Возвращаясь к кухонному столу, я мысленно передавала телу новый образ: волосы укоротить до лопаток, цвет приглушить и утеплить до русого, попу и грудь немного сдуть (сегодня мне внимание ни к чему), губы оставить дерзкими, но не такими пухлыми, радужку глаза зафиксировать на, скажем, сером цвете…
Логика изменений была проста: я не помнила себя никакой. Никогда не рождалась ни блондинкой, ни брюнеткой и не имела в голове четких касательно собственной внешности убеждений, и потому легко менялась. Любой мог бы так же, если бы забыл, каким он был вчера. Но люди изо дня в день помнили свои параметры так четко, будто те были высечены по граниту в их головах. И потому почти никогда не менялись, лишь старели.
Горячий кофе терпеливо ждал в стакане — его поставил на стол один человек, взял уже другой, по крайней мере, именно так бы показали видеокамеры, если бы они здесь были.
Из любопытства щелкнула пультом — интересно, работает широкая красивая плазма или нет?
Оказалось, работает.
Шли новости.
Аккуратно причесанный диктор, сверяясь с бумагой в руке, рассказывал про некий «Локус» банк, который этой ночью из-за сбоя серверов разорился — вдруг «раздал» все сбережения обманутым вкладчикам. Одного за другим показывали этих самых вкладчиков: прижимающих к глазам платки старушек, голосистых многодетных мам, сообщающих, что «так директору и надо!», смущенных присутствием камеры стариков-пенсионеров…
— …Независимый Юридический отдел Энфоры, ознакомившись с корпоративными документами «Локуса», сообщил, что, согласно пункту двадцать пять, вкладчики, получившие любой по сумме перевод из-за сбоя систем банка, имеют право оставить средства себе. Именно по этой причине Артен Локус, единственный владелец уставного фонда, некогда вложил в разработку защитной системы почти миллион корон. Однако, как мы сегодня увидели, неуязвимые серверы впервые «надорвались». Охранители пока не дают комментариев касательно возможных хакерских атак…
Ну вот, с хорошими новостями и кофе вкуснее. Осталось сбегать за свежими к нему булочками, и жизнь удалась.
Но уже в следующие пять минут я качала головой с мыслью «Антее больше не наливать…», потому что тот же самый диктор, не скрывая изумления, вещал о том, что этой ночью, помимо случившегося с Локусом, произошло еще несколько странных и необъяснимых вещей, как то: склеились вдруг руками соседи на улице Горана, пятнадцать…
Ах да, соседи… Два вечно ругающихся мужика, мешающих всему этажу спать. Пролетая мимо их окон этой ночью, я мыслила просто: посидят пару суток вместе, вместе пообедают и поужинают, походят в туалет, а там, глядишь, и поговорят. Разберут, так сказать, наболевшее…
— …врачи в недоумении. Следов клея нет, теперь отделять мистера Труно и Лефале разве что скальпелем…
— … Неизвестная сила забросила машину с преступниками в ущелье, закрепив ее аккурат между двумя булыжниками. Службе спасения пришлось металлический каркас вскрывать. В багажнике были обнаружены сумки с награбленным…
Поделом.
— … Сообщил об увиденном НЛО машинист электропоезда. Доказательств в виде фотографий предоставить не смог, говорит, что зазевался от испытанного шока…
Память ценнее снимков.
— … Сама собой изменилась надпись на самом высоком здании Энфоры. Раньше, как мы помним, фраза гласила: «Уважение, честность и труд — дорога к славе!», теперь же…
В этом месте диктор смутился и покраснел. Совсем чуть-чуть покраснела и я. Ну подумаешь, перефразировала классика на Юна и сообщила, что «увлажненные члены не трут…»
— …злоумышленники разыскиваются.
Так уж и злоумышленники. Да, подурачилась, случайно перенюхала порошка. Занятно, что о двух бандах на пирсе ни слова.
— … И главная новость дня — пропавшая из музея национального искусства инкрустированная корона королевы Алдоны Великой. Никаких следов взлома, по словам Охранителей, лазерные системы функционировали без сбоев, камеры видеонаблюдения вора не зафиксировали. Куда же исчез бесценный артефакт?
Я нажала красную кнопку пульта — экран погас. Ну захотелось мне корону! Нашла красивую, поставила себе на полку в спальне… Арендовала, так сказать, на денек-другой, верну позже.
И все-таки чудить в состоянии аффекта однозначно стоит реже.
Телевизор, впрочем, смотреть тоже.
Хотелось вернуться к серьезности. К той ее степени, которая не начинала давить, но превращала жизнь из череды бессмысленных шалостей в увлекательное приключение, имеющее под собой некую стоящую цель. Итак, что я увидела во сне?
В тишине, без голоса диктора и под шум волн, мне рисовалось на тетрадном листе следующее: темная громада безымянного замка — неприступная и довольно зловещая. Еще помнились, несмотря на давнее уже пробуждение, холодные коридоры, крутые лестницы, чернота под высокими потолками. Что это за место? Нужно будет выяснить.
Далее, пустующее в центральной библиотеке место под номером «336». Куда делась книга? Там, судя по ощущению, некогда находился еще один том из коллекции «Письмена Элео». Четвертый. А я всю жизнь знала только о трех.
И последнее: дом номер три на улице Тенистая, третий подъезд, третий этаж. Железная дверь, глазок, по ту сторону обычная жилая квартира. Или необычная? Предстоит выяснить.
Я собиралась прогуляться по улице — в новом теле, новыми ногами, посмотреть на все новыми глазами. Замирало от восторга и предвкушения сердце. Во что же себя одеть?
*****
Аддар. Остров Софос.
Аид.
(Bulow — Own Me)
— А может, на самом деле ты не настолько силен, насколько думал о тебе старый Судья?
Звонил третий по счету король — младший из братьев. Старший, самый толстый, надменный и непримиримый, оборвал Аиду телефон с утра. Грозил, ругался, требовал, чтобы вора, когда поймают, казнили при десятке свидетелей. Желал, чтобы Санара произнес «Да, Ваше Превосходительство, будет сделано», но Аид, который никогда ни перед кем не преклонял колен и не раболепствовал, молчал. Выдавил из себя «хорошо» — максимальное, на что был способен, — когда Болдин, старший сын Алдоны, чья корона была похищена, принялся на том конце багроветь от гнева.
Средний — Рутан — требовал новостей в обед.
И Санара, которому передали дело о хищении регалии, вновь подумал о том, что недолюбливать правящую троицу начал с самой первой встречи, когда его, молодого, подающего надежды Судью, впервые поставили перед троном.
«Мало владеть чином, — уже тогда понял он, — если ты внутри потерял человеческий облик». В высказывании собственного мнения он был осторожен смолоду, и это помогало по сей день.
И нет, старый Судья, говоря о силе Санары, не ошибался — ее коэффициент уже на начальном этапе превышал возможности молодых коллег в два с половиной раза. Именно поэтому его в закрытой школе с первого года обучения пытались то изжить, то подставить.
