Зара закурила новую сигарету, чтобы можно было сосредоточить взгляд на ее горящем кончике.
– Анна-Лена сама вам все рассказала?
– Вы бы удивились, если б узнали, в чем люди признаются.
– Вовсе нет, – прошептала Зара.
Она хотела признаться Кролику в том, что ей нужна дистанция. Что она не может не смазывать руки антибактериальным гелем. Что пересчитывает предметы в любом помещении, где оказывается, для того, чтобы успокоиться. Что любит таблицы и выкладки, потому что верит в порядок. А еще – в том, что экономика, которой она посвятила всю свою жизнь, стала проблемой для всего мира, потому что экономическая система получилась чересчур жесткой. Мы забываем не только о том, какие мы жадные, но и о том, какие мы слабые. И это нас разрушает.
Всем этим Заре хотелось бы с ним поделиться, но она привыкла к тому, что люди либо не понимают, либо не хотят понимать. И она промолчала. И пожалела, что и без того наговорила лишнего.
Они курили. Зару, к ее удивлению, его общество почти не напрягало. Этот день принес новые переживания, к которым она была не готова; ее пальцы легонько ощупывали наушники, когда кроличьи уши снова качнулись в ее сторону. Он явно думал, о чем бы ее спросить, чтобы поддержать разговор, – худшая черта всех мужчин. Причем додуматься они могут только до двух вопросов: «Вы замужем» и «Кем вы работаете?».
Но этот Леннарт явно раскочегарился.
– Что вы слушаете? – спросил он.
Черт бы тебя побрал, подумала Зара. Замерз бы ты уж наконец и перестал ко мне приставать. Она открыла было рот, чтобы высказать все, что накипело, но произнесла только:
– Грабитель скоро сдастся. Полиция может ворваться в любой момент. Идите в квартиру и наденьте брюки.
Кролик разочарованно кивнул и ушел. Наушники так и остались висеть у нее на шее, музыка гремела на полную громкость. Зара еще несколько раз пересчитала окна. Эта история любви – не та, о которых пишут стихи. Но сегодня они оба положили друг друга на лопатки.
Глава 55
Эстель осторожно постучала в гардеробную. Юлия открыла.
– Я только хотела сказать, что пицца уже едет. Деточка, я подумала, что тебе надо есть за двоих, и ты, наверное, очень проголодалась. Может, немного перекусишь? В морозилке есть еда. Точнее, в морозилке обычно бывает еда, – предположила Эстель.
– Спасибо, не надо, со мной все в порядке, – улыбнулась Юлия. Она была тронута заботой Эстель, ведь многие тоже могли бы подумать о ней и спросить не о том, как она себя чувствует, а о том, не голодна ли она.
– Да? Ну хорошо, тогда не буду мешать, – сказала Эстель, закрывая дверь.
– Хотите войти? – спросила Юлия таким тоном, каким, если честно, спрашивают, когда надеются услышать в ответ «нет».
– С удовольствием! – прощебетала Эстель. Вошла и закрыла за собой дверь. Она протиснулась мимо стремянки и заняла последнее сидячее место – на сундуке в самой глубине гардеробной. Положив руки на колени, она улыбнулась и сказала:
– И все-таки – хорошо сидим! Я не ела пиццы вот уже несколько лет. Я, конечно, не могу согласиться с тем, что для всех нас захват заложников – это нечто приятное, но лично я думаю: как все-таки хорошо, что грабитель – женщина. Правда? Здорово, что девочки тоже на что-то способны!
Юлия поставила большой палец в определенную точку на переносице, нажала и, овладев собой, произнесла:
– Мм, как сказать… При том что она угрожает нам пистолетом. Что значит женская солидарность!
– Не думаю, что пистолет настоящий! – вмешалась Анна-Лена.
Юлия зажмурилась, чтобы не видно было, как она закатила глаза. Эстель улыбнулась и с любопытством спросила:
– Так о чем вы разговаривали?
– О браке, – всхлипнула Анна-Лена.
– О! – воскликнула Эстель, словно увидела свою любимую категорию вопросов в телешоу, где надо угадывать правильный вариант.
Юлия немного смягчилась от такой бурной реакции и спросила:
– Значит, вашего мужа зовут Кнут? Сколько лет вы женаты?
Эстель пошевелила губами, подсчитывая в уме.
– Мы с Кнутом были женаты всегда. К старости так и бывает. Время до женитьбы просто перестает существовать.
Юлии понравился этот ответ.
– И каково это, столько лет прожить в браке? – спросила она.
– Сражаемся изо всех сил, – прямодушно ответила Эстель.
Это Юлии понравилось меньше.
– Звучит не так романтично.
– Приходится все время друг друга слушать. – Эстель хитро улыбнулась. – Впрочем, не все время. Если слушать друг друга все время, есть риск, что потом не простишь.
Юлия с несчастным видом вонзила ногти в лоб.
– Раньше я и Ру умели отлично ладить. Нам даже не мешало то, что мы и не ладить тоже отлично умели. Иногда я нарочно с ней ссорилась, чтобы было какое-то… разнообразие. А теперь, тьфу, я даже не знаю. Просто я уже не настолько в нас уверена.
Эстель покрутила обручальное кольцо на пальце и задумчиво облизала губы.
– Когда мы с Кнутом только-только влюбились друг в друга, мы договорились о том, как будем ссориться. Кнут сказал, что рано или поздно влюбленность пройдет и тогда, хотим мы того или нет, мы начнем ссориться. И мы заключили договор – что-то вроде Женевской конвенции, в которой страны устанавливают правила на случай войны. Мы с Кнутом пообещали друг другу, что, как бы сильна ни была обида, мы никогда не будем умышленно делать друг другу больно. Что не будем ссориться ради того, чтобы победить друг друга. Этого ведь никакой брак не выдержит.
– Ну и как, работает? – спросила Юлия.
– Не знаю, – призналась Эстель.
– Почему?
– Влюбленность так и не прошла.
Ну как можно после такого не полюбить человека? Эстель решительно осмотрелась вокруг, словно пыталась что-то вспомнить, затем встала и открыла сундук.
– Что вы делаете? – спросила Юлия.
– Я только посмотреть, – заверила Эстель.
Анне-Лене это очень не понравилось – Анна-Лена полагала, что есть неписаные правила, что допустимо на показе квартиры, а что нет.
– Что вы делаете! Я понимаю, заглянуть мельком в открытые ящики! Если это, конечно, не кухонные шкафчики. Кухонные можно открыть на несколько секунд, чтобы посмотреть их объем, но ни в коем случае нельзя считать приборы и оценивать чужой образ жизни. Есть же… правила! Можно открыть посудомойку, но не стиральную машину!
– Вы просто посетили сли-и-ишком мало квартир… – сказала ей Юлия.
– Знаю, – вздохнула Анна-Лена.
– Здесь есть вино! – с довольным видом сообщила Эстель и выудила из сундука две бутылки.
