— Нет никакого секрета, — отмахнулся Тормакин. — Садовник, конечно же, имеется. Это Чжао Ли, китаец. Я привез его в Россию пару лет назад, и с тех пор он постоянно у меня работает. В садоводстве китайцы лучшие мастера. Такие чудеса творят с растениями — весь мир поражается.
— Садовник-китаец? — недоуменно переспросил отец Даниил. — Но почему я никогда его не видел?
Губы банкира дрогнули в едва заметной усмешке.
— На Востоке есть замечательная поговорка: «Хорошие слуги — невидимые слуги». И я с ней полностью согласен. Главное — работа, а не присутствие. Результаты труда садовника хорошо видны, но видеть самого садовника вовсе не обязательно.
— Позвольте, а когда же работает этот ваш Чжао Ли?!
— По ночам, когда все спят. И это, согласитесь, вполне разумно: ведь в ночной тишине он может полностью сосредоточиться на саде, ни на что больше не отвлекаясь.
Отец Даниил одобрительно хмыкнул.
— Какой все-таки мудрый народ эти китайцы. А не могли бы вы, дорогой Семен Семенович, одолжить мне своего садовника на денек-другой? Хочется посадить возле церкви несколько розовых кустов.
— О чем разговор, отче — конечно, я обеспечу вас и розами, и садовником. На следующей же неделе все организую.
Тормакин опять вернулся к разговору с Викторией.
— Знаете, профессор, — сказал он, пристально глядя на девушку, — я был весьма удивлен, когда узнал, что вы уже несколько лет готовите экспедицию в Карпаты.
Вика, в этот момент как раз пригубившая вино, чуть не поперхнулась. Это еще что за новости?! Неужели Толик настолько обнаглел, что сунулся к банкиру со своими авантюрами в первый же день ее приезда? Вот паршивец!
— Пусть вас не удивляет моя осведомленность, — усмехнулся Тормакин, по-своему истолковав замешательство девушки. — Утром позвонил ваш брат, Анатолий, и рассказал, что вы хотите найти в горах клад разбойника Довбуша.
— Ах, даже так? — Вика с трудом сдерживалась, чтоб не выругаться.
Догадка оказалась верной: братец не стал дожидаться, пока она закончит работу с архивом, а сразу начал действовать. Толик явно злоупотреблял ее терпением.
— Почему же, Виктория, откладываете поездку в Карпаты? — поинтересовался тем временем Тормакин.
— А разве мой брат, Анатолий, вам этого не сказал?
— Он упомянул, что вы — главный организатор похода. Значит, лучше всех владеете информацией. Поверьте, я спрашиваю об экспедиции не из праздного любопытства.
— Что же вас в ней так заинтересовало? — искренне удивилась Вика.
Банкир с прищуром смотрел на девушку.
— Вы не ответили на мой вопрос: почему откладывается поездка в Карпаты?
Тормакин принадлежал к тому роду людей, которые привыкли контролировать ситуацию. Вика растерялась. Толик, конечно, последняя сволочь, подставившая ее в угоду своим меркантильным интересам. Но не может же она открытым текстом сказать об этом Тормакину. Или может? Соблазн, во всяком случае, огромен! В последнюю секунду девушка пожалела брата.
— Да так, знаете ли, — неопределенно пожала она плечами. — Мешают всякие мелочи…
— Вот, — Семен Семенович поднял вверх указательный палец. — Именно об этих «мелочах» мне и хотелось бы с вами поговорить. Видите ли, Виктория, я глубоко убежден, что человек, не знающий прошлого, не имеет будущего. Поэтому решил внести свою лепту в изучение мировой истории. Недавно основанный мною фонд «Истоки» призван финансировать исследовательские работы в самых разных исторических областях. В том числе — и поисковые экспедиции. Ваша идея с разбойничьим кладом кажется мне оригинальной. Я подумаю, что можно сделать для ее скорейшего осуществления.
Девушка затаила дыхание. Как повести себя в данной ситуации? Раскрыть банкиру обман Толика и обломать на корню его авантюру? Или промолчать, давая мечте брата сбыться? Выбрав второй вариант, Вика мысленно послала родственнику пламенный привет: «Если дело выгорит, Толечка, одним ананасом ты не отделаешься».
— Более того, — продолжал банкир, неотрывно глядя на собеседницу, — после нашего сегодняшнего разговора я убедился, что вы — как раз тот человек, который мне нужен. Конечно, дело не в похвалах вашего брата. Это все пустое. У меня самого великолепное чутье на людей, и я привык ему доверять. С помощью этого чутья я заработал не один миллион. Короче говоря, предлагаю вам, Виктория, стать директором исторического фонда «Истоки». Как вы на это смотрите?
У Вики непроизвольно отвисла нижняя челюсть. Она начала лихорадочно подбирать слова для утвердительного ответа, но банкир опередил ее.
— Судя по выражению лица — вы согласны.
Девушка быстро кивнула.
— Вот и славно, — подытожил Семен Семенович, вставая из-за стола. — Завтра же отправлю нотариусу распоряжение о вашем назначении.
Тормакин повернулся к остальным.
— Приятного вечера.
И банкир покинул столовую. Ужин на этом завершился. Священник с Быстрицким поспешили выйти вслед за хозяином — Вике не оставалось ничего иного, как сделать то же самое.
— Фу-у-ух, — облегченно выдохнула она, закрыв дверь своей комнаты.
Наконец-то девушка могла расслабиться. Слишком долгий день, слишком сильные впечатления, слишком много новых знакомств… Скинув одежду, Виктория повалилась на кровать. Накопившаяся усталость вырубила ее не хуже боксера-нокаутера — через минуту «профессор Дружкина» уже спала и видела десятый сон.
ГЛАВА 4
Все не так просто, как кажется
Сон! Вика подскочила на постели. Ей опять снился этот жуткий кошмар: закрытые двери шкафа-купе… беспрерывный стук изнутри… грохот падающего тела… Выбравшись из-под одеяла, девушка подошла к окну. Утреннее солнце нежно золотит фигурные края облаков. Крутится-вертится мельница на пригорке. Лес вдалеке утопает в серой полутьме.
Вика нахмурилась. Из головы все никак не шел ночной кошмар. Она глянула на шкаф. «Может, стоит еще раз осмотреть его?» Девушка умылась-оделась и действительно собиралась уже взяться за исследования, как вдруг раздался стук в дверь.
— Здра-асьте, — на пороге стоял улыбающийся Быстрицкий.
Как обычно, он не стал дожидаться официального приглашения. Прижимая к груди прогулочную трость, Эммануил Венедиктович просочился внутрь комнаты и плюхнулся в любимое кресло.
— Пришел пригласить вас к столу, дорогой профессор.
Вика глянула на часы — без четверти десять.
— А когда завтрак?
— Завтрак в десять, обед в три, ужин в девять, — бойко отрапортовал старичок в клетчатом костюме. — Согласно архивным записям, так было заведено у графов Смолиных, и Семен Семенович тоже придерживается этого расписания.
— А почему же он, столь трепетно относясь к традициям прошлого, не восстановил фасад особняка? — удивилась девушка, вспомнив жалкий вид здания с внешней стороны.
