Господин Хорст как-то весь съежился, повесил голову, а его зеленая шкура посерела. В глазах стояли сожаление и стыд.
– Вы правы, – с досадой согласился он. – Я действительно никудышный отец.
Он помолчал некоторое время, раздумывая над словами незнакомки, а потом сконфуженно улыбнулся.
– Матушка Люси умерла, когда дочке было три года, – не сразу отозвался Хорст. Слова довались ему непросто. – И я остался с маленьким ребенком на руках. Честно… я даже не знал, что теперь делать. Заводить вторую жену не решился, сильно берег душевное равновесие дочери, а справиться самому с подрастающей девочкой мне не удавалось. Люси росла слишком быстро, менялась, превращаясь в красивую женщину.
Тэсс могла бы поспорить с последним определением, но деликатно промолчала. В конце концов, у каждого существа свои представления о красоте.
– И тогда я решил, что Люси просто необходимо найти хорошего мужа.
– То есть, «сбыть» ее другому «папаше»?
– Да нет же, нет! Просто я понадеялся, что хороший жаб сможет лучше понять мою девочку, чем я сам. Вот я изо всех сил стараюсь отыскать ей достойного мужа, чтобы любил, заботился…
– То, что не смогли сделать сами? – Тэсс уже было хотела скрестить руки на груди, но тут вспомнила, что у нее в руках блюдо с говорящим глазом. Тот, кстати, притих и не ворочался. Видимо, тоже проникся историей старого земноводного. – Знаете, вы сейчас поступаете не по-жабьи, а по-страусиному, пряча голову в песок. Это называется трусостью.
Хорст хотел возмутиться, но вовремя передумал и с горечью кивнул.
– И опять вы, похоже, угадали.
Тэсс пожала плечами.
– Как-то со стороны виднее, что ли, – она задумчиво склонила голову набок. – Вот, что я вам скажу, господин Хорст, Люси сейчас нужен не муж, а отец – настоящий, любящий, понимающий. Поговорите с ней, как отец с дочерью… – видя, что Хорст пытается возразить, Тэсс остановила его, подняв указательный палец вверх: – а не как учитель с нерадивым учеником.
Представитель метровых жаб снова сник.
– Выслушайте свою дочурку, хотя бы раз в жизни. Не отгораживайтесь от нее глухой стеной, узнайте, чего она хочет. Ведь вы даже не осведомлены о ее интересах, ну, кроме того, что Люси увлекается живописью, что, кстати, вам почему-то не нравится. И дайте ей долгожданную свободу. Не давите на нее, помогайте, а не мешайте. Пусть она чувствует вашу поддержку, а не вечный укор. И вот увидите, ваша девочка расправит крылья и превратится в прекрасную бабочку, вокруг которой будут виться толпы поклонников.
– Вы в самом деле так думаете? – Хорст от удивления открыл свой рот, успев, кстати, языком прихватить пролетающую мимо муху.
– Уверена.
Хорст почесал лысый затылок и хмыкнул.
– Что ж, я попробую, – решил он и как-то весь подобрался. Видимо, идея наконец решить проблемы с дочерью окрылила его.
– Спасибо вам, добрая госпожа, что открыли мне глаза.
Он протянул к ней свои лапки, чтобы пожать девушке руку, но увидев, что она держит закрытую тарелку, только склонил голову в поклоне.
– Не за что, – ответила Тэсс. – Не теряйте времени, бегите к Люси.
Хорст так и сделал. Девушка проводила его взглядом. Ей невероятно хотелось, чтобы отец и дочь нашли общий язык.
Подперев рукой подбородок и широко улыбаясь, сидя за столиком летнего кафе, Зак с любопытством наблюдал за Тэсс. Эта женщина невероятна. Устроила встречу с потенциальным покупателем прямо на набережной, на глазах у сотни людей, да еще и принесла обруч в закрытом блюде. Фантастика. Даже отчаянный вор не осмелится на такое.
Зак все пытался понять, в чем ее загадка. Но чем больше углублялся в это, тем сильнее очаровывался Тэсс Годвин. Она его завораживала. Причем настолько сильно, что сегодня он совершил самую большую глупость, поддавшись эмоциям, а не доводам разума. Следом за письмом прислать ему в Вилья-де-Лакас свидетеля, Зак отправил срочное сообщение повременить с этим, пообещав, что справится своими силами. При мыслях о том, что это неземное создание окажется за решеткой, вся его суть вставала против.
Вставала, кстати, не только суть. Зак отчаянно желал эту девушку и не желал с этим мириться. Кстати, может, именно взаимная страсть поможет развязать язык Тэсс и довериться ему? Что ж, в таком случае он позволит затащить себя в постель. Ради дела, конечно…
Тарелка в руках Тэсс скрипнула, и девушка вспомнила про свой несъеденный ужин, который следовало бросить в море. Она уже собиралась закончить начатое, когда огромных размеров птица пролетела над ее головой, ненадолго закрыв ее своей тенью, и уселась на нижнюю ветку ближайшего дерева.
Тэсс подняла глаза. Напротив сидел и смотрел прямо на нее красивый гордый ястреб. Девушка сердито прищурилась.
– Опять вы?
Ей показалось, или в разноцветных глазах птицы что-то сверкнуло, а, может, это были всего лишь блики – игра солнца и воды.
– Узнали меня? Как? – нет, это не ястреб ответил, этот голос зазвучал у девушки в голове. Поразительно!
– Мне бы вас не узнать! – съязвила она.
– Интересно, почему это?
Вопрос застал девушку врасплох. А ведь она только что созналась, что знает о его второй сути. Увы, теперь придется объяснить, каким образом ей известна эта информация.
– Мы… встречались с вами однажды… очень давно.
«Неплохая отговорка», – скорее почувствовала, чем услышала Тэсс. Выходит, Зак ей не поверил! Но почему? Этого она знать не могла.
– А вы, значит, опять преследуете меня?
Ястреб приподнял крылья, как если бы человек пожал плечами.
– Просто пролетал мимо.
– Ага, – Тэсс всем своим видом дала понять, что едва ли поверила ему. – И часто вы так делаете?
– Как?
– «Просто» пролетаете мимо.
Ястреб снова поднял крылья. Несмотря на охватившее ее смятение, Тэсс невольно хмыкнула. Ястреб склонил голову.
– Что это у вас?
– Где?
– В тарелке.
Тэсс вспыхнула, и Зак вот уже очередной раз поздравил себя с выдающейся проницательностью.
– Я… это еда для пикника…
– Вот как? Обычно для этого используют корзины?
– У меня нет корзины, – девушка сказала правду. Корзины у них в доме с Кейтлин отродясь не водилось, так как денег устраивать пикники на природе не было.
Ястреб смолчал, но Тэсс показалось, что в его глазах мелькнуло понимание.
– А как же шляпка? В этих местах солнце опасно даже вечером? Всякий, кто бывал в Вилья-де-Лакасе, знает, что на берегу моря без головного убора не обойтись, – в его голосе отчетливо слышалась ирония.
