В рыжую тощую девчонку-подростка, глядящую на меня с улыбкой с треугольного рекламного проспекта, я превращалась в бешеном темпе. Размышлять о ком-то другом — не было времени; мое тело сдувалось прямо под одеждой, меняли цвет волосы, удлинялись, редели. Втягивались в грудную клетку груди, худели руки, проступали на лице и носу веснушки, меняли форму прямо во рту зубы — от ощущения движения собственных десен и скул мутило.
«Никогда больше!» — зареклась я, ощущая спешное изменение костей собственного черепа. Никогда, черт подери, не в таком темпе…
Я успела.
Так и сидела, как ни в чем не бывало, перед опустевшей тарелкой из-под пюре и плошкой с подтаявшим мороженым за столом — более не русоволосая женщина, но рыжая девчонка лет семнадцати держала побелевшими от напряжения пальцами рекламу летних коктейлей.
«Тихо, расслабься. Срочно!»
И увидела его. Медленно проходящего вдоль перил кафе. Более не в хламиде, но в штатской одежде — в джинсах и рубашке, открывающей сильные руки до локтей, с висящим на цепочке амулетом, с внимательным прищуром озерных глаз.
«Нашел».
Быть того не может.
Совпадение?
Не в случае с Судьей. Значит, оказался еще сильнее, чем я думала.
«Куда уже сильнее?»
А меня с него приплющивало волнами — бешеный, постепенно приходящий в норму стук собственного сердца, размеренное дыхание сквозь страх, азарт, желание спрятаться и одновременно рассмотреть. Пока внутри выстраивалась «легенда» о рыжей — живу в этом районе с рождения, в любимое кафе зашла пообедать, — мои нечеловеческие глаза уже смотрели на гостя из воздуха…
Вот он повернул голову, рассматривая посетителей, но все еще шагает. Может, пройдет мимо?
«Не мог учуять».
«Мог?»
Кувыркнуться в невидимость прямо при нем? Нельзя так очевидно себя выдавать, еще есть шанс, что наша встреча — случайность.
Но Аид замедлился перед входом под тент — мое сердце пропустило удар, — а после, черт его дери, свернул внутрь. Принялся осматривать посетителей.
Наверное, для окружающих я выглядела обычной — просто девчонка, просто держит в руках летнюю рекламку, уже пообедала. А что белая лицом? Так это оттого, что светлая кожа плохо держит загар…
Первым «досмотру» подвергся толстый мужик, тянущий пиво в углу, после пожилая пара, заказавшая ланч. Седая женщина под чужим взглядом вздрогнула и побледнела — о, я знала его, этот взгляд. И хотя я сама фактически не отлипала глазами от надписи «Скидка 15 % с 12 до 16 часов ежедневно», чуть не спеклась, когда сканер Санары переполз с шумной компашки, состоящей из четырех человек, на мою персону.
Сначала пекло лоб, затем висок, после ненадолго плечо, пальцы… Это желание, чтобы я подняла глаза, взглянула в ответ, я чувствовала кожей — призыв, приказ. Довольно мягкий, но очень-очень ощутимый. И, конечно, я не поддалась. Легенда «рыжей» нестабильная, как апрельский ветер, стоит мне только посмотреть…
Стихли голоса молодняка; застыл на пороге официант, замешкался, едва удержал поднятый над плечом поднос со стаканами — гость его напугал.
Аид страшил всех. Взглядом, аурой, мощью, хоть вел себя вежливо, пока даже тактично.
— Вы… хотели что-то заказать?
Жгущий сканер сполз с меня неохотно и небыстро — Судья перевел его на официанта.
— Нет.
— У нас… хорошее меню. Новое. Присаживайтесь, — лепетал паренек в переднике напугано; наружу лез заученный текст, ответа «нет» он попросту не услышал.
Это мой единственный шанс.
Сейчас внимание Судьи вернется ко мне и тогда моим правилам игры настанет конец. О, я еще не готова… Жарко от близкого присутствия, волнительно, почти страшно. У меня в запасе примерно полторы секунды.
— Я не желаю обедать, спасибо.
Ответ прохладный, ровный; фокус Санары отпустил посетителей всего на чуть-чуть, и этого хватило, чтобы я растворилась за собственным столом.
Упала прямо на тарелку треугольная реклама летних коктейлей.
«Хорошо, что деньги за обед положила заранее».
Из-под тента я вынеслась ветром.
*****
Аид.
Его обдало порывом — холодным, как из кондиционера, непривычным в полдень. Задело ухо, шею, плечо, и он на автомате повернулся следом. Качнулся свисающий полог тента… Секунда — и уже тишина, жара, сонный зной.
А за дальним столом, где сидела рыжая, никого.
Санара не удивился, лишь шевелилась на загривке невидимая шерсть, и завибрировал воздух, который он прощупывал.
Нашел. Ненадолго. Почти час на нее настраивался: начал еще в Бедикене, мысленно искал в городе место, хранящее ту же самую энергию, которую учуял в камере — солнечную, легкую, слишком легкую для Энфоры и потому отличающуюся. Шел по следу, намеренно выключив голову, используя лишь интуитивный компас, знал, что, скорее всего, так просто не возьмет, но — его удача — девчонка вычислила его не сразу. Вращались внутри стальные шестерни интереса, уровень азарта возрос до нездоровой отметки.
Аид шел к дальнему столику с пустыми тарелками. Дошел. С рекламы коктейлей на него смотрела знакомая мордашка рыжеволосой девчонки.
Вывод третий: она умеет «зеркалиться». Отражать кого угодно.
Первые два умозаключения он вывел еще в тюрьме: та, с которой он столкнулся, трансформируется по желанию. Возможно, портируется, возможно, левитирует. Второе осталось под грифом «уточнить». А также уметь ставить защиту на память. Чтобы снять, ему нужно пресечь ей возможность превращений.
Выходил из кафе Аид, как и прежде, следуя внутреннему компасу — она свернула направо, «долетела» до конца улицы. Дальше… Дальше он поймет на месте, когда дойдет.
Королям не нужно знать о том, что вор короны не мертв, для них правосудие свершилось. А дальше это его игра — его и ее. Перчатка брошена еще в Бедикене, он принял вызов.
Та, которую он преследует, женщина. Пусть с очень развитыми способностями и талантами, но все же девчонка.
И он, впервые в жизни ощутивший неподдельный интерес к происходящему, ее догонит. Если не сегодня, то завтра, если не завтра, то на следующей неделе. Кроме него, ее никто не ищет, а ему торопиться некуда, удовольствие он растягивать умеет.
Когда догонит, они побеседуют — на его территории и на его условиях.
«Ветер» пролетел от аллеи Фуранша до широкой соседней улицы, свернул во дворы, влетел в распахнутое окно подъезда четвертого этажа.
Аид смотрел на это окно прищурившись.
Он рад, если она чувствует его, если знает, что он снова нашел. Улыбнулся почти незаметно, когда шагнул на потрескавшийся асфальт пустующей парковки, уступил дорогу мамаше с коляской, толкнул скрипучую дверь подъезда.
