— Бюро «находок», что ли?
— Можно и так сказать.
— Интересно. А чем вы отличаетесь от Охранителей, которые, как мне помнится, занимаются тем же?
Девчонка отвечала на этот вопрос много раз. Мне импонировали ее веснушки, аккуратный носик и лицо, неприметное в целом, но симпатичное.
— Мы действуем деликатней. Зачастую находим то, что Охранители не смогли, а также предоставляем нашим клиентам клятву в том, что никакие полученные данные мы не используем в корыстных целях, не передаем третьим лицам, не причиняем вред заказчикам и их имуществу самостоятельно.
— Клятву? В смысле, подписываете бумагу?
— Нет, клянемся на камне-печати. Даем обет «верности слову».
Серьезно. Я про такие камни когда-то читала, в «прошлой» жизни. Всегда думала, что хранятся они исключительно во дворце. Неужели эти ребята, чтобы производить впечатление, заимели себе один? И тут же поняла — нет, не заимели, муляж. «Развязывалка» языка.
— У Охранителей ведь все должно быть прозрачно, сами понимаете: статистика, отчеты, полное описание ведения дела и всех причастных к нему лиц. У нас все конфиденциально. К тому же часто разыскиваемые вещи оказываются нелегально приобретенными, и искать подобный «товар» государство не попросишь, сами понимаете.
Удивление от созерцания моей внешности у секретарши не пропадало. Правда, спрятано оно было умело и глубоко, но для меня оставалось очевидным.
— Значит, сыскное бюро?
— Да. Вам что-то требуется найти?
Солнечный день, куча загадок, никаких планов, разве что вечером спуститься на пляж — мне нравилось ленивое течение собственных мыслей.
— Знаете, нужно.
Вот теперь она оживилась — нет, вовсе не потому, что отчаянно желала мне помочь, но потому что представилась возможность составить мое «портфолио». Возникла из ящика стола бумага, щелкнула ручка, девушка без бейджика приготовилась писать.
— Что именно будем искать?
— Книгу.
— Вашу личную?
— Нет. Том под номером триста тридцать шесть из центральной библиотеки.
— Он пропал?
— Пропал. Библиотекарша полагает, что его перенесли в специальный стеклянный бокс, но в боксе лежит подделка. Отыщите мне настоящую книгу или хотя бы место, где находится оригинал.
Ручка строчила быстро; девушка свою работу знала. И да, я заметила, как несколько раз быстро мигнул объектив веб-камеры, пристроенной на мониторе — меня только что для досье сфотографировали. Конфиденциально, надо полагать.
— Найденную книгу вы хотели бы получить на руки или же увидеть возвращенной в библиотеку?
— Меня устроит любой вариант. Я должна что-то оплатить? Аванс?
— Нет, наперед мы денег не берем, только по получению результата.
— Отлично.
— Скажите, пожалуйста, ваш номер телефона.
Я широко и совершенно искренне улыбнулась, развела руками.
— Не успела им обзавестись.
Даже не вспомнила о нем — кому мне звонить?
— Э-э-э, тогда имя? Какие-то координаты? Как вас найти для того, чтобы сообщить о том, что книга найдена?
Действительно.
Ей жадно хотелось знать обо мне больше, как голодному птенцу, сутки не видевшему родителей.
— Я живу на Сиреневых Скалах, дом два.
Почему-то в этом районе дом с номером один отсутствовал, вероятно, по задумке архитектора, моя сторона улицы (еще толком не существовавшая) планировалась четной. А дом номер четыре находился так далеко от меня, что вообще не был виден.
— А зовут вас?
«А зовут меня?» — то была вторая мысль, которая после перерождения не приходила мне в голову. Как меня зовут? Леа? Не теперь.
— Как сверхновую звезду… — Секретарша подвисла, мигнула. Эрудиция подвела ее, ручка в пальцах подвисла тоже. — Меня зовут Нова.
Разморозился взгляд напротив, следом ручка.
— А фамилия?
— Поставьте прочерк.
Ей хотелось о чем-то спросить, но, видимо, этих данных пока хватило — в графе фамилии возник прочерк.
— Сколько я буду вам должна за находку?
— Две с половиной тысячи корон, если мы указываем для вас местоположение оригинала, и пять тысяч, если приносим вам книгу.
— Устраивает.
Как хорошо не считать бумажки, монеты, бюджеты, траты. Как хорошо вообще не считать.
Вот, полагаю, и все.
Занятно было наблюдать, как на полотне моей судьбы вырисовывался витой орнамент из грядущих событий, как затягивались, образуя рисунок, узелки. Я могла ткать это полотно собственнолично, задавать направление нитей, управлять толщиной, цветом, фактурой. Но мне нравилось наблюдать. Меня здесь узнали, хотя не могли. Что-то однозначно закручивалось, и я чувствовала себя актером и живым участником приключенческого фильма. Уже к вечеру развернется динамика.
— Хорошо, я все записала. Как только появятся новости, мы отправим вам телеграмму-стрелу в почтовый ящик. И если вдруг у вас появится сотовый…
— Да, если вдруг. Я поняла.
Пора было уходить, но вспомнился вдруг замок.
— Скажите, — кого еще спросить, как не человека с интернетом, — а кому принадлежит Замок Доур?
Ясные глаза за стеклами очков моргнули. Ей даже не понадобилось открывать страницу энциклопедии.
— Королевской Триале. Они владеют всеми сооружениями, в которых постоянно или временно живут и трудятся государственные служащие.
Вон оно как.
— Ясно, спасибо.
Мне пора на улицу, под жаркое солнце, под синее небо. Наслаждаться выгуливанием нового ситцевого костюма — нежной блузки и широких цветастых брюк. В единственном нагрудном кармане ролик из банкнот — сумочка не нужна; сандалии новые, но такие удобные. Подыскать, что ли, шляпку в тон?
И кофе.
Нова… Надо же, как красиво я себя назвала. Нова — нечто сильное, яркое, красивое, далекое, уникальное, мощное. Отзывалось приятно, как шарик дынного мороженого в жаркий день.
Не успела я попрощаться и закрыть за собой дверь, как в офисе послышалось шушуканье — отворилась запертая до того белая дверь, к секретарше кто-то вышел. Обычный человек шепот в квартире сквозь барьер бы не разобрал, но я не была обычной, и потому слышала каждое слово:
— Это она, девушка с портретов Киона!
— Ты уверена? — Собеседник — мужчина.
— Абсолютно. Посмотри фото!
Тишина. Пауза. Затем снова секретарша:
— Я должна позвонить отцу, познакомить их…
— Не спеши. Сначала ее нужно проверить. Последим, узнаем больше…
