— И не соглашусь, — твердо заявил генерал. — Не для того я, Семен Семенович, колье в ваш банк на хранение определял, чтоб вы его и в самом деле заполучили. Пусть лежит в сейфе, законного владельца из нашей семьи дожидается.
— Ладно, я понял, — примиряюще сказал Тормакин.
Он повернулся к Вике, которая, не особо вслушиваясь в разговор, безмятежно уплетала салат из морепродуктов.
— Надеюсь, вы соблюдаете в архиве меры безопасности? — поинтересовался у нее банкир.
Вилка девушки зависла в воздухе.
— Какие меры безопасности? — осторожно уточнила Виктория.
— Я просил очень бережно обращаться с графской родословной и не трогать матовый флакон.
Девушка похолодела, вспомнив, что флакон в этот момент находится у нее в кармане. Нужно было срочно усыпить бдительность банкира.
— Разумеется, все меры безопасности выполняются, — не моргнув глазом, соврала Вика. — Я вообще объекты исследования без особой надобности не трогаю.
Быстрицкий и тут бросился спасать ситуацию.
— А помните, в графском дневнике о собаке написано? — ляпнул он первое, что пришло в голову. — Обожаю собачек!
— Да черт с ними, с собаками, — махнул рукой Владимир Антонович. — Что двести лет назад, что сейчас — толку от них никакого. Меня намного больше в графском дневнике колье заинтересовало. И вообще — все драгоценности рода Смолиных. Это богатство наверняка где-то хранится. Может, даже тут, в особняке!
— Исключено, — категорично отрезал банкир. — Ремонту подверглось все здание сельсовета, а никаких кладов, как вы знаете, обнаружено не было.
— Верно, нет тут драгоценностей, — поддакнула Тормакину генеральша. — Если б они остались в доме, у вас непременно обитало бы приведение.
— Какое еще привидение? — побледнел Эммануил Венедиктович. — Зачем бы оно тут обитало?
— Как зачем? Для охраны. Привидения всегда стерегут клады от тех, кто хочет их найти.
— Ох, Ирина Дмитриевна, не пугай меня, на ночь-то глядя, — взмолился Быстрицкий.
Все рассмеялись, наблюдая его неподдельный испуг.
Далее ужин протекал вполне мирно и закончился почти в полночь. Как только Смолины отправились восвояси, обитатели графского особняка тоже разошлись.
Подымаясь на второй этаж, Виктория была уверена, что перед сном еще успеет поразмышлять об архивных документах. Однако, едва переступив порог своей комнаты, она поняла, что сил на это просто нет. Сбросив одежду прямо на пол, девушка решительно направилась в ванную. Душ очистил тело, но не избавил от усталости. Единственное, что сейчас хотелось Вике — это поскорее уснуть. Перепрыгнув через ворох грязной одежды, она зашлепала к кровати.
— Ай!
Что-то больно врезалось в пятку. Скривившись, девушка посмотрела на ковер. У ног лежал матовый флакон с золотым колпачком. Видимо, когда Виктория раздевалась, он выпал из кармана и теперь таким образом напомнил о себе. Подняв пузырек, Вика уселась с ним за стол. «Что, дружище, не желаешь открываться?» Девушка автоматически крутанула золотой колпачок. Клац! — он легко отделился от горлышка и упал ей на ладонь.
Виктория опешила. Все оказалось настолько просто, что даже не верилось. Почему же раньше никто не мог открыть флакон?! Заглянув внутрь, Вика разочарованно хмыкнула — пусто. Лишь горьковатый аромат указывал на то, что в емкости когда-то что-то хранилось. «Господина банкира ждет большой облом». Девушка перевернула пузырек и заглянула в него снизу. Крупная капля, одна-единственная, выскользнула из горлышка и разбилась о переносицу. Вздрогнув от неожиданности, Виктория поднесла руку к лицу. В том месте, куда только что упала капля, пальцы не ощутили никакой влаги.
— Только галлюцинаций мне не хватало…
Опять накатила сонная усталость. В голове шумело, глаза слипались. Зевая, Вика глянула на часы. Ровно полночь.
«Со всеми загадками разберусь утром, — девушка отставила флакон в сторону и поднялась из-за стола. — А сейчас — спать».
Рухнув на кровать, она с наслаждением уткнулась в подушку.
* * *
Мягкой волной сон вынес Викторию на бескрайнее золотистое поле. Колосья, полные вызревшей пшеницы, мерно раскачивал ласковый летний ветерок.
— Ой, да не вечер, да не ве-е-ечер…
Девки-крестьянки, связывая из колосьев ладные крепкие стожки, во все горло тянули песню.
На границе поля и примыкающего к нему густого леса мелькнула тень. Быстро и бесшумно, как молния, пронеслась она сквозь деревья и выскочила на проселочную дорогу громадным черным псом. Животное подняло вверх морду и хищно принюхалось. Собачьи брыли подрагивали, из-под них тонкой струйкой сочилась кровавая слюна. Грудь и передние лапы пса тоже были в крови. Он повернул голову к беззаботно поющим крестьянкам, и, сминая колосья тяжелыми лапами, двинулся в их сторону.
— Лютый! — послышался вдруг окрик со стороны леса.
Пес замер.
— Лютый, ко мне!
Пес развернулся и помчался на зов хозяина. Из леса на дорогу уже выходил человек. Патронташ и ружье через плечо — это явно был охотник.
— Ух, Лютый, ну и замарался ты кровищей, — сказал мужчина, вытирая собачью морду. — Однако же ловко кабана взял, молодец!
Пес радостно взвизгнул. Став на задние лапы, передние он положил на грудь хозяину. Охотник качнулся.
— Экий ты, братец, здоровенный! Чуть с ног меня не сшиб, — рассмеялся он, потрепав собаку по голове. — Идем-ка домой — поди заждались нас.
Виляя хвостом, пес послушно затрусил рядом с человеком…
ГЛАВА 6
Странные перемены
Виктория проснулась в полдесятого утра. «Отлично, — подумала она, вставая с кровати. — Перед завтраком вполне успею занести флакон в архивный кабинет». Девушка умылась-оделась и, сунув пузырек в джинсы, торопливо направилась к выходу.
Тук-тук.
Распахнув дверь, Вика обнаружила за ней Эммануила Венедиктовича. Как и предыдущие дни, старик был в клетчатом костюме и лакированных штиблетах. Он бесцеремонно ввалился в комнату и уселся в кресло у журнального столика.
— Доброе утро, дорогой профессор. Решил заглянуть к вам перед завтраком, поболтать о том о сем. Вчера вы упомянули, что начали читать графский дневник — я сейчас внесу ясность по нескольким вопросам.
И коротышка для пущей важности стукнул по полу своей прогулочной тростью.
— Может, отложим это на потом? — предложила Виктория. — Мне надо срочно идти в архив.
Она понимала, что, если будет слушать пустую болтовню Быстрицкого, то не успеет до завтрака отнести флакон. Тогда его снова придется прятать.
