Я вдруг заметила на его бедре прежнюю катану. Конечно же, она осталась здесь вместе со всеми сокровищами Церона. И все они теперь принадлежали Тени.
— Я хочу, чтобы вы с Конте нашли общий язык, — устало произнесла я, полностью осознавая, что это бесполезно. — Теперь, когда Триумвирата больше нет, у людей может появиться право голоса.
— Вы его не получите.
Тень встал, подхватив тарелку с закусками. Легко коснулся изящной кастрюльки, стоящей на миниатюрной жаровне, и принялся серебряным половником разливать суп.
Должно быть, мне стоило быть польщённой, что за мной ухаживает будущий владыка Рин Дредена. Но вместо этого я оцепенела. Потому что голос Тени был холодным. Финальным.
Точно таким же тоном Тень не пустил меня на казнь Конте. Даже если я повторю самые убедительные аргументы двадцать раз, ничего не изменится.
— Ты слишком дорого заплатил за свободу и власть, чтобы делиться ею с кем — то, — тихо сказала я.
Тень поставил передо мной тарелку.
— Угадала.
— Ты…
— Я был рабом и слугой Церона слишком долго, — резко произнёс он. — Хватит. Никогда больше. Мне нужна власть, полная и абсолютная. И я не остановлюсь, пока не пойму, что никто больше не встанет у меня на пути — и никто не посмеет мне приказывать. Раньше я стремился быть лишь безупречным воином. Сейчас я буду побеждать и владеть.
Я вскинула на него взгляд:
— И мною тоже?
Короткая усмешка.
— И тобой тоже. По крайней мере, этой ночью.
Суп и впрямь был великолепен. Сухарики из фарфоровой чаши, раскиданные сверху, таяли во рту, но мне приходилось делать усилие, чтобы проглотить каждую ложку. Потому что я лихорадочно думала.
Выбора у меня было немного. Чёрт, да никакого выбора не было.
Мирно мы свергнуть Тень не могли. За эти немногие дни, оставшиеся до коронации, Конте безуспешно вёл переговоры с гильдиями, встречался с аристократами, из кожи вон лез, чтобы завербовать хоть кого-то, — но каждый раз натыкался на каменную стену. Тень успел первым. Везде. И неудивительно: к перевороту он наверняка готовился долго и тщательно, продумав всё до последней мелочи.
Тогда что мне было делать? Остаться с Тенью, перейти на его сторону, надеяться хоть немного смягчить его сердце, отсрочить пару жертвоприношений?
Нет.
Убить его прямо сейчас? Или тогда, когда он заснёт? Никогда. Я просто не способна это сделать. И Тень об этом знает, чёрт бы его подрал.
Тогда что? Уйти навсегда и сражаться против Тени бок о бок с Конте, как мы раньше сражались против Триумвирата?
Наверное. Но.
Я вскинула взгляд.
— Ты знал, что мы придём к этому, — утвердительно сказала я. — Что это свидание станет последним.
Тень уселся напротив меня.
— Это не свидание.
— Но после него свиданий не будет.
Тень едва заметно улыбнулся.
— Может быть. А может быть, будут ещё и ещё. Просто ты их не запомнишь.
Я моргнула:
— Что?
Тень встал, и, повинуясь его жесту, я встала вслед за ним.
— Дара Незарис, — спокойно сказал Тень, — я предлагаю тебе свою кровь.
Я отшатнулась.
— Нет, — хрипло выдавила я. — Я отказываюсь. Нет. Ни за что!
— Дослушай меня.
Его голос ударил в барабанные перепонки с такой силой, что у меня зашумело в голове, словно я падала в чан с кровью, на сей раз принадлежащей Тени. Я представила это и пошатнулась.
— Ты меня не заставишь, — прошептала я. — Насильно это сделать нельзя.
— Нет. Но сны из Подземья могут настигнуть тебя в любой момент. Пусть один сон, а не сто. — Тень чему-то поморщился. — Но одного тебе хватит.
Я пристально взглянула на него.
— Потому что такой сон приснился тебе.
Короткая усмешка.
— О да. В ту же ночь, что я услал Церона в Подземье. Я шатался от усталости, а Церон, очевидно, был очень силён и очень обозлён — и затащил меня в свой сон, пока я не мог сопротивляться. Тебе рассказать, что там со мной было?
Я почувствовала, как по виску скатывается капля пота.
— Да, — чужим голосом произнесла я.
— Нет. Хватит с тебя того, что ты уже увидела. Впрочем, Церону куда сложнее настигнуть тебя или меня из Подземья, так что наслаждайся передышкой.
Церон может настигнуть меня в любой момент — если я не выпью кровь Тени. Я почувствовала, как дрожат пальцы.
— Ты поэтому пил вербену все эти дни? — хрипло сказала я.
— Да. — Тень потёр лоб. — Именно поэтому ты не видела меня по ночам. Да, я знал, что достаточно закрыть глаза, и я увижу во сне тебя, а не его, но… Ты можешь себе представить, что я ощущал.
Я молча кивнула. Я не была удивлена. Я бы тоже не хотела рисковать, зная, что где-то в Подземье мой разъярённый хозяин делает всё, чтобы до меня дотянуться.
— Рано или поздно вербена даёт сбой, — спокойно сказал Тень. — Ты забываешь её принять
— или просто откладываешь до ночи, а потом падаешь в сон посреди комнаты. Это произойдёт и с тобой, Дара Незарис. Раз Церон добрался до меня, доберётся и до тебя.
— И что ты предлагаешь?
— Защиту.
Я подняла бровь:
— А не проклятие? Ты ведь будешь знать, где я. Будешь владеть моими снами. Откуда я знаю, что ты удержишься от того, чтобы проклясть меня? Не начнёшь отдавать мне приказы? К примеру, велишь мне убить Конте во сне, когда он станет тебе настоящей помехой?
Тень прищурился.
— А откуда я знаю, что ты не воткнёшь кинжал мне в спину?
У меня пересохло в горле.
— Ты правда так обо мне думаешь?
— А ты правда так думаешь обо мне?
В его холодном спокойном голосе не было ни следа боли — лишь ледяная ирония. Но я вдруг осознала, какое одиночество за ней стояло. И что это для него значило, когда я, чуть ли не единственная, кому Тень предлагал что-то похожее на дружбу, обвинила его в возможной гнусности и предательстве.
— Прости, — тихо сказала я. — Но это огромное искушение. И я не знаю, справилась бы я с ним на твоём месте, если бы на кону была моя собственная жизнь или жизнь Конте. Или. или твоя.
Тень странно посмотрел на меня. А потом подошёл к стулу и достал что-то из складок плаща.
Небольшой круглый портрет. Новый, выполненный совсем недавно. Точно такой же я видела выпадающим из плаща Тени. а секундой позже Тень раздробил его каблуком.
— Я клянусь на портрете моей матери, — спокойно произнёс Тень, — что не воспользуюсь своей кровью, которую ты выпьешь, для того, чтобы навредить Конте Мореро или тебей. Ты принимаешь мою клятву, Дара Незарис?
