— Точней некуда. Я сам был на похоронах, видел, как гроб заколачивали!
— Ну ладно, спасибо, я поехал, — в сильной задумчивости, Волк вернулся в машину и долго не мог прийти в себя.
Купаться он не пошел, сидел на коряге, смотрел, как Наташка плескалась в чистых волнах верховодья, как бесстыдно вышла на берег голая, только в черном иле до колен, как будто в гольфиках, как блестела ее гладкая кожа, покрытая искрящимися на солнце каплями. Потом гнал машину на предельной скорости, выключив музыку и напряженно глядя перед собой, на виляющую дорогу.
— Что с тобой, Володя? — спросила девушка. — Нашел, кого искал?
— Найти-то нашел, — отрешенно проговорил Волк. — Только это ничего не прояснило…
— А что тут прояснять? — Наташка улыбнулась. — Ну, умер человек, бывает! Чего ты себе голову ломаешь?
— Да то, что этот тип умер в апреле прошлого года. А я его… — он осекся и заменил рвущееся на язык слово. — Я его задерживал в декабре! Как такое может быть?
— Не бери в голову. Это же прошлое. И деревня эта осталась в прошлом. Надо думать о том, что впереди.
Она была права.
Но Волк все же не мог переключиться и напряженно думал: если Черенков умер прошлой весной, то кого же он убил в заснеженной декабрьской Москве?
«Слышь, Котяра, ты что маракуешь насчет Черта?» — мысленно спросил он.
Но Кот не ответил. Молчали и остальные татуировки. Онемели они, что ли? Софья онемела точно. Может, потому, что он уже не испытывал к ней никаких чувств, даже попрощаться не зашел. Предательство есть предательство: умышленное или случайное — не важно!
Только когда на горизонте показались огни Тиходонска, мучавшая его мысль отступила. В конце концов, прошлое осталось за спиной, а будущее — вот оно, впереди!
— Предлагаю закатиться в ресторан и хорошо поужинать, — сказал он. — Если дама, конечно, не возражает.
— Вау! — Наташка изобразила буйный восторг.
Волк усмехнулся. Как и следовало ожидать, дама не возражала.
Джип миновал мост и въехал в Тиходонск.
Ростов-на-Дону 2004–2011 гг.
