне больше не видать. Но я все равно упорно вечерами околачивался у брата во дворе и часто добивался своего.
Этот голубой «Школьник» я знал как свои пять пальцев. С каким усилием и сколько раз надо крутануть педали, чтобы преодолеть определенный подъем, с какой частотой нужно притормаживать, чтобы не перегрелся механизм, и больше какой скорости нельзя разгоняться, чтобы переднее колесо не било «восьмерку». Под нагрузкой и в горочку со стороны заднего колеса раздавался звук трещотки, и поначалу я думал, что так оно и надо, пока Сарик не сказал, что там какой-то дефект, но это не страшно.
Успеваемость моя в школе упала, на это было указано родителям на классном собрании, после чего на семейном совете было решено купить мне велосипед. Весной, на мой день рождения. При условии, что я закрою эту четверть без троек, а следующую – на отлично. Максимум, что мне удалось, так это выторговать пару троек в этой четверти.
Прошла осень, наступили первые заморозки, а затем и снег выпал, так что велосипедный сезон закрылся. Обычно зимой мне скучать не приходилось, особенно когда наш городок заваливало снегом. Мы до одури катались на санках и самодельных горных лыжах с крутых склонов холма за речкой, устраивали хоккейные баталии двор на двор, а на каникулах еще вдоволь смотрели новогодние программы по телевизору, со множеством детских фильмов и мультиков. Этой зимой я также занимался всем этим, но мыслями все время переносился в весну, где меня ждал мой новый велосипед.
В начале марта солнце начало подтапливать снежные завалы в городе и окрестностях, речка стала шумнее, наполняясь мутными ручейками. В горных подталинах появились первые подснежники, которые мы, мальчишки, традиционно выкапывали к 8-му Марта из полумерзлой земли отвертками и ножичками. Весна в горах идет быстро – еще неделя, и половодье пошло полным ходом. Везде звон капели, сопровождаемый беспокойной птичьей перекличкой, по улицам не пройти из-за огромных луж и ручейков, речка превратилась в полноводную бурлящую реку и того и гляди хлынет через каменные парапеты, грозя затопить близлежащие улицы. Еще через неделю все вокруг начинает стремительно зеленеть, деревья и кустарники как будто наперегонки выпускают из набухших почек нежные листочки. Весна начинает свою работу с низин города, чтобы затем пробираться все выше в горы, озеленяя согревающуюся землю и заставляя отступать снежные покровы в холодные, тенистые ущелья.
Когда впервые после зимы Сарик выкатил велосипед на улицу, я был тут как тут, но в этот день мне ничего не перепало.
– Я сам хочу кататься, понял? – заявил он. – И вообще, на этой неделе не приходи.
