– Радагар… – шептала я. Не столько стремясь призвать своего демона, сколько не в силах поверить, что никогда больше не увижу и не услышу его. Что бы он ни сделал со мной, как никогда отчётливо я понимала, что мы с ним – одно. Если нет его – то не будет и меня.
Я хотела жить, а и комфорт, засахаренные фрукты и дорогие платья всё ещё прельщали меня. Но хотела я жить с ним, иначе никак.
«Где ты теперь?» – задавала я вопрос, силясь представить себе серое марево за гранью миров. «Испытываешь ли ты боль?» Есть заклятья, способные передать одному чувства другого, не только зрение, но и осязание, и даже любовь. И, сидя в одиночестве и темноте, я всё больше думала о них.
«Почему ты не захотел со мной говорить? Только бы раз ещё встретиться с тобой…»
Бессилие навалилось на меня как никогда. Я считала, что, изгнав Радагара, обрету прежнюю ясность сознания и покой, но этого не произошло. Напротив, я запуталась так, что уже не могла определить, о ком беспокоюсь сильней: о себе или о нём.
Наконец в щели в потолке стали пробиваться первые лучики рассветного солнца.
За мной, впрочем, никто не спешил приходить. Я не ела больше суток, и голод становился всё сильней. В полубреду я вспомнила о Дзарне и о том, что он, наверное, ищет меня. А может быть, мог бы помочь… Но мысль эта была настолько бледной, что промелькнула и исчезла, а в моих мыслях снова всплыло лицо Радагара. Настоящее, а не то, что принадлежало Физэну.
«В настоящем теле ты никогда не полюбила бы меня», – вспомнились мне его слова и отозвались горечью в груди. Физэн был прекрасен, но если бы меня заставили выбирать… Лицо Радагара притягивало как магнит. Хотелось прикоснуться к нему наяву, а не во сне. Физэн был красив для всех. Радагар был только мой.
Иногда, когда я подолгу сидела на лекциях и не могла найти себе дела, потому что наставница рассказывала давно знакомый мне материал, я закрывала глаза и как будто бы погружалась в сон. И тогда он появлялся передо мной – пусть лишённый лица. Но Радагар говорил со мной, рассказывал легенды иных миров… Только сейчас мне пришло в голову, что героем этих легенд мог быть и он сам.
«Шесть сотен лет… – не утихал мысленный разговор с самой собой, – сколько же из них ты провёл в пустоте между миров?..»
Желание протянуть руку и погладить его по щеке стало ещё сильней.
– Как идёт время в твоих мирах?.. – спросила я вслух, закрывая глаза и снова представляя, что он находится рядом со мной. – После смерти тоже попадают туда?.. Может быть, тогда и я…
В эти мгновения я готова была отказаться ото всего и отправиться в изгнание следом за ним. Но стоило мне представить, что так и произойдёт… Что я найду дверь и тоже отправлюсь в серую мглу, царящую между миров, как в сознании снова всплывал тот момент, когда Радагар обещал проклятым аристократам меня.
– Почему ты ничего не объяснил? – шептала я, но стены склепа не хотели мне отвечать.
Так прошёл день, и меня всё чаще посещала мысль, что никто не собирается ни приходить за мной, ни выпускать меня. Возможно, они решили попросту бросить меня здесь умирать от голода?
Я огляделась по сторонам, но ничего похожего на прикованные скелеты не нашла.
Вторую ночь я спала крепче. Хотя меня и мучил голод, но бесконечные мысли о прошлом так измотали, что я почти перестала чувствовать страх.
А когда в щелях на потолке снова забрезжил рассвет, дверной замок все-таки заскрипел – кто-то ворочал в нём ключом.
Я встрепенулась, вываливаясь из тягостного сна, наполненного одной лишь серой хмарью. Будто вынырнула из глубины. И тут же дверь открылась, из прямоугольного проёма яркий солнечный свет ударил мне в глаза. Двое мужчин вошли один за другим, подхватили меня под руки и поволокли прочь.
Сопротивляться я не пыталась. Даже когда меня притащили в просторную гостиную на первом этаже дома, который я уже привыкла считать своим.
Физэн сидел в любимом кресле Радагара, удобно расположившись и откинувшись на спинку. Пурпурная мантия украшала его плечи, хотя короны и не было на голове.
Я слишком обессилила, чтобы встать, и потому просто осмотрела зал. Собрание было явно более серьёзным, чем просто домашний суд. Все знатнейшие люди, так хотевшие заполучить мою жизнь, стояли вдоль стен.
– Ты, Гвендолин из Башни, обвиняешься в использовании запрещённого колдовства. В использовании против меня – законного императора Аустрайха.
У меня закружилась голова. Кто бы сомневался…
– Я тебя спасла… – устало сказала я.
Физэн передёрнул плечом.
– Ты предала меня, когда я пустил тебя в свой дом, а теперь смеешь спорить со мной. Все кругом знают о твоих делах.
Я сочла за лучшее промолчать.
– Твоя вина неоспорима, вопрос лишь в том, как тебя наказать. Слишком много желающих совершить правосудие своей рукой.
– Вы казните меня? – спросила я, устало прикрывая глаза.
– Скорее всего.
– Медленно, – добавил Коди Бейзил.
– Она достойна милосердия, – вступилась за меня Эрика Аустайр, – отправить её в монастырь, где монахиням зашивают рот.
«Спасибо», – подумала я. Обратила взгляд на человека, которого сама же умудрилась сделать императором, и застыла в ожидании.
– Если бы я мог, я бы отдал тебя каждому из своих друзей, чтобы он сам свершил наказание над тобой. Но ты не кошка, и у тебя всего одна жизнь.
Я кивнула, подтверждая резонность его слов.
– Благородные господа будут тянуть жребий, и тот, кому повезёт, получит твою жизнь.
Слова Физэна в который раз убедили меня в том, что он идиот, но спорить я не могла.
Слуга по его приказу насыпал в вазу белых камешков из мешка. Один чёрный полетел следом, и Физэн собственной рукой всё перемешал. Затем слуга принялся обносить присутствовавших, но чёрный камень всё никак не попадал ни к кому.
Он уже почти закончил круг, когда Мариша Эйх поднесла руку к вазе, и камень сам скакнул в её пальцы.
– Мы принесём её в жертву богине смерти, – сказала с улыбкой она, – для всех вас. Пусть стража доставит её в мой экипаж.
Стража не заставила себя долго ждать. Меня схватили и потащили прочь. Бросили в носилки, в которых приехала Мариша, а та уселась на подушки следом за мной. Но как только я дерзнула последовать её примеру, Мариша толкнула меня ногой, заставляя снова упасть ничком на пол.
Я зло смотрела на неё. Мариша выглядела довольной собой.
– Убьёте меня? – спросила я, как только носилки тронулись.
– Может быть, и нет. Мне пригодится такое тело, как твоё.
Я молчала, судорожно делая попытки придумать ответ. Она даже руки мне не связала, но стоило опустить веки и прислушаться к ощущениям, как я чувствовала, что носилки охраняет магия куда более могущественная, чем моя.
