– У тебя есть опыт в ситуации с захватом заложников?
Переговорщик явно колебался.
– Ну да, есть.
– Чем дело кончилось?
– Преступник отпустил всех и вышел после четырехчасовых переговоров.
Решительно кивнув, Джек остановился на лестничной клетке предпоследнего этажа. Он достал небольшой бинокль и посмотрел в окно дома напротив. Увидел проводки, свисавшие из коробки, на которой было что-то нацарапано фломастером. Он не был уверен на сто процентов, но надпись очень напоминала слово «рождество».
– Это не бомба, – объявил Джек в телефон.
– А что же это, по-твоему?
– Похоже на праздничную иллюминацию для балкона.
– Хорошо.
Джек поднялся на верхний этаж – если грабитель не задернул занавески, то вполне реально заглянуть в захваченную им квартиру.
– И как же ты его выманил? – спросил он переговорщика.
– Кого?
– Преступника. В прошлый раз.
– Ой, да как обычно. Пустили в ход все стандартные комбинации, все, чему нас учили. Не использовать негативные высказывания, не говорить «нет», «не может», «не хочет». Пытались найти между нами и им что-то общее. Анализировали его мотивацию.
– И он вышел?
– Нет, все не так просто. Я рассказал ему анекдот.
– Серьезно?
– Конечно. Мы говорили четыре часа подряд, и вдруг он замолчал. Первое, чему нас учили…
– Заговаривать ему зубы? Не делать пауз?
– Да, точно. Я не знал, что делать, поэтому решил попытать счастья и спросил его, хочет ли он услышать смешную историю. Он долго молчал, а потом сказал: «Да. Рассказывайте». И я рассказал про двух ирландцев в одной лодке. Ты в курсе?
– Нет, – сказал Джек.
– Два брата-ирландца пошли в море на лодке порыбачить. Начался шторм, и они потеряли весла. Наступила ночь, стало темно, волны били о борт, братья понимают, что настал их последний час. И вдруг один из них видит – в воде что-то поблескивает. Бутылка. Они откупорили ее, и – ПШШШ! – оттуда вылетает джинн и обещает выполнить одно желание – любое. Братья смотрят – вокруг бушует бескрайнее море, они сидят в лодке без весел за много миль от суши; и, пока первый брат думал, что бы загадать, второй и ляпнул: «Хочу, чтобы море превратилось в «Гиннесс»! Джинн смотрит на него, как на идиота, но желание исполняет. Раз – и море превратилось в пиво. Джинн исчез. Первый брат посмотрел на второго и прошипел: «Идиотина! У нас было одно желание на двоих, и ты загадал, чтобы море стало пивом! Что мы теперь будем делать?» Другой брат молчит, только головой качает от смущения. Тут первый в отчаянии разводит руками и говорит…
Переговорщик выдержал драматическую паузу, но концовку рассказать не успел – его перебил Джек:
– «Теперь нам придется ссать в лодку!»
Переговорщик фыркнул так, что в трубке пошли помехи.
– Ты знал!
– Моя матушка любила такие истории. Значит, после этого анекдота преступник сдался?
Трубка молчала, долго молчала.
– Возможно, он побоялся, что я расскажу еще одну историю.
Переговорщик попытался рассмеяться, но безуспешно. От Джека это не скрылось. Он дошел до верхнего этажа, посмотрел в окно на балкон дома напротив. Затем удивленно воскликнул:
– Черт… Ни фига себе!
– Что?
– Я вижу балкон квартиры, где находятся заложники. Там стоит какая-то тетка.
– Тетка?
– Да, тетка в наушниках.
– В наушниках?
– Да.
– В каких наушниках?
– А они сильно разные бывают? Это имеет значение?
Переговорщик вздохнул:
– Ладно. Глупый вопрос. Сколько ей лет?
– Слегка за пятьдесят. А может, и больше.
– Так пятьдесят или под шестьдесят?
– Да черт побери… не знаю! Тетка как тетка.
– Ладно, ладно, не волнуйся. Она напугана?
– Не похоже. Вид у нее скучающий. Ей явно ничего не грозит.
– Ничего себе захват заложников.
– Не говори. На лестнице нет никакой бомбы. Банк не работал с наличкой. Я с самого начала говорил, что преступник не профи.
Переговорщик молчал, обдумывая слова Джека.
– Да, пожалуй, ты прав.
Переговорщик пытался говорить уверенно, но в его голосе Джек почувствовал сомнение. Они долго молчали, пока Джек не попросил:
– Скажи правду. Чем кончился захват заложников в прошлый раз?
Переговорщик вздохнул.
– Преступник отпустил заложников. Но застрелился прежде, чем мы успели попасть в квартиру.
Эти слова проникнут Джеку под кожу и будут преследовать его весь день.
Джек стал спускаться, а переговорщик, прокашлявшись, сказал:
– Послушай, Джек, можно задать вопрос? Почему ты отказался от работы в Стокгольме?
Джек собирался соврать, но не нашел в себе сил.
– Откуда ты знаешь?
– Перед тем как выехать к вам, я говорил со своей шефиней. Спрашивал, что за люди на месте. Она сказала, что мне стоит поговорить с Джеком, потому что у него отличная голова. Еще она сказала, что предлагала тебе работу несколько раз, но ты отказался.
– У меня уже есть работа.
– Но она предлагала большее.
– Вы, стокгольмцы, – фыркнул Джек, – думаете, будто весь мир вертится вокруг вас.
Посредник расхохотался.
– Знаешь что, я вырос в местечке, от которого надо чесать сорок минут на машине, чтобы купить молоко. Ваш город там бы считался мегаполисом. А ты бы был для нас настоящим стокгольмцем.
Джек тоже расхохотался:
– Все мы для кого-то стокгольмцы.
– Так в чем же твоя проблема? Боишься, что придешь к нам работать и не потянешь?
Джек вытер ладони о брюки.
– Ты что, мой психолог?
– Похоже, тебе его не хватает.
– Слушай, давай сосредоточимся на работе.
Переговорщик немного помедлил и спросил:
– Твой отец знает, что тебе предлагали работу в Стокгольме?
Джек собрался ответить и на это, но не успел, потому что, посмотрев в окно, увидел, что Джима перед подъездом больше нет. Папа его не дождался, как они договаривались.
– Какого черта?! – рявкнул Джек. Нажал отбой и помчался вниз.
Глава 54
Зара как раз вышла на балкон, когда ее увидел Джек. Это было сразу после того, как она сказала грабителю «Не делайте глупостей» и ей срочно понадобилось глотнуть свежего воздуха. Со спины могло показаться, что ею движет отчаянное нетерпение, но при виде ее лица стало бы понятно, что на самом деле это – нестерпимое отчаяние. Там, в прихожей, она, к собственному изумлению, потеряла контроль над собой, дала волю чувствам. Другой бы на ее месте испытал легкую досаду, как бывает, когда обнаруживаешь, что слушаешь ту же музыку, что и родители, или съел кусочек паштета, приняв его за шоколад, но Зару охватила паника. Неужели в ней проснулась эмпатия?
