По первому солнцу выехали из дома и устроили засидку на краю поляны. Загонщики с тявкушами отправились вглубь леса, и всего через час старший егерь известил, что зверь найден. Собаки подняли с лежки матерого секача и гонят его на нас. Как же мы с дядюшкой обрадовались! Тотчас заняли выгодную позицию и стали ждать. Секач появился внезапно — гораздо быстрее, чем ожидалось. Выскочил на середину поляны и закрутился волчком, уворачиваясь от гончих. Те взяли кабана в плотное кольцо, удерживая его на одном месте. Молосс, которого дядюшка заблаговременно привязал цепью к дереву, завидев вепря, принялся рычать и рыть лапами землю. Не терпелось ему вступить в бой с дикой тварью. Но Григорий Иванович решили, что на этом, первом кабане, мы испытаем мое новое ружье. А уж второй секач, как только его выгонят на поляну, всенепременно будет предоставлен молоссу. Я сказал загонщикам отозвать тявкуш. Сам же приготовился сразить вепря одним выстрелом. И, надо сказать, мне это удалось. Вернее, я думал, что удалось. На самом деле все вышло несколько иначе…
Едва кабан оказался свободным от собак, он ринулся в лес. Но я опередил его. Не мешкая ни секунды, выстрелил, и зверь, как подкошенный, рухнул на землю. Бразильское ружье оказалось превосходным — стрелять из него одно удовольствие. Мы с дядюшкой приблизились к зверю, чтобы получше рассмотреть трофей. Вепрь был знатный. Настоящий матерый секач, с клыками не то что в две — во все три ладони! Пожалуй, это самый крупный кабан, которого мне доводилось видеть. И как легко я его подстрелил! Пуля угодила секачу в шею и прошла навылет, почти не оставив крови. Я дал распоряжение егерю освежевать тушу и вырезать клыки, а сам вместе с дядюшкой стал отходить к краю поляны. Мы намеревались устроиться где-нибудь в тени и спокойно обсудить происшедшее. Внезапно за спиной раздалось громкое уханье, а затем — дикий, нечеловеческий крик. Обернувшись, я с ужасом обнаружил, что кабан, только что подстреленный мною, ожил и, вскочив на ноги, распорол живот егерю. Почему я не удостоверился, что зверь мертв, когда был рядом с ним? Ведь знал же, что кабаны весьма крепки на рану. Даже после смертельного выстрела они могут жить еще пару часов. Но сожалеть было поздно — беда с егерем уже случилась. Тем временем секач вскинул морду с окровавленными клыками и ненавидяще уставился на меня. А дальше…
Дальше время как будто остановилось. Я вспоминаю все весьма туманно. Помню, как секач бросился вперед. Помню, как дядюшка оттолкнул меня в сторону и сам встал на пути разъяренного зверя. Помню, как между ним и кабаном мелькнула черная молния, а в следующую секунду зубы молосса сомкнулись на кабаньем горле. Это произошло настолько стремительно, что никто не успел ничего понять. Когда ко мне вернулась способность ясно мыслить, я увидел, что секач мертв. Бездыханный, он лежал на земле, а над ним стоял дядюшкин молосс с оборванной цепью на шее.
Учитывая тяжелую рану егеря, охоту на этом мы завершили. Прежде чем ехать домой, я взял с дяди слово, что он не расскажет Лизоньке о той смертельной опасности, которой мы подверглись. Зачем волновать мою любимую женушку — тем паче, она на сносях. Григорий Иванович слово сдержал, и день наш прошел беззаботно и весело, как будто ничего не случилось. Сейчас уже поздний вечер, все улеглись и спят, а у меня никак не идет из головы черный молосс. Что за сила в этой собаке? Он легко разорвал железную цепь и расправился с диким кабаном, как с беспомощным котенком. Чудесный пес — во что бы то ни стало постараюсь заполучить его у дядюшки!»
«Вот так история», — Вика с трудом оторвалась от дневника.
Не успела она прийти в себя после прочитанного, как дверь отворилась, и на пороге возник дворецкий.
