Позже Ирод поделился секретом с дочерью, проведя ее по всему маршруту. Сейчас Мара, в свою очередь, показала ход Тимуру и кешайну.
В здание они проникли через канализационный люк. Оказалось, что он находится в чулане, соседствующем с камерой – той самой, где недавно сидели под замком Тимур с мутантом. Едва вся троица очутилась в коридоре, как в нем появился бандит с автоматом наперевес. Увидев Марусю, он расслабился, воскликнув:
– О, Мара, это ты?! Жива?!!
– Как видишь, – сказала девушка. – А ты чего, Жорик, дневалишь сегодня?
– Если бы только сегодня – вторые сутки на дежурстве. Я шум услышал, подумал, кто это там в подвале шарится? Вы как сюда попали?
– Обычно. Слушай, отец в Логове?
– Да вроде у себя в комнате был. Но я его с утра не видел еще. Доложить?
– Доложи, что мы втроем вернулись. Минут через десять к нему зайду. Давай, обрадуй папаню.
– Вот это точно, что обрадуется, – сказал бандит. – А то он вчера сам не свой ходил.
Жорик скромно умолчал о том, что схлопотал вчера от атамана по морде. За пустяк, в общем-то, – за курение на посту. Для Ирода подобные «воспитательные меры» являлись обычным делом. Еще в колонии он уяснил, что уголовники уговоров и увещеваний не понимают – методы Ушинского для них не годятся, да и методы Макаренко тоже, к слову. Вот между рогов – это да, это по-нашему. В особенности если речь идет не об обычных уголовниках, а об отмороженных бандитах, топчущих аномальную Зону.
Жорик уже развернулся было к лестнице, как вдруг спохватился:
– А этих куда денешь?
– В камере пока посидят. – Мара незаметно подмигнула Тимуру. Впрочем, сделать это незаметно было просто – коридор освещался одним чадящим факелом. – Ключ от дверей у тебя?
– Нет. Он же в двери торчит, там пусто, – пояснил бандит. – Только оружие пускай сдадут.
– Оружие? Они вообще-то в боевой операции участвовали.
– Впервые слышу об операции. Мне говорили, что они военнопленные. Пусть оружие сдадут, или я их в караулку отведу. – Жорик угрожающе повел стволом автомата. – Вот если Ирод распорядится, тогда другое дело. Или Грек пусть скажет.
– А что, Грек уже оклемался?
– Телепается. Сегодня посты проверял. Так как насчет оружия?
В планы Мары пока что не входило поднимать шум. И она скомандовала, выразительно глядя в лицо Тимура:
– Парни, сдать оружие. Переговорю с отцом, вернут.
«Парни» молча выполнили распоряжение. Тимур доверял девушке, а кешайн предпочитал не открывать рта без крайней необходимости, в сложных ситуациях ориентируясь на Тимура.
Обвешанный чужим оружием, словно новогодняя елка, Жорик поднялся по лестнице.
– Так мы что, здесь останемся? – спросил Тимур. – В камере?
– Останетесь. – Мара отворила дверь и заглянула внутрь. – На столе «керосинка», спички есть. Я вас даже на ключ закрою.
– Зачем?
– Для вашей же безопасности, – расплывчато пояснила девушка. – Мне надо сначала в обстановке разобраться, с отцом перетереть. Не знаю, в каком он настроении. Ведь вы «панацею» не вернули, обозлится еще. А вы пока просто отдыхайте.
– Ладно. Значит, ты сейчас прямо к атаману?
– Не совсем прямо. Сначала умоюсь и переоденусь. А то аж тело зудит от грязи, будто… – она резко оборвала фразу. Продолжила после паузы с неожиданным смущением: – Я, наверное, воняю потом, да?
– Я как-то и не принюхивался особо, – деликатно отозвался Тимур. – У меня, наверное, нос заложен.
Он хотел добавить, что по сравнению с вонючими дампами Маруся пахнет очень даже ничего. Но вовремя сообразил, что такого тонкого юмора девушка может и не понять.
* * *
Жорику пришлось расталкивать Ирода с применением легкого насилия – по щекам хлопать не решился, но за плечо тряс изо всей силы. Атаман никак не желал просыпаться, видимо, вчера крепко употребил – вон, на столе черт-те что творится. Однако и Жорику отступать было нельзя – не разбудишь, потом тебе же пистон вставят. А то и целый патрон.
В конце концов Ирод, замычав, приоткрыл глаза. И, еще толком ничего не разглядев, присел на диване, одновременно выхватывая из-под подушки пистолет. Рефлекс, называется.
– Что, а?!!
– Это я, атаман, – проблеял бандит, замерев от страха. – Жорик это.
А кто бы на его месте не замер, когда тебе в живот утыкается пистолетный ствол?
– Кто?.. – Ирод поморгал. – А-а, Жорик… Какого тебе надо? Случилось чего?
– Случилось. Маруся вернулась.
– Что?!! – Ирод привстал и тут же опустился обратно на диван. В голове, видать, помутилось от слишком резкого движения. – Маруся вернулась? Живая?
– Вполне живая, – сказал Жорик. – И даже ни разу не раненная.
– Так где она? Почему не пришла?
– Сказала, что сейчас придет. Умоется только сначала и сразу придет.
– Умоется? Ага… слушай, подай-ка мне кружку с водой. А с кем Маруся вернулась? С Фантомасом?
– Нет, Фантомаса не видел. Маруся сама расскажет.
– А времени сейчас сколько? – Ирод, щурясь, взглянул на свой будильник. – Чего, всего шестой час?
– Да нет, атаман, уже почти десять. Будильник остановился, наверное.
– Как же так? – потрясенно пробормотал старый бандит. – Я же его вроде вечером заводил…
* * *
Мара заявилась к отцу значительно позже, чем планировала. А все потому, что, раздевшись в своей комнате догола, тщательно помылась, пусть и холодной водой. Словно пыталась смыть всю грязь, налипшую на тело за последние сутки. А может, и не только на тело. Но в душу Мары вряд ли кто мог заглянуть. Разве что Кащей, да и то не факт, ведь душа – это не сознание. Это такая штука, что далеко не каждому псионику удается ее распознать, тем более – не у каждого двуногого существа, будь он хоть трижды гомо сапиенс.
Помывшись, Мара надела чистое белье, стираные штаны и футболку. Взяла с полки в шкафу свитер, но затем передумала и натянула вместо него толстовку с капюшоном и накладным карманом-муфтой на животе. В карман засунула шестизарядный пистолет Beretta Pico – подарок отца на шестнадцатилетие. И отправилась к Ироду.
Дверь в комнату была захлопнута. Мара дважды стукнула в дверное полотно костяшками пальцев и, не дожидаясь ответа, вошла. Атаман стоял в дальнем углу комнаты около сейфа, спиной ко входу. Развернувшись к дочери, бандит несколько секунд всматривался в нее, будто не узнавая. Потом, ухмыльнувшись, произнес:
– Привет, дочурка. Заходи.
– Уже зашла, – сказала Мара. – Здравствуй, отец. Ну и срач у тебя здесь. Проветрил бы комнату, что ли…
Она приблизилась к столу и остановилась.
