Жёлтые глаза бывшего Альфы полыхнули злобой.
— Я сильнее тебя, Городская крыса! Я убью тебя, и ты умрёшь здесь, на этом льду, вдали от своего города, где ты научился хитрости и попрошайничеству.
Счастливчика ослепила бешеная ярость.
«Хитрости, говоришь? Что ж, ты сам напросился!»
Когда полуволк снова бросился на него, Счастливчик с пронзительным воплем повалился на бок. Притворно корчась, он со стонами и всхлипыванием пополз от полуволка к берегу. Дикая стая, собравшаяся на берегу, отчаянно залаяла.
Громче всех звучал срывающийся голос Микки:
— Оставь его! Не трогай! Это нечестно!
— Куда ты полез, крысёныш? — насмешливо осклабился полуволк. — Ты не годишься для настоящей драки!
Убедившись, что полуволк уже торжествует победу, Счастливчик вскочил, метнулся вперёд и изо всей силы впился зубами в бок врага.
— Я гожусь на многое! — прорычал Счастливчик, снова кидаясь на него.
Полуволк завыл от ярости и боли. Он попытался вырваться, но длинные волчьи лапы подкосились, и он упал, ударившись головой о лёд.
Бывший Альфа снова попытался вскочить, но его лапы разъехались на скользком льду, и он только беспомощно сучил ими. Счастливчик грозно наклонился над врагом, и полуволк понял, что пришла его смерть.
— Пощади! — прохрипел он срывающимся голосом. — Не убивай меня! Я совершил роковую ошибку, придя к Свирепым! Не убивай!
Собаки на берегу бешено залаяли. Большая часть их слов тонула в метели, но Счастливчик отчётливо услышал крик Беллы:
— Не верь ему! Он предатель и лжец!
Счастливчик заколебался. Полуволк не заслуживал сострадания, но сейчас, распластанный на льду, он не вызывал ничего, кроме жалости. Гнев, ярость, ненависть — всё ушло, растаяло без следа. Счастливчик отряхнулся, сузил глаза.
— Что ж, тогда беги прочь и больше никогда не показывайся нам на глаза! Я не хочу видеть тебя ни здесь, ни возле нашего лагеря, ни в лесу или на берегах Бескрайнего Озера. Если ты дашь слово исчезнуть навсегда, я оставлю тебе жизнь!
— Клянусь! — прохрипел полуволк. — Ты больше никогда меня не увидишь!
Он вскочил и, поджав хвост, попятился прочь, приготовившись к бегству.
Счастливчик тяжело перевёл дух и выпрямился. Вспомнив о Грозе, он повернулся в сторону, где кипела смертельная схватка. Сквозь кружащиеся снежные вихри с трудом можно было различить клубок сцепившихся тел и алые пятна крови, темневшие на белом льду.
Плечо Счастливчика пронзила жгучая боль. Пёс охнул от неожиданности — полуволк прокусил его до самой кости. Воя от боли, Счастливчик судорожно развернулся и швырнул врага через спину.
Полуволк с глухим стуком упал на лёд, его голова вывернулась под каким-то странным утлом. Счастливчик напряг лапы, но бывший Альфа не шевелился. Несколько долгих мгновений Счастливчик не решался сойти с места, подозревая очередную подлую уловку. Наконец он осторожно приблизился и обнюхал неподвижное тело. Полуволк был мёртв. При падении он сломал себе шею и умер мгновенно.
Счастливчик попятился. Перед его внутренним взором вдруг ожило воспоминание о смерти Альфи. В тот день бывший Альфа стаи, не задумываясь, убил маленького храброго пса. Теперь полуволк со сломанной шеей неподвижно лежал на окровавленном льду.
«Не это ли имел в виду Альфи, когда говорил мне во сне, что его смерть привела меня сюда?»
Гибель Альфи создала непреодолимую пропасть между Счастливчиком и полуволком. Всё было предрешено в тот страшный день. Полуволку и Счастливчику было суждено сойтись в смертельной схватке — и теперь она была закончена.
Счастливчик медленно захромал по льду. Им овладела смертельная усталость, он с огромным трудом смог взобраться на сугроб, чтобы оглядеться. Ему очень хотелось помочь Грозе, но он едва мог пошевелить лапой. Кроме того, Счастливчик понимал, что не имеет права вмешиваться.
Он почувствовал, как кто-то лижет рану на его боку, и сморщился от боли. Над ним с тревогой склонилась Белла.
— Всё будет хорошо, Лай, — прошептала она, назвав его детским щенячьим именем. — Потерпи немножко, пожалуйста! — Белла снова вернулась к его ране.
— Спасибо, Пискля, — выдавил Счастливчик, словно сквозь туман глядя на сестру. Перед глазами у него всё плыло и колыхалось, в ушах топотали бесчисленные кроличьи лапы. Он со стоном напряг глаза, пытаясь разглядеть в наплывающей тьме Грозу и Сталь. Он должен был узнать, как там Гроза, он должен…
— Собаке-Земле нужна кровь! — донёсся до Счастливчика безумный рёв Стали.
Потом из черноты вынырнула Гроза, её клыки были красны от крови.
— Чепуха! Собака-Земля тут ни при чём! Ты врёшь, уверяя всех, будто беседуешь со Всесобаками. Ты никакая не пророчица, а просто кровожадная тварь, свихнувшаяся от собственной злобы! — Гроза, как Косматая, вскинулась на задние лапы, её глаза горели яростным огнём. — Это я — истинная дочь Собаки-Земли и Собаки-Реки! Собака-Земля устала от кровопролитий! Она сыты по горло — мы все сыты по горло!
С этими словами Гроза стремительно обрушила вниз обе передние лапы. Сухой треск ломаемого льда утонул в истошном лае и вое собравшихся на берегу собак.
Лёд треснул, разбился на множество осколков, как прозрачный камень в домах Длиннолапых, и обе свирепые собаки с громким плеском рухнули в холодную воду.
Счастливчик и Белла бросились к образовавшейся полынье. Внизу, в чёрной воде, барахтались два тела. Счастливчик застонал, ему показалось, будто его голова сейчас расколется от боли. Одно тёмное тело стремительно опускалось на глубину, оставляя за собой дымный алый след крови. Вторая собака быстро поднималась на поверхность, но кто это был? Неужели это Сталь — её широкие плечи, её сильные лапы и безумная злоба? Счастливчик зажмурился от страха.
Гроза с шумом вынырнула на поверхность и жадно втянула в себя воздух. Не в силах устоять на лапах, Счастливчик повалился на лёд и закрыл глаза, пытаясь справиться с облегчением и счастьем.
«Жива! Она жива! Она победила!»
Он хотел броситься к Грозе, но его остановил поднявшийся на берегу душераздирающий вой. Обернувшись, Счастливчик увидел, что Кинжал, как перепуганный щенок, пятится прочь от берега, топча собак, сгрудившихся у края обрыва.
— Сталь погибла! — скулил Кинжал. — Наша великая Альфа пала в бою!
Над рекой раздались изумлённые возгласы и робкие, недоверчивые голоса:
— Сталь погибла?
— Сталь мертва?
— Стали больше нет?
Кинжал первый пришёл в себя. Отряхнувшись, он спокойным голосом пролаял:
— Ко мне, Свирепые псы! Мы уходим. Здесь нам больше нечего делать.
