— А чего ему радоваться, — буркнул Качок. — Кончать его придется. По-любому!
Бойцы обступили пленника и внимательно слушали разговор. По их лицам было видно, что они согласны с Качком и радоваться незнакомцу действительно нет оснований. Волк многозначительно переглянулся с Французом — он лучше других знал жестокое правило специальной разведки: любой свидетель, обнаруживший группу, подлежит ликвидации.
Судя по глазам, пленник помрачнел.
— Оружие его где? — спросил Волк.
— Не видели, — покачал головой Француз. — Сказал, всего два автомата у них было.
Казалось, Жан хотел кивнуть головой, но все же не кивнул.
«Слышь, хозяин, никакой этот пассажир не француз, — сказал Кот. — Он каждое слово сечет!»
У Волка тоже создалось впечатление, что незнакомец понимает русскую речь.
— Что-то не похож твой Жан на золотоискателя! Этот маскировочный костюм больше для снайпера или диверсанта подходит! Только пусть не говорит, что снял его с убитого, а сам местный, живет в туземной деревне, женат на чернокожей красавице, а в таком камуфляже просто удобно охотиться в джунглях… А то придется его прямо сейчас в расход отправить!
Волк внимательно следил за реакцией пленного, но ничего подозрительного не заметил. Разве что моргнул тот несколько раз чаще, чем обычно. Птах бегло заговорил по-французски, Француз задавал уточняющие вопросы. Жан отвечал спокойно и рассудительно.
— Он говорит, когда за золотом идешь, такой костюм в самый раз, — перевел Птах. — Это опасней, чем снайпером или диверсантом…
Что ж, объяснение вполне убедительное. Но Волку показалось, что дыхание у допрашиваемого несколько участилось.
«Не верь ему, — продолжал нагнетать Кот. — Подсадной, гад, сукой буду!»
— Развяжите его! — приказал Волк. — Накормим вначале, потом поговорим. Только глаз с него не спускать! Если что — в расход!
Он перехватил взгляд Француза, который показывал фляжку со спиртом. Волк кивнул. Легионер отвинтил крышку и протянул фляжку Жану. Тот машинально взял, сделал несколько больших глотков, тут же закашлявшись.
— Ничего себе, как французы спирт лакают! — прокомментировал Качок. — Я думал, так только русские могут!
— Это на нервной почве, — пояснил Птах. — Вообще-то они от такой порции и загнуться могут. Хотя и там крепкие парни попадаются!
Все, кроме Зуба, который не мог есть, жадно набросились на жареное мясо, Жан вдобавок налегал на галеты. Чувствовалось, что пленник давно не видел настоящей пищи.
— Чего ты жрал-то? — поинтересовался Птах. — И тут же перевел ответ: — Бананы, финики всякие, иногда из туземных ловушек мелкую дичь воровал…
— Молодец! — похвалил Качок.
Насытившись, Жан снова попросил фляжку и сделал пару глотков. Француз усмехнулся и отобрал спирт обратно.
— Тихо, парень, тихо, а то вырубишься, — проговорил легионер. — Расслабился маленько, наелся, и хватит. Не все разговоры еще переговорили.
— Спроси, почему он не попытался отсюда выбраться? — спросил задумчиво Волк, пожевывая травинку.
— Не удавалось, — перевел Француз. — Сколько ни плутал, а все получается: по кругу ходил.
— А чего во дворец не пошел? — поинтересовался Волк. — Попросил бы помощи…
Пленник мрачно усмехнулся.
— Два моих товарища там висят на заборе. Мне уже не хотелось помощи просить. Хотя наблюдал я за этим дворцом… Самый главный их правитель раз в неделю выезжает, ездит куда-то туда…
Жан махнул рукой в сторону, где находилось побережье.
Волк насторожился.
— Ну-ка, расспросите, почему он решил, что это самый главный? И как он выезжает?
Француз и Птах принялись расспрашивать пленника, потом перевели:
— По охране видно, что главный. Два БТРа его сопровождают, много солдат, сам в бронированном «хаммере» едет…
— Интересно, — задумчиво сказал Волк. — Это реальный шанс!
К вечеру Волк собрал всю группу, отозвав патрульных и дозорных. Последними явились Лис с Гидом с противоположной стороны дворца. Гид, увидев лохматый камуфляж Жана, сразу начал балагурить:
— От оно как! А на хрена вы его с забора сняли? Гляди-ка, а выглядит как живой!
Но, увидев Зуба с разбитым ртом, осекся.
— Чего-то я не пойму… Одних лечите, других калечите?
— Он забыл, кто здесь командир! — угрюмо сказал Волк. — Вопросы есть?
— Нет, — за всех ответил Рысь. — Все ясно.
— Очень хорошо! — кивнул Волк. — Теперь слушайте. Атаковать дворец мы не можем. Но Жан сказал, что наш объект регулярно выезжает к побережью. По его прикидкам, следующий выезд завтра, в десять-одиннадцать утра. Я принял решение устроить засаду. Но у противника серьезное преимущество в технике и живой силе… К тому же это элитный спецназ — «черные леопарды»…
— Африканцы не очень хорошие вояки, — заметил Француз. — Особенно, когда попадают в серьезную переделку.
— Это точно! — подтвердил Птах. — Если сделать крутой замес, они просто разбегутся!
— Тем лучше, — кивнул Волк. — Может, кто-то не хочет участвовать в операции? Предпочитает соскочить с поезда и выбираться отсюда самостоятельно?
Все почему-то посмотрели на Зуба, переглянулись.
— О чем базар, командир! — за всех ответил Плуг. — Давай быстрей заканчивать и уносить ноги! Раз есть шанс, надо его использовать. Сделаем дело, срубим свои бабки и всю оставшуюся жизнь можно пузом кверху лежать на Канарах. Не получится, ну и хрен с ним. Лучше так, чем побираться всю жизнь и вышибалой в кабаке торчать. Давай, Волк, диктуй диспозицию!
Среди сидевших на поляне «диких гусей» прошел одобрительный гул.
* * *
Софья Чучканова собралась варить борщ. Выйдя из метро, она купила на стихийном рынке несколько картофелин, свеклу, капусту и сушеные грибы. Опрятная бабулька, сидящая за импровизированным прилавком из двух деревянных ящиков, старательно отобрала плоды получше, очистила от вялых листьев крепкий кочан, сложила все в новый пакет.
Софья поблагодарила, потом подошла к стоящему рядом киоску. Молодая продавщица тоже знала ее и встретила приветливой улыбкой.
— Здравствуй, Любочка! Мне во-он тот томатный сок и банку растворимого «Нескафе».
— «Нескафе» давно лежит, лучше возьмите «Чибо», его сегодня завезли…
— Спасибо, Любаша!
Перекинувшись несколькими дежурными фразами о погоде и ценах на ЖКХ, они попрощались.
— Приятная женщина, — с удовольствием заметила старушка, подойдя к киоску. — Муж у нее, видать, большой начальник, и при доходах семья, а очень скромная, культурная.
