— Найдя дождевик генерала, вы проверили, совпадает ли на нем кровь с той, которую обнаружили под трупом? — поинтересовался Эммануил Венедиктович.
Детектив кивнул.
— В тот же день я рассказал о своих подозрениях начальнику полицейского участка. Мы отдали плащ в лабораторию, и скоро получили результаты сравнительной экспертизы. Совпадение было стопроцентным! Полицейские взялись за разработку захвата убийцы. Выяснилось, что Смолины купили билеты в Швейцарию и собираются вылететь туда через три дня — сразу как завершат оформление документов на усыновленного ребенка.
Вика вспоминала, как Владимир Антонович бесцеремонно рылся в архиве. Вот почему он и не думал осторожничать — генерал был уверен, что больше не вернется в деревню!
— Если бы Смолины не забыли в спешке справку об усыновлении, мы никогда бы их тут больше не увидели, — подтвердил Викину догадку детектив. — Пришлось бы брать генерала прямо в аэропорту — а, учитывая его взрывной нрав и большое скопление народа, вариант был не из лучших… К счастью, этого удалось избежать. Перед завтраком я связался с полицейскими, и они сообщили: генерал с женой подъезжают к деревне. За их машиной велось скрытое наблюдение, во дворе ожидала группа захвата. Ну а чем дело кончилось — нам рассказала кухарка.
Виталий Леонидович посмотрел на часы.
— Смолин уже наверняка дает показания. Съезжу-ка я в полицию — узнаю, что там и как.
Детектив вышел. Следом за ним поспешила и Виктория. Ей совершенно расхотелось есть, зато очень захотелось поскорее разобрать документацию и навсегда уехать из Красных петушков. Девушка заперлась в архиве и не выходила оттуда до самого обеда.
Обед, к слову сказать, прошел под знаком стопроцентного пессимизма. Звягин еще не вернулся из полиции — новостей о Смолиных пока не было. Настя хоть и перестала плакать, была с опухшим лицом и все время шмыгала носом. Ольга Михайловна тоже поникла. Быстрицкий сидел тихо, как мышка, и только испуганно моргал. Один Милош, как обычно, оставался невозмутим и спокоен.
После обеда Вика снова ушла в подвал. Сев за рабочий стол, она окинула взглядом аккуратные стопки квитанций и платежек. До завершения разбора архива осталось совсем немного. «Сегодня-завтра закончу — и домой!» — с радостью подумала девушка. Ей уже порядком надоела вся эта чехарда с убийствами, исчезновениями и старинными тайнами. Хотелось, как раньше: днем беззаботно болтать с коллегами по НИИ, а вечером заваливаться на диван с интересной книжкой. «Скоро все так и будет, — заверила себя Виктория. — Но сперва надо выполнить рабочие обязательства». Она притянула ближайшую стопку документов и начала их сортировать.
Час пролетал за часом… Перебирая квитанции, девушка попутно мечтала, как потратит деньги, полученные по чеку банкира. Во-первых, сдаст «крокодила» на капитальный ремонт. Во-вторых, укатит на недельку в какую-нибудь экзотическую страну. В-третьих… Внезапно мечты оборвались. Вика держала в руках квитанцию, подписанную неким Тормакиным. «Эммануил Венедиктович говорил, что нашел еще одного родственника банкира — деревенского писаря», — вспомнила девушка. Она присмотрелась к подписи: Тормакин, Кузьма Валерьянович. Виктория нахмурилась: «Писарь Кузьма Валерьянович… Где-то я это уже слышала… Вспомнила — так звали предка генерала!» Девушка отыскала в документах все квитанции, подписанные этим именем. Их было около сотни — с 1914-го по 1917-й года. «Стоп! То, что имя-отчество у писаря до революции те же, что и после, доказывает, что это не опальный граф. Это самый настоящий писарь. И он — предок генерала. Но как же писарь Тормакин превратился в писаря Смолина?!» Виктория забарабанила пальцами по столу: «А если предположить, что семья писаря сразу после революции поменялась фамилией с графами? Знатное семейство бежало из охваченной беспорядками России, и им наверняка потребовались новые документы. Писарь был важной персоной в деревне — легко мог выправить паспорта. Конечно, не просто так, а за достойное вознаграждение». Девушка откинулась на спинку кресла: «Вот откуда в семье генерала появилось бразильское колье!»
Вика выбежала из архива — ей не терпелось поделиться со всеми этим потрясающим открытием. Оказавшись в холле, она услышала голоса. Обед давно закончился, но, похоже, в столовой еще были люди. Туда Виктория и направилась. Зайдя в комнату, она обнаружила не только тех, кто был за обедом, но и Звягина. Вернувшийся из полиции детектив как раз готовился рассказать новости о генерале Смолине. Девушка моментально забыла о секретах прошлого и присоединилась к разговору о настоящем.
— Значит, так, — начал Виталий Леонидович. — Генерала подозревают в обоих убийствах — отца Даниила и Светланы Бугримовой. Однако он ни в чем не сознается. Валит все на военную травму — вроде как у него выпадение памяти. Генеральша мужу подпевает. Говорит: если он кого и убил, то не ведал, что творил. Страдальца из него делает, — детектив вздохнул. — В полиции решили Смолина на психиатрическую экспертизу отправить — будут проверять на вменяемость… Ну, священника точно он прикончил, там доказательств выше крыши: и дождевик, и разбитый нос, и кровь под затылком. А вот с блондинкой все сложнее — ни единой зацепки по этому эпизоду…
— Зачем же Владимир Антонович священника задушил?! — изумилась кухарка.
Звягин пожал плечами.
— Неизвестно. Сам генерал молчит, а явные мотивы отсутствуют.
— Может, убрал, как свидетеля? — предположил Эммануил Венедиктович. — Генерал уверен, что он графский наследник — мог от обиды, что Семен Семенович занимает его поместье, убить банкира. Вдруг это увидел отец Даниил? Они же вместе в тот день были.
Виктория вспомнила о своем открытии.
— Генерал не может претендовать на родство с графами, — уверенно сказала девушка. — Наследник рода Смолиных только один — Семен Семенович.
И она рассказала историю с обменом фамилий. О том, как деревенский писарь Тормакин и его потомки стали Смолиными, а графы — Тормакиными. И что оплатой за эту услугу было бразильское колье. Столовая наполнилась удивленным гулом.
— Наверное, генерал считал, что колье — это часть принадлежащего ему по праву старинного наследства, — важно произнес Быстрицкий.
— Да погодите вы со старинным наследством, — отмахнулась Ольга Михайловна. — Тут с современным разобраться надо. Если выяснится, что хозяин умер, вокруг его денег настоящее смертоубийство начнется.
Детектив задумчиво потер лоб:
— Интересно, что у Тормакина с завещанием? Оно вообще есть?
— Есть.
Это произнесла Настя, до того не участвовавшая в разговоре. Все выжидательно посмотрели на нее.
— В подробности я не посвящена, — продолжала, краснея, служанка, — но точно знаю, что, в случае появления у Семена Семеновича ребенка, тому отходит половина состояния. Если же наследника нет — деньги распределяются между благотворительными организациями.
— Я тоже об этом знаю, — сказала кухарка. — Вообще-то хозяин включил такой пункт в завещание лишь для того, чтобы красиво перевести финансы на благотворительность. В возможность появления наследника он не верил ни секунды. Поэтому заставил Настюшу сделать аборт и не признал сына Эльвиры Сенаторской.
