Запах родной, который въелся в меня, пропитал меня всю целиком. Так пахнут воспоминания…
Чувствую мерное покачивание, словно меня несут на руках. Бережно, осторожно вышагивают.
Хлопок закрывающейся двери окончательно приводит в себя. Открываю глаза и захожусь в безмолвном крике.
Тайгер держит меня на руках.
ТАЙГЕР! ДЕРЖИТ! МЕНЯ! НА! РУКАХ!
Меня словно кипятком шпарит. Взгляд возвращает фокус, и я шиплю.
— Отпусти меня!
Сразу же ставит на пол и чуть придерживает, чтобы не упала. Отталкиваю руки и рвусь к двери. Дергаю за ручку. Закрыто.
— Выпусти меня!
Разворачиваюсь на каблуках. Все чувства поднимаются из глубин сознания. Все смешивается, и я даже не берусь разбираться в тех эмоциях, которые ощущаю. Сердце заходится в боли, которую я не хочу демонстрировать тому, кто предал.
— Ривз. Это похищение! Ты сядешь! Я тебе гарантирую!
Молчит. Только глаза сине-зеленые ледяные рассматривают меня.
— Отпусти меня. Немедленно. Или такую шумиху в прессе наведу, что не отмоешься. В суд подам! Открыл дверь и выпустил меня отсюда. Подонок!
Ору. Я сейчас готова на него с кулаками бросится. Лицо его с идеальными чертами расцарапать.
Ноль реакций.
Огромная, мощная скала возвышается надо мной. Красивый. Властный. Сильный. Непоколебимый.
Сердце заходится болью.
Все ложь.
Обманка.
Опаляет взглядом. Голод вижу и желание на дне холодных глаз.
Меня немного ведет в сторону. Выбрасывает руку и ощущаю сильную хватку на плече.
— Ты как? Голова кружится?
Голос бархатный пробивает меня насквозь. Бьет с такой силой, что кажется внутри что-то лопается и кровью меня всю заливает — затапливает.
— Я?! — отупело переспрашиваю, — Хороший вопрос… “Ты как? “… Не считаешь, что ты с ним немного запоздал, НА НЕСКОЛЬКО ЛЕТ?!
Сжимает челюсть с такой силой, что желваки ходуном ходят. Взгляд темнеет. Зрачки затапливают всю радужку и ноздри расширяются.
Отталкиваю и разворачиваюсь. Ухожу. Я готова головой эту дверь пробить только бы убраться отсюда поскорее.
Не дает. Ловит. Спиной пригвождает к литой груди. Воздух из легких выбивает с такой силой, словно о камень ударилась со всего маха.
Чувствую горячее дыхание в волосах и прикрываю глаза. Кажется, что дышит мной так же, как когда-то в далеком прошлом. В другой жизни. Распускает волосы и пропускает пряди сквозь пальцы…
Держусь за свою злость изо всех сил, потому что это то плато, которое не дает затонуть.
Трепыхаюсь канарейкой в руках хищного ястреба и не могу выбраться. Не могу отдалиться, иду на дно. Потому что из глубин сердца и души прорываются чувства. Все кипит и закручивается в странный коктейль противоречивых эмоций.
Глухой стон за спиной и сильные руки вжимают меня в литое напряженное тело еще сильнее. Кажется, что я не одинока в своем эмоциональном раздрае.
Его дыхание тяжелеет, а тело знобит. Даже сквозь рубашку чувствую жар. Словно Ривз в горячке.
Склоняется к моему виску, касается твердыми губами.
-. Тосковал по тебе дико. Подыхал без тебя. Моя. Адель. Чувственная. Чистая. Честная. Вся, как на ладони, — жалящий поцелуй мазком по скуле и голос, от которого все раны вспарываются, — крышу сносит от запаха. От близости. Мертвый был до этой секунд. Только сейчас. С тобой. К жизни вернулся.
Говорит, словно не отдает себе отчета, а его руки скользят по оголенной спине, лаская. Обрисовывают грани татуировки и заставляют сердце трепетать в груди, а мурашки — разбегаться вдоль позвоночника.
Прикрываю глаза.
Чувства выходят из-под контроля. Слова, как на повторе крутятся в мозгу.
“Мертвый был до этой секунд. Только сейчас. С тобой. К жизни вернулся… ”
Что это если не признание?
Не могу думать.
Сильные пальцы, красивые, я знаю, играют на моих позвонках, вырисовывая затейливые узоры. Выбивают все мысли из головы.
Языком шершавым и горячим по виску проводит, а у меня дыхание учащается, тело отзывается на скупую ласку по-мужски грубых рук.
— Сладкая. Рвет всего от тебя. Зверем становлюсь.
Дрожу, вспыхиваю вся и замираю. Эти руки со жгутами мышц на предплечьях, с переплетенными венами на запястьях, оказывается, могут быть почти нежными.
Выпускаю воздух сквозь губы. Сдаюсь на мгновение своим ощущения.
У него сильные руки, не привыкшие ласкать. По всему чувствуется сила, которую таит в себе его мощное тело. Его пальцы могут сжимать до хруста костей без жалости, с жестокостью, свойственной убийце.
Однажды он уже убил меня…
— Одержимость, Адель, ты моя одержимость…
Говорит, как в горячке, а его пальцы медленно поднимаются к моим плечам, массируя напряженные мышцы, задевая бретельки вечернего платья и заставляя его скользить вдоль моей замершей фигуры, обнажая и рождая трепет глубоко внутри.
Всхлипываю. Даже тонкая материя, проскользнувшая по разгоряченной коже, причиняет боль.
Реагирует.
Резкий поворот, и я прижата к каменной груди, боясь поднять свой взгляд, наполненный слезами.
Себя не обмануть…
Проигрываю своим чувствам. И признаю…
Как долго я ждала его прикосновений… Мечтала, чтобы все оказалось страшным сном, и я проснусь не в одиночестве разорванная зверем, а в постели с любимым. Который на утро подарит мне тепло и ласку после того огненного буйства, которое вытворял с моим телом ночь на пролет. Заставляя меня хрипеть от страсти и выстанывать его имя снова и снова.
Слезы текут не переставая и сердце в кровь.
Было время, когда я пыталась ненавидеть его, стереть из памяти все, что связанно с ним. Но не смогла. Принимаю свое поражение. Я ведь люблю его безоговорочно, всей душою. Моего жестокого, бессердечного и такого родного мужчину.
Я изменилась и давно не наивная влюбленная девочка. Школа жизни не прошла даром.
Горячая ладонь обхватывает подбородок, его палец нежно гладит щеку, размазывая дорожку все-таки пролитых слез, которые я не смогла сдержать.
Заставляет меня встретиться с ним взглядом.
Все такой же и другой.
Он изменился за эти годы. Давно не мальчишка. Мужчина с холодным, отрешенным лицом. Закаленный и обтесанный в жерновах преисподней.
Взгляд с голодом скользит по до боли знакомым граням: резкие, красивые черты породистого лица, твердый подбородок и глаза сине-зеленые, что смотрят на меня не мигая — мой кошмар наяву, мой палач из сновидений.
