Этот страх жалок. Мне хочется кричать: девочки, не вздумайте! Вы прекрасны настолько, что достойны если не поклонения, то безумной любви и заботы. В глазах мужчин я ничуть вас не привлекательнее! А вы боитесь. Меня. Ту, с которой более десяти лет дружили душа в душу. Ту, что ни разу не предала и не подвела. Готовую ринуться на помощь в любую секунду. Смотрите на меня, как на дрянь, хотя слова грубого ни разу не услышали. Не претендую я на ваших мужей и ваши семьи. И на Ксюшину не претендовала, сама она ее развалила.
Когда женщина начинает так явно и открыто ненавидеть любовниц, причем не тех, что спят с ее партнером, а в принципе, — появляется ощущение, будто она бессознательно ставит себя на ступеньку ниже. А это совсем не так. Женщина не перестает быть желанной даже после штампа в паспорте. Подружки родненькие, поймите, вы — лучшие, именно вас выбрали, потому что вы — особенные. Гордитесь этим и никогда не бойтесь. Благодаря вашей уверенности в себе, внутренней гармонии, уюту, который вы создаете вокруг себя, благодаря нежности и ласке, которую вы согласились отныне и навсегда дарить своему единственному, ни один мужчина даже не подумает взглянуть в сторону мимо проходящей. Если он не дерьмо последнее, конечно.
— Привет, девочки, как дела? — спрашиваю, оглядывая присутствующих. Поля смотрит на Лесю, потом поднимается и, покраснев, как острый перчик, говорит сдавленно, глядя в пол:
— Если бы я знала, что придет она, я бы осталась дома! Вероника, тебе лучше уйти, — так и не решается взглянуть мне в лицо. Столько лет вместе, а она даже видеть меня не может.
— Меня пригласили, вот я и пришла, — а сама на Лесю поглядываю. Надеюсь, она не решила меня проучить таким безжалостным образом: сначала пригласив на встречу, а затем выгнав с позором. Но Леся спокойна, как сто танков.
— Вероника остается, это не обсуждается даже, — говорит настолько уверенно, что всем становится понятно — решение обжалованию не подлежит.
— Все ясно, — фыркает Поля, направляясь к выходу. На полпути оборачивается: — Ксюша будет рада услышать. Вы идете?
Василиса паникует, мечется, решается, затем поспешно подрывается с места:
— Веро, мы были в шоке, когда узнали, — говорит она без вызова, скорее примирительно. — Извини. Саша, ты с нами?
— Нет, — шокирует присутствующих Саша. — С какой стати мне уходить? Я подарила подарок, я планирую отлично погулять! Мне жаль, что так случилось, но я не собираюсь делать вид, что в один миг возненавидела свою лучшую подругу. Девочки, я сразу сказала, что в бойкотах участвовать не собираюсь.
— Как хочешь.
Две девушки уходят, я стою на своем месте, не решаясь ни пройти в комнату, ни убежать галопом. Даже не зная, чего хочу больше. Спасибо тебе, Егорушка, за все, надеюсь, тебе там икается, сукин ты сын! Невесело улыбаясь самой себе. А когда за спиной хлопает дверь, произношу грустно:
— Мне действительно есть что рассказать, Саш. И спасибо, что даешь мне возможность оправдаться.
— Хорошо, но давай сначала выскажусь я? Потому что потом, может, мне уже… не захочется, — говорит Саша, поджимая губы. — Леся, ты извини, что ворую время у твоего девичника, но раз уж мы тут все встретились и стали свидетелями того, как наша компания раскололась на два вражеских лагеря, надо тему закончить и закрыть.
— Так давайте по первому сэту? — предлагает Вика, притаскивая из кухни поднос со стопками и лимоном. — Текила, — говорит она. — Беременных, кормящих нет среди нас, я надеюсь?
