Граф схватил сына на руки — затылок ребенка был в крови. Отчаянно барабаня ладошками в закрытую дверь, мальчик в какой-то момент потерял равновесие и, падая, ударился головой о заднюю стенку шкафа. Этот удар стал для него роковым. Петр Николаевич, враз осунувшийся и постаревший, шаркающей походкой направился к выходу из спальни. Бездыханное тело сына он прижимал к груди. Потухшие глаза блуждали по испуганным слугам. Внезапно граф уперся взглядом в кормилицу. Лицо Петра Николаевича исказила безобразная гримаса ненависти.
— Ты! — прошипел он, глядя на побелевшую от ужаса женщину. — Это ты во всем виновата!!!
ГЛАВА 11
Неожиданность, неожиданность и снова неожиданность…
Виктория проснулась и открыла глаза. Это что же получается? Кошмар, привидевшийся ей в день приезда, совсем неслучаен? Стуки из шкафа, падающее тело — все это действительно происходило тут, в комнате. Только не сейчас, а двести лет назад! Графский наследник погиб, и задняя стенка шкафа сохранилась с тех незапамятных времен. Не это ли причина видений из прошлого?
Вику прошиб холодный пот. Как она могла забыть? Слуга-туземец оказался колдуном! Хоть Тормакин и отрицал эту версию, а Эммануил Венедиктович все-таки прав.
Матовый флакон принадлежал Харитону — в этом нет никаких сомнений. Пиктограмма, выходит, тоже его рук дело. Девушка усмехнулась: «Теперь понятно, что было в загадочном пузырьке — оборотное зелье». Она порывисто села в кровати. «Оборотное зелье! Когда флакон открылся, на меня ведь упала капля!» Виктория лихорадочно стала вспоминать недавние странности: обострившийся нюх, ненормально-чуткий слух, черно-белое зрение… Она остолбенела: «Я что теперь, оборотень? И превращаюсь в черного мастиффа? Мама-а-а…»
Вика в панике бросилась к зеркалу. Оттуда на нее смотрела довольно симпатичная девушка. Вернее, девушка была бы симпатичная, если бы не ее перекошенное от ужаса лицо. Виктория бессильно опустилась в кресло. «Что делать?!» Ей даже не с кем поделиться этой чудовищной новостью. Не позвонишь же друзьям, чтобы сказать: «Знаете, а я оборотень». Может, Толику звякнуть? Он в каких только переделках не бывал.
Девушка быстро набрала номер.
— Привет, Викуль! — голос брата звучал так, будто он только и ждал ее звонка.
— Толь… — Вика не знала, с чего начать. — Ты случайно не знаешь — у собак зрение цветное или черно-белое?
— Конечно, черно-белое. Те же собаки-поводыри, когда переводят слепых через дорогу, ориентируются не по светофору, а по движению остальных пешеходов.
— Ага, понятно, — упавшим голосом произнесла девушка.
— Сестренка, я ж тебя поздравляю! Слышал, ты теперь большая шишка — будешь директором в фонде «Истоки». Давай подъеду, и переговорим насчет карпатской экспедиции.
Только этого ей сейчас не хватало.
— В Москве пересечемся — тогда и поговорим.
Виктория почувствовала, что не может ничего рассказать брату. О чем она вообще думала, когда набирала его номер?
— Ладно, Толик, бывай.
— Викуль, у тебя все в порядке? Может, я таки подъеду?.. Ты чего, обиделась, что я назвал тебя главой экспедиции? Так это же для пользы дела было.
Девушка подумала, что если бы в данный момент ее волновала подобная чепуха, она была бы самым счастливым человеком на свете.
— Не обиделась я. Не дрейфь, будет тебе экспедиция в Карпаты. Пока.
— Эээ… А ты чего звонила-то?
— Про собачье зрение спросить, — отшутилась Вика и положила трубку.
Запрокинув голову, она уставилась в потолок. «То, что со мной происходит, я понять не могу. Значит, повлиять на ситуацию не в моих силах. Остается философски относиться: плыть по течению и ждать, когда время все расставит на свои места».
Время… Девушка глянула на часы. Почти десять. Спускаться на завтрак решительно не хотелось. Вика нажала кнопку у изголовья кровати и отправилась в душ — успокоиться и собраться с мыслями.
Когда она, заметно приободрившаяся, вышла из ванной, в дверь уже стучали.
— Иду-иду.
Вместо ожидаемой Насти на пороге стоял дворецкий.
— Профессор Дружкина, ваш завтрак.
Милош с большим достоинством прошелся по комнате и поставил на стол серебряный поднос. Затем развернулся и с не меньшим достоинством покинул комнату.
«Ясно, — подумала Виктория, наливая кофе. — После вчерашней истории с пощечиной служанку все-таки уволили». Она наскоро забросила в рот еду и, прихватив с собой графский дневник, поспешила в архив. Девушке не терпелось найти подтверждение тем фактам, которые она видела во сне.
На рабочем столе ждала найденная вчера пиктограмма. Теперь, когда установился ее автор, стало намного проще объяснить изображение безволосой женщины. Туземец Харитона принадлежал к индейскому племени. А ведь индейцы (Вика это хорошо помнила из книг Фенимора Купера, которые читала в детстве) очень любили снимать скальпы со своих жертв. По всему выходило, что на рисунке — жертва индейца со снятым скальпом. Но кто эта женщина? Зачем Харитон нарисовал ее? Усевшись в кресло, девушка стала рассматривать цветную картинку. Если с женской фигурой хоть что-то прояснилось, то все остальное покрыто непроницаемой тайной. Что означают дети, расположенные вокруг женщины? А знаки вверху пиктограммы? Они такие же, как на флаконе — между этими предметами определенно есть связь. Виктория вытащила из сундука матовый пузырек. Открутив крышку, она принюхалась, ожидая уловить знакомый аромат. Брови удивленно поползли вверх. Запаха не было! Девушка не знала, что и думать. Куда подевался ее острый нюх? А слух? Он остался таким же чутким? Вика прислушалась — тишина. Распахнула дверь — тишина. Поднялась в холл — тишина. Даже из столовой, где сейчас наверняка были люди, не доносилось ни звука. У Виктории все сильнее крепла надежда, что ее необъяснимые суперспособности исчезли. Но почему же они вообще появились? Девушка припомнила, что во сне колдун-оборотень для превращения в собаку брызгал на себя несколько капель эликсира. На нее упала всего одна капля. Возможно, она и вызвала изменения в организме, которые заострили животные инстинкты?.. Как бы там ни было, а действие эликсира закончено. Инстинкты опять вернулись на прежний, человеческий уровень. «Теперь превращение в черного мастиффа мне не грозит, — с облегчением подумала Вика. — Можно забыть эту историю, как кошмарный сон. Кстати, о кошмарном сне…»
В памяти промелькнула ужасная сцена гибели Илюшеньки. Что же происходило в графском семействе после смерти наследника? Судя по последней записи, прочтенной в дневнике, следующая, скорее всего, будет посвящена этому печальному событию. Устроившись в кресле, девушка с нетерпением раскрыла кожаную тетрадь.
24 июля
«Четвертый день, как схоронили мы Илюшеньку, солнышко наше ясное. Все немило сердцу теперь. День в ночь превратился, а ночь — и вовсе в дурной сон. Воет душа, как зверь израненный, и в голове такое брожение, что самому страшно. Зол я, неимоверно зол — на себя, на людей, на весь мир!!!
