«Неужто сам Геня?» – подумала я.
– Садись, – буркнул он.
Я села. Парень, стоявший на тротуаре, захлопнул за мной дверь, сам остался на улице. Значит, увозить меня и допрашивать с пристрастием не собираются. Пока, по крайней мере.
– Здравствуйте, – сказала я. – А вы кто?
– Зови меня Геннадием Юрьевичем, – ответил толстяк.
Точно, Геня. Взгляд тяжелый, и хоть особенного недовольства в нем не чувствуется, с дядей следует вести себя осторожно. Заставлять его гневаться ни к чему.
– Здравствуйте, Геннадий Юрьевич, – кивнула я. – Чем могу быть полезна?
– Аркаша, – позвал он впереди сидящего парня. Тот, протиснувшись между сидений, обыскал меня, забрал сумку и протянул мое удостоверение Гене. – Это что за хрень? – нахмурился Геннадий Юрьевич, ознакомившись с документом.
– Она типа инструктор по физической подготовке, – сказал Аркаша.
– Не слепой, – вроде бы обиделся Геня. – Какого хрена ты тут болтаешься со своей дурацкой ксивой? – теперь вопрос адресовался мне.
– Начальство попросило, – смиренно ответила я.
– Какое начальство?
– Мое, естественно. Они с Галактионовым приятели, а у того жену похитили. Вы, наверное, слышали.
– И ты, типа, похитителя найдешь? – спросил Геня.
– Еще как найдет, – развеселился Аркаша. – Мы не нашли, а эта красотуля в три счета, – продолжил он, но под взглядом Гени мгновенно сник.
– Так начальство решило, – вздохнула я. – А с начальством не спорят.
– И первым делом ты явилась в «Камею» с фоткой Лазаря? – спросил Безбородый, дырявя меня взглядом. – У него с твоим начальством что за терки?
– Велели осторожно расспросить об этом типе.
– Осторожно? – хмыкнул Геня.
– Не получилось осторожно, – вздохнула я.
– Ты хоть знаешь, с кем говоришь, дура? – устало произнес он. – Спектакль мне тут устроила. Я, что, по-твоему, не знаю: тот парень, что с крыши свалился, твой любовник. И ты об этом коридорного расспрашивала.
– Ну, если уж знаете… все так и есть. Он мой любовник, и я хочу выяснить, что случилось тем вечером.
– Свалился с крыши, вот что, – ответил Геня. – Или у тебя есть сомнения?
– Есть.
– Полгода не было, и вдруг появились. Думаешь, твои друзья-менты намутили, и на самом деле парня хлопнули?
– Насчет ментов вроде бы все чисто, но хотелось бы убедиться. Зато я точно знаю, что в тот вечер Лазарь был в гостинице, и пришел через несколько минут после гибели Егора…
– Ты что, Лазаря подозреваешь? – вроде бы удивился Геня.
– По мне, так он парень мутный.
– Это точно.
– Может, расскажете о нем чуток, для общего развития?
– Чего ж его-то не расспросила?
– Решила, правду все равно не скажет. Он, кстати, заявил, что с башкой у него после аварии беда, типа, ничего не помнит.
– После аварии? – вновь усмехнулся Геня.
– Что, и раньше плохо было? – нахмурилась я. – С башкой у него точно проблемы. Он на стенах сны записывает, старается что-то вспомнить.
Геня очень серьезно смотрел на меня не меньше минуты.
– Сны записывает? Интересно. И что там?
– Да я мало что прочитать успела, он меня из комнаты сразу выпер. Я так поняла, он на вас работает?
– Нет, – покачал головой Геня. – Этот сукин сын работает сам на себя. А вот «крыша» у него серьезная.
– Но вы ведь с ним зачем-то встречались?
– Встречался. Хотел работенку предложить. Но он сказал, что башка у него набекрень и к работе он непригоден. Я думал, это так, отмазка. А он, оказывается, конченый псих, сны записывает.
– Он, кстати, мне помощь предлагал.
– Какую помощь? – не понял Геня.
– В расследовании. Сказал, что одна я не справлюсь.
Геня вновь на минуту задумался.
– Помощь, говоришь? А что… Значит, так. К твоему любовнику я никакого отношения не имею, к похищению жены Галактионова – тем более. Шурши на здоровье, пока не надоест. При одном условии.
– Подружиться с Лазарем? – сказала я.
– Молодец, быстро соображаешь.
– Он ведь крутой, сукин сын, несмотря на то, что с башкой проблемы. Если я начну к вам с докладами бегать, он мигом меня раскусит. Про звонки даже не говорю.
– Не надо бегать, свяжешься со мной, если что-то толковое узнаешь.
– А в каком направлении стоит что-то узнавать?
– Меня интересует, что было до аварии. Вдруг он в самом деле что-то забыл, а потом вдруг вспомнит…
– Поняла. У меня большая просьба. Погибший любовник о своих делах со мной не говорил. Если вдруг узнаете, что он делал в вашем городе, с кем встречался…
– Я подумаю, – кивнул Геня. – Как ты понимаешь, это во многом от тебя зависит.
Я, конечно, понимала, и тоже кивнула со всей серьезностью.
С минуту мы сидели в тишине, потом Геня сделал знак парню, что ждал на улице, тот распахнул дверь, возле которой я сидела, а Геня сказал:
– Пока. – И сунул мне под нос визитку с номером телефона.
– Номер я запомню, – взглянув на нее, заверила я.
Он только хмыкнул, а я поспешила в гостиницу.
На следующий день я встретилась с женой Москаленко, Ириной Викторовной.
Если честно, до последнего была уверена: встреча не состоится. Максим Иванович найдет предлог избавить супругу от докучливых вопросов. Фамилию детектива я до сих пор не получила, то ли секретарша Москаленко оказалась забывчивой, то ли он сам. Торопить его я не спешила, решив дать ему пару дней.
Однако Ирина Викторовна, вопреки ожиданиям, предложила приехать прямо сейчас, если у меня есть время, разумеется.
Я заверила, что буду через полчаса, и помчалась к ней на такси.
Встретила меня домработница и проводила в гостиную.
Надо сказать, Москаленко смог удивить, жил он не в собственном доме, а в квартире. Правда, жилой комплекс располагался в самом центре и выглядел в высшей степени достойно.
Квартира занимала весь этаж с выходом на открытую веранду с бассейном и прочими чудесами роскошной жизни. Консьерж внизу взглянул на меня так, точно лет двадцать служил во внешней разведке, проверил паспорт и позвонил хозяйке. В общем, я успела впечатлиться еще до появления в квартире.
Ирина Викторовна оказалась женщиной лет сорока, симпатичной, улыбчивой и немного суетливой. Скорее всего, она просто толком не знала, как себя вести со мной. Люди вроде Москаленко четко делят граждан на людей своего круга и всех остальных. Остальные – это, в основном, обслуживающий персонал. Кем я была в ее глазах, осталось загадкой. Ясно, что не человеком ее круга, но и не совсем персоналом, раз уж служу в полиции. Ей хотелось подчеркнуть, что к власти она относится с уважением, но по привычке Ирина Викторовна то и дело сбивалась на покровительственный тон.