Мы смеемся и опрокидываем стопки. Вике на вид немного за тридцать, но в разговоре выясняется, что она одноклассница сестры Егора, значит, ей тридцать семь-тридцать восемь, ухоженная и приятная, с короткой стрижкой и татуировкой на запястье. Она одета в зеленого цвета платье, которое удачно сидит на фигуре, и, несмотря на безумные разводы и пятна, смотрится эффектно.
— В общем, так, — сдается первой Саша. — Уж не знаю, что у вас там стряслось…
— Саша, я не уводила его из семьи, — перебиваю ее. — Мы познакомились, когда я возвращала кольцо, помнишь? Он выглядел… раздавленным, несчастным.
— Как не пожалеть котика, да? — посмеивается Вика, подмигнув мне. Чувствую, как щеки розовеют.
— В любом случае, мы расстались, — быстро добавляю.
— Веро, я перед тобой очень виновата, — продолжает Саша. — В первую очередь в том, что промолчала. Не предупредила, а ведь знала, что Ксюша собирала информацию о тебе. Любую, лишь бы та могла тебя очернить. Она шокировала всех, объявив, что застукала тебя в его квартире.
— Да, но они тогда уже не жили вместе! — не могу я молча слушать. — Ей вообще было плевать, что он полгода не ночует дома, а пошла она на разведку, когда осознала, что ни одна из уловок не прокатывает, и развод неизбежен.
— Но ты тоже молодец, почему скрывала? Разумеется, Ксюша преподнесла все так, что даже я впала в ступор. Даже я! А мы с тобой через что только не прошли вместе! Почему ты молчала?!
— Я думала, ты не поймешь.
— Да я и не поняла тебя, если честно. Между прочим, я специально не писала и не звонила тебе, думала, когда же ты напишешь первой? Но нет! Ты делала вид, что не замечаешь игнора.
— Но ты вышла из нашего чата.
— Вышла, как только поняла, что происходит. Я больше не хочу общаться с Ксюшей. И дело не в тебе и не в Егоре. Ксюша меня разочаровала, а всей этой ситуацией — окончательно от себя отвратила. Нет бы — поговорить начистоту, сделать все по уму, так, чтобы ребеночек родился в мире и добре! Вместо этого она решила тебя подставить. Его подставить! И меня перед тобой! Не знаю, не могу я так. Может, ты поступила с ней подло, может, Егор запудрил мозги вам обеим и она решила отомстить, но участвовать в этом я была не намерена. Сначала я вышла из чата, в котором тебя нет, а потом и из общего.
У них был чат, в котором меня не было.
— А что девочки про меня рассказали? — решаю все же добраться до сути.
— Дали контакт Стаса. А уж тот, думаю, не остался в стороне.
— Даже не сомневаюсь, — говорю мрачно. У Стаса есть фотография, где я сплю обнаженной, ему Генка продал после нашего с ним разрыва. Может, Ксюша показала ее Егору, потому тот и взбесился? Она могла наплести легенду, что фотка свежая, недавняя. Ну и про мою измену не забыла упомянуть, разумеется. Для него ведь острая тема. О Боже. — Черт… Что же ты мне раньше не сказала? — присаживаюсь на диванчик, Вика торопливо разливает текилу.
— Я пыталась… сохранить нейтралитет. Зачем ты вообще с ним связалась, ты ведь знала, что он женат. Что у него скоро родится ребенок! — у Саши слезы на глаза наворачиваются. — Прости, подставлять я тебя не стала, но и твою сторону занять очень сложно, Вероника!
— Потому что, скорее всего, ребенок не его, — ошарашивает присутствующих Леся.
Я вздрагиваю от этих слов, Саша округляет глаза.
— Не удивлюсь, если она вообще не знает от кого, — продолжает за сестру Вика. — Поначалу Ксюша мне нравилась, но после свадьбы она словно спятила. Егор очень ревнивый, он требовал отчеты — где была, что делала, а ее это раздражало и подстегивало. Изменять ему — словно стало смыслом ее жизни.
