Ошибка — это не поздравить с днем рождения, перепутав даты. А знать, что человек тебе доверяет, но поехать к другому, снять трусы и позволить вставить в себя его гребаный хрен — это никакая не ошибка. Это писец, Вероника.
— Бедный мой, хорошо тебя отколошматили. Тебе больно?
— Нет.
На самом деле — да.
Но я не могу просто уйти. С Ксюшей — мог. Уходил, не оглядываясь, когда ситуация давила особенно сильно, и возвращался, чуть успокоившись. А сейчас пытаюсь, а не получается, слишком сильная эмоция. Слишком сильно я влюбился, чтобы оставить ее в покое. Сильнее всего ранят близкие люди, но иногда они — просто не могут остановиться. Я не могу остановиться. Все еще на взводе, и единственное, что мне сейчас нужно — это стоящая передо мной женщина.
— Проходи. Ты голодный?
— Голодный. До тебя. Хочу тебя, — говорю ей и улыбаюсь.
Сердце рвется в груди.
Вкус ее поцелуя потрясающий. Никогда не было так вкусно целоваться с кем-либо. Я могу это делать бесконечно.
Целую ее, наступая. Она делает шаг назад, потом еще один. Цепляется за мои плечи.
Мы оба дрожим, переплетая пальцы.
— Боже, Боже, Боже, — шепчет она, когда я лапаю ее. Стягиваю свою майку и снова рвусь к ее губам. Я атакую с таким напором, которому невозможно сопротивляться. Ее колени становятся мягкими, она практически висит на мне, в моих объятиях.
Она кусается, но не пытаясь остановить меня. Ей вкусно, как и мне.
Льнет ко мне, моя девочка.
Губами жадно ласкаю ее шею, облизываю, покусываю. Я нуждаюсь в ней, мгновенно загораясь просто от мысли, что больше не нужно себя останавливать. Никогда не хотел женщину столь же сильно.
Если она меня остановит, сдохну на месте. Но вместо этого Вероника помогает снять с себя топ с тысячей дурацких бретелек, оголяя свою прекрасную грудь, в которую я тут же впиваюсь поцелуем. Втягиваю в себя ее соски по очереди, лижу, слегка прикусываю. Она стонет. Чуть сильнее сжимаю зубами и она кричит от удовольствия.
Тише, мы только начали.
Ее пальцы стягивают волосы на моем затылке. Мы передвигаемся в комнату, действуя наощупь, врезаясь в косяки, спеша, будто соревнуясь показать, кто жаждет сильнее.
Не соображаю, что делаю. Без плана. Только инстинкты. Получаю ее, потому что хочу до безумия. Она долго играла со мной. Доигралась. Ее лосины летят нахрен, а следом трусики.
Но какая же она красивая. Самая лучшая. Во всем. Уже влажная. Когда я прижимаюсь губами между ее ножек, когда начинаю целовать там, она громко стонет и дергается. Она не может оставаться на месте, я вынужден применить силу. Держу ее бедра, чтобы дала себя попробовать. А я хочу пробовать. Мне нужен этот вкус, нужна она вся.
Избавляюсь от остатков своей одежды и падаю на нее, закидываю ее ножки себе на спину.
— Презервативы? — стонет она мне в губы. Румяная, горячая. Ее голос охрип, хотя мы на самом старте. Понимание того, как сильно она меня хочет, превращает действие в нечто совершенно потрясающее. Я жадно хватаю ртом воздух, потому что задыхаюсь.
— Я чист, — на выдохе, раздвигая рукой ее складочки. — Я проверялся перед женитьбой. Мы с Ксюшей проверялись, и сейчас ее тоже проверяют постоянно. Не беспокойся.
— А дети? — улыбается она, не реагируя на мой укол о штампе в паспорте.
— Если ты родишь мне детей, не сомневайся, брошу к твоим ногам весь, мать его, мир, — толкаю пафосную речь со злой усмешкой. Но она не придает ей значения. Послушно обнимает меня, и я вхожу в нее одним уверенным движением.
Вероника
Сколько раз представляла себе, какими будут занятия любовью с этим мужчиной. Планировала, как буду себя вести, чтобы понравиться, чтобы свести его с ума — оказалось, бессмысленное дело. Пустая трата времени. Едва это началось, я забыла обо всех своих шикарных идеях.
Одно его «хочу» — бдыщ — и ни одной мысли в моей голове. Пусто. Какое-то безумное, животное желание. Дикость. Я не знала, что секс может приносить такое удовольствие. Я… глупая была, я ничего не знала. Увидела Егора давно, из окна, с другой женщиной, и поняла, что хочу его. Сразу поняла. Но сейчас между нами не просто трах. Это единение какое-то. Он словно душу мою на части режет, а мне от этого только лучше становится. И больше хочется. С ним ведь на простынях, с родным, любимым.
Его движения резкие, толчки глубокие, сильные, и каждый отправляет меня в чертов Рай или ад. Заниматься сексом со своим мужчиной, со своим любимым мужчиной — это по-другому.
Аромат его кожи, ощущения от того, как он, поначалу медленно, а потом уверенно растягивает изнутри, жар от его рваного дыхания, нежные поцелуи вкупе с безжалостными движениями — рождают внутри исключительное наслаждение. И от приближения оргазма, и просто от самого факта, что это происходит.
Наконец-то вместе.
Я хочу кричать, царапаться, я бьюсь под ним, как птица, сгорая от жажды. Не стыдно, не страшно, наоборот, кайфово от того, какой он твердый и сильный, слетевший с катушек. Ну конечно же, он не выдержал, и так молодец, и так ведь боролся до последнего.
Ничего не боюсь, лишь бы он продолжал, лишь бы любил меня так, как ему этого захочется. Полностью растворяюсь, отдаюсь ему. Я… просто кричу от того, как мне хорошо, внутри горячо, влажно, внутри меня пожар разгорается. Там все до боли чувствительное от бесконечного многонедельного ожидания, распаленного хождениями по тонкой грани, от убийственного «нет», когда так необходимо «да»!
Задолбало благоразумие. Внизу живота я настолько напряжена, что не узнаю собственное тело. Будь на его месте другой, постыдилась бы, насколько мокрая.
Чувствую приближение разрядки. Крепко обнимаю его ногами, сжимаю изо всех сил, не боясь причинить боль. Не боясь раскрыться. Все мое тело — одна туго натянутая струна, каждая мышца в тонусе, каждая клеточка ждет эту разрядку. Эту чертову разрядку, без которой сердце не выдержит, клянусь вам. Я сплошной комок нервов, оголенный провод, пустите по мне ток.
— Егор! — и тут же получаю в ответ глубокий поцелуй с обещанием. И бесконечным одобрением.
С ним я такая, какая есть на самом деле. Счастлива от того, что не страшусь показаться уязвимой, признаться, как хорошо быть под ним. Так быстро колотится сердце, что через минуту я просто умру, если Егор не поможет мне.
И он дает мне то, что необходимо. Ускоряется. Совсем меня не жалеет — мощные, почти грубые движения. Он сжимает меня в своих объятиях. Весь мокрый, капельки пота на висках мешаются с красными каплями от снова раскрывшейся раны — наверное, я случайно царапнула, пока гладила его. Он не замечает. Не щадит нас, а уже и не нужно, я ведь его женщина, я сильная, я выдержу все, что он захочет дать мне. Я кончаю ярко, волна наслаждения обрушивается ожидаемо, но все равно поражая своей силой, я откидываю голову и продолжаю держаться за него, умоляя не останавливаться. Умоляю продолжать.
