Работа была нервная и тяжелая, скучать было некогда. Но Катенька заскучала. Ей хотелось «творить» самой, а не распутывать то, что натворили другие. Работая замом по безопасности, она умудрялась писать статьи для газет и журналов, отработать год редактором на телевидении, где на протяжении всего периода готовила ежедневные выпуски на тему детской психологии, выходившие в прямом эфире. А также писала стихи. И стихи эти были интересны. Но, так как времени и сил на это увлечение не хватало, стихи писались изредка, в свободное время. А так как свободное время у Катеньки было разве что в туалете, то записывались они на туалетной бумаге. Между всеми работами и подработками Катя успела сходить замуж и вернуться обратно. Вернулась она не одна. Теперь с ней вместе проживал дар того самого аиста – очаровательная дочуля. Катина мама к тому времени тяжело болела, ближайшие родственники, как часто случается, оказались дальними, бедными и занятыми, а друзья платными, как и любая помощь. И вот к ребенку была приглашена няня.
Катеньке повезло. Алла Васильевна оказалась добросовестной, ласковой и искренне любящей Катину дочку Алису. Кроме всех перечисленных добродетелей она была профессиональным журналистом высокого уровня. В годы СССР Алла Васильевна работала в знаменитом АПН – Агентстве печати «Новости», что считалось очень престижным. Дочь Аллы Васильевны писала песни, стихи и прозу. Со временем она открыла небольшое издательство, печатала поэтические альманахи, устраивала презентации и работала с авторами. И вот как-то раз, зайдя в туалет, Алла Васильевна собралась оторвать бумагу и наткнулась на Катины экзерсисы, вследствие чего стихи были напечатаны в альманахе, а потом состоялась презентация ее мини-книжки.
И вот Катенька познала загадочный мир литераторов. Поначалу все было прекрасно: замечательные дружелюбные творческие люди. Именно этого общения и не хватало нашей героине. Хорошенькая Катенька быстро влилась в компанию. На презентациях и дружеских собраниях ее просили спеть, что она и делала с удовольствием. А затем стали случаться вещи необъяснимые: поэт и прозаик Вилен Суррогатов стал проявлять к Катеньке интерес. Ухаживал он громко и артистично, и вскоре все литературное содружество знало, как горько он страдает. Катенька к Вилену относилась неплохо, но взаимных чувств не испытывала. В связи ли с непрекращающимся кризисом в стране, или еще по каким-то иным причинам, стрелы у Амура закончились, и на Мацегоринское сердце их не хватило. В страдательном падеже Вилен находился несколько месяцев, и добродушные литераторы искренне ему сопереживали. Но вот в один прекрасный момент Катенька приболела и лежала дома с высокой температурой. И в это время ей позвонил Вилен. Как всегда рассказывая о своих страданиях, воздыхатель предлагал ограбить небо и достать с него любую звезду для возлюбленной, отрубить себе голову и кинуть львам для зоофутбола и еще много экзотических забав для дамы сердца. Подумав, Катенька дала воздыхателю возможность проявить свои чувства, и попросила всего лишь принести ей продукты. Вилен с радостью согласился и заверил, что будет мигом… и пропал. Больше Катенька не слышала ни его, ни о нем. Нет, Суррогатов не пострадал – на него не упала ветка с белкой, не попал он под машину и не был похищен в пролетавшее мимо НЛО на опыты коварными пришельцами. Он просто не приехал. И чу́дным образом исцелился от страданий. Вернее, передал их по эстафете. Вслед за Суррогатовым страданиям по Катеньке подверглась поэтесса нетрадиционной ориентации Ханна Пельменина, особа энергичная и эксцентричная. К возмущению соседей подъезд, в котором проживала Катенька, был исписан виршами о любви. Под окнами исполнялись серенады под гитару – Ханна много курила, и серенады больше походили на рев голодного медведя, чем на клич любви.