— Профессор Дружкина, прошу проследовать к обеденному столу.
Девушке совершенно не хотелось есть, зато очень хотелось узнать, что написано дальше в графском дневнике. Она притворно нахмурилась.
— Милош, я пообедаю, когда закончу работу. Пожалуйста, не отвлекайте меня — архив требует большой концентрации сил.
Дворецкий вышел, а Вика, поудобнее устроившись в кресле, продолжила интересное чтение.
19 июня
«Сегодня только узнал от Лизоньки, что Григорий Иванович собирается к отъезду. Был премного опечален этим известием. С дядей мы говорили буквально накануне, и мне казалось, что я убедил его погостить в нашем доме еще недельку-другую. Ан нет — немецкая пунктуальность вынуждает старика без каких-либо отклонений следовать первоначальному плану. Учитывая щепетильность дядюшки в подобных вопросах, я прекрасно осознаю, что нет никакой возможности удержать его в поместье больше того срока, который он сам себе назначил. Что ж, уважаю решение Григория Ивановича, и препятствий ему чинить не буду. В любом случае, если дядя уезжает послезавтра, у нас с Лизонькой целых два дня, чтобы потешиться его обществом. И это замечательно!
Однако есть обстоятельство в дядином отъезде, вызывающее у меня немалое беспокойство, если не сказать — досаду. Милейший Григорий Иванович, никогда и ничего не жалевший, наотрез отказывается уступить мне черного молосса. Уж как я его ни уговаривал, что только ни сулил взамен — все напрасно. С собакой дядя расставаться не желает. Он непреклонен в этом решении ничуть не меньше, чем в сроках своего отъезда из поместья. Ума не приложу, как изменить ситуацию в свою пользу. Похоже, этот чудесный пес никогда больше не будет радовать мой взор. Жаль, очень жаль…
Но что я все о грустном? Опишу-ка для разнообразия забавной случай, приключившемся сегодня пополудни. Сынок мой любимейший, Илюшенька, выкинул эдакий фортель, что все немало подивились и развеселились. Но сперва всерьез испугались. Однако обо всем по порядку… Вчетвером мы: я, Лизонька, Григорий Иванович и слуга его Харитон, мирно беседовали в гостиной, когда прибежала Светлана, кормилица Илюши. Она сообщила, что нигде не может найти его. Это было крайне удивительно, потому как невозможно вообразить, куда пропал годовалый малыш. Кормилица, плача, созналась, что ненадолго оставила Илюшу без присмотра. Мальчик наш играл в детской с игрушками, и Светлана решила, что не произойдет ничего худого, если она на минуточку отлучится к своему сыну. Когда вскорости кормилица вернулась из соседней комнаты, спальня Илюши была пуста. Я созвал слуг, и все кинулись на поиски. Перевернули дом, оббегали сад, прощупали дно трех озер. Все бесполезно — Илюша исчез! Горе, неизмеримое и тяжелое, охватило нас с Лизонькой. Мы старались ободрять друг друга, но с каждой минутой надежда увидеть сыночка живым и здоровым становилась все меньше. Наконец, когда она уже почти исчезла, в гостиную, где мы находились, вошел Харитон. На руках он держал нашего мальчика! Ничто не указывало на то, что с ним приключилось что-то дурное. Мы подскочили к дядиному слуге с расспросами. Выяснилось, что Илюшеньку он нашел в его же детской, мирно спящим в шкафу. Как сынок туда забрался, ума не приложу! Дверь у шкафа тяжелая, открыть ее малышу никак не по силам. Потому-то ни Светлане, ни кому-либо другому не пришло в голову искать его там. Я полагаю, дело было так: когда кормилица отлучилась, Илюше наскучило играть с игрушками и он принялся исследовать свою комнату. Добравшись до шкафа, обнаружил, что дверь приоткрыта, да и залез внутрь. Потом там уснул, а дверь за ним случайно захлопнулась. Когда же кормилица воротилась, она увидела только пустую комнату и забила тревогу.