Но это был не последний удар творческой интеллигенции по Катеньке. На работу она приходила рано, и вставала около шести. Телефон (тогда люди еще пользовались домашними, стационарными номерами) на ночь Катя не выключала, так как ей могла позвонить больная мама. И вот с четырех часов утра (или ночи, для кого как) на Катеньку посыпались звонки благодарного автора. Милый и безобидный на первый взгляд дедушка называл ее Музой и благодарил за вдохновение. Катенька прилагала нечеловеческие усилия, чтобы мирно объяснить все еще человеческим голосом, что ночью она отдыхает, а через 1,5 часа ей нужно будет вставать и идти на очень тяжелую и трудную работу. Но лунный свет уже пролился в душу умиленного поэта, и после приговора «ну ты только послушай» под аккорды гитары на Катеньку обрушивалась очередная баллада, неумолимо вся. По истечении пятой ночи, придя на работу в состоянии близком к нервному истощению, умученная поэзией Катя отпросилась и поехала на телефонную станцию менять номер телефона, теряя вместе с ним как ненужные, так и нужные контакты. На следующую творческую встречу Катенька пришла со знакомым следователем местного отделения милиции и оперативным работником. Поэты и прозаики не обратили на вновь прибывших особого внимания, так как, перебивая друг друга, уже торопились взлететь на сцену и поделиться своими новыми творениями. Таким образом Катеньке удалось незаметно представить своих знакомых некоторым из присутствующих, и приватно порекомендовать прекратить хулиганские действия в отношении себя. Так бесславно и завершилась не начавшись писательская карьера нашей героини. А затем Катенька поняла, что надорвалась: нервная система стала неровной, а кое-где и вовсе прохудилась. И Катя решила, что физически не способна продолжать трудиться и жить на таком пределе. Уйдя с работы, она окончила курсы косметологии и массажа и устроилась в салон красоты недалеко от своего дома, где ее и нашла Ирина Ковалевская.
Худсовет у Мони, плавно перетекающий в вечер вокально-бокального творчества
Эммануил Маркович был «в ударе». Катенька превзошла все его ожидания, а главное – развеяла опасения. Это была находка! Долгих уговоров не потребовалось: Катенька сразу поняла, что работа «негром» позволит ей наконец-то вести жизнь «белого человека». Она понимала Моню с полуслова, и у них сложился неплохой тандем. Эммануил Маркович любил получать деньги, но еще больше не любил с ними прощаться. Он хорошо разбирался в людях и понимал – подвоха от Кати быть не должно. Она была талантлива, но еще более того ленива до лишних телодвижений. Публичность утомляла ее. В Катеньке Моня почувствовал «своего» человека, который мог бы без особого труда вписаться в Гильдию и стать ее неотъемлемой частью. Константин Мельтишевский, Паша Зверский, Илья Покатушкин и Кирияк Киркишевский тоже были приятно удивлены – Екатерина Эдуардовна исполнила им несколько произведений настолько разными голосами, тембрами, манерами и жанрами, что могла бы озвучить на одном и том же концерте несколько певиц подряд, не вызвав ни малейшего подозрения у зрителя.
«Ну вот, выбирайте». Катенька произвела фурор, это был ее день. А когда на вопрос Киркишевского, понимает ли она политику конфиденциальности данного проекта, она ответила «работа моя не менее теневая, чем экономика страны, вам гонор, а мне гонорар», присутствующие окончательно прониклись к ней симпатией и уважением.
Довольны были все, кроме Розы, хотя именно она и должна была обрадоваться первой. Зависть, эх, черное чувство!
Посовещавшись с Пашей и Ильей, Киркишевский сообщил присутствующим, что они остановили свой выбор на стиле городского романса с примесью классики и старинных былин. О как! Обсудив детали гонораров и размер административного ресурса (а что поделаешь, за популярность надо платить), а также время репетиций, звукозаписи и других рабочих моментов, участники проекта скрепили свои отношения, подписав контракты и другие необходимые бумаги. И получили авансы. Эммануил Маркович, взяв время на «обдумать Розо-выделение из звездной массы в планетные ряды», пригласил честну́ю компанию отметить начало сотрудничества скромным ужином при свечах в своем офисе, и пообещал там же представить план дальнейших действий. На том и порешили.
