— Что ж вы затрудняетесь с ответом? — улыбнулась историчка.
— Это сугубо личное, — отшутился Федотов.
Домой Олег пришел в прекрасном настроении, но Инна встретила его сухо. Олег долго рассказывал о всех событиях, но получал в ответ лишь междометия.
— Слушай, Степан в порядке? — наконец спросил озадаченный Федотов.
— А что, только со Степаном может что-то случиться?
Ответ был неверным. И Инна пожалела о своих словах. Для Федотова сын был на первом месте, потому что, как Олег сам объяснил когда-то, Степа был маленьким и беззащитным. «Все остальные хоть как-то могут за себя постоять, но только не дети!» — сказал тогда Федотов. Эти отголоски детдомовского прошлого никогда не покидали его. И все его отношение к людям определялось через призму этого опыта.
— Значит, так, — вспылила Инна, — не учи меня больше никогда. Не учи, как относиться к сыну и что говорить! Ты не имеешь на это никакого права! Ты за собой следи. И сам не совершай ошибок!
— О чем ты говоришь? — изумился Олег. — Я никогда тебя не учил. Я делился с тобой…
— Ты — учил. Ты всю нашу жизнь подстроил под себя. Ты даже никогда не спросил, а нравится ли она мне.
— Мне казалось, что нравится, — сказал Федотов, — ты была такая счастливая, когда мы ждали ребенка. Ты радовалась квартире. Ты любишь, когда мы вместе гуляем. Я никогда не хотел сделать тебе плохо. А если уж так получалось, то не специально, а случайно, по невнимательности или по незнанию.
Инна слушала и понимала, что ее муж хороший и добрый человек. И еще выдержанный и воспитанный. Он терпеливый. И все же… И все же в ее телефоне есть тот самый снимок. А еще был звонок. Звонок мерзкий. Вот как теперь быть? Как сложить две картинки — заботливого мужа, отца, сильного человека и это вранье. Соломатина чуть не рассмеялась — как же пошло все было в этой ее жизни! Все как у всех. Сколько раз она слышала от подруг и коллег эти истории об изменах! Ей казалось, что у них-то с Федотовым, с их прошлым и с их отношением другу к другу, такого никогда не будет.
— Олег, вот. Мне сегодня прислали, — Инна положила перед мужем телефон с фотографией.
Олег взял телефон.
— Но это же Калязина.
— Она. Твоя Калязина. И ты. Только где ты с ней встречался?
— Я вообще с ней не встречался. Только тогда в ресторане.
— Я это помню. Но, как мне кажется, вас тогда никто не фотографировал. И потом, как-то слабо угадывается здесь ресторан.
— Согласен, — спокойно ответил Федотов. Так спокойно, что Соломатина даже удивилась.
— Ты что-то можешь мне сказать по этому поводу?
— Ничего, абсолютно, — ответил муж и посмотрел на Инну честными глазами.
— Федотов, я не буду ругаться. Я просто хочу знать, что между вами? Она же школьница и она твоя ученица. И у нее есть родители. Которым очень не понравится, что учитель математики ухаживает за их дочерью.
— Да не ухаживаю я! — Федотов с грохотом отодвинул стул и заходил по кухне.
— Знаешь, я бы на твоем месте как-то решила эту проблему. И как можно быстрее.
Соломатина вышла из кухни. По дороге в спальню она вспомнила, что в какой-то книге описывалось, как жена, уличив мужа в измене, уходит ночевать в детскую. Инна решительно взяла свою подушку и направилась в комнату к Степке. Там, чуть потеснив сына на диване, она улеглась с краю и задумалась.
У любой женщины есть выбор — поверить мужу и остаться счастливой, хоть и сомневающейся. Или не поверить мужу и стать несчастной. Самое интересное, во втором случае сомнений нет — женщина совершенно уверена в виновности мужа. Лежа рядом с посапывающим Степкой, Инна чувствовала себя совершенно несчастной — она была уверена, что Федотов влюблен в эту красивую старшеклассницу. Инна до мельчайших подробностей припомнила их встречу в ресторане. Калязина тогда была ослепительно соблазнительной. «Даже на женский взгляд!» — подумала Инна и тут же вспомнила, как школьница обронила: «Я взрослая, я уже совершеннолетняя». Соломатина чуть не застонала вслух. Если бы это была девчонка, можно было сердиться на мужа, но все же особо не нервничать — надо быть или больным, или безбашенным, чтобы завести роман с девочкой. Федотова к таким отнести было нельзя. Но если перед тобой совершеннолетняя девушка с определенным опытом и она тебе нравится… Соломатина вдруг задумалась, а нравится ли Федотову эта Оля Калязина? Инна напряглась, вспоминая взгляд, манеру себя держать и тон мужа на той встрече. Соломатина пришла к выводу, Олег был смущен, скован и даже несколько груб. «А это говорит о том, что он испугался. А люди пугаются в тех случаях, когда виноваты и должны отвечать за свои поступки!» — думала она и пыталась заплакать. Но, удивительное дело, плакать не получалось. Соломатина повертелась, попыталась потискать спящего сына, попыталась пожалеть его, себя, но даже прослезиться не могла. Тогда Инна легла на спину и уставилась в потолок. Она совершенно не понимала, что сейчас происходит. С одной стороны, она была обижена, зла, она почти ненавидела Федотова. Во время разговора ей было неприятно смотреть на него. А с другой стороны, было что-то невероятное в самом факте интрижки. Соломатина все пыталась себе представить мужа в роли донжуана — и не могла. «Ну как он будет за кем-то ухаживать?! — спрашивала она себя. — Он же Степку так любит! Если на работе пропадает, старается везде подработать. Это же он ради нас делает». Это несоответствие совершенно сбивало ее с толку. Повертевшись на диване, Соломатина прислушалась к звукам в доме. Вот Федотов прошел в спальню, вот хлопнула балконная дверь, вот подуло свежим воздухом. Инна представила себе, что они сейчас оба ложатся в постель, она уютно пристраивается у него под рукой, потом, повертевшись, поворачивается спиной, а Федотов обнимает ее. Засыпают они вместе. Соломатина еще немного повертелась, потом встала, поправила Степкино одеяло и, подхватив подушку, побрела в спальню.
В спальне уже не было света, но Федотов не спал, Соломатина поняла это по его дыханию. Она подошла к постели, положила на место свою подушку, аккуратно поправила ее и произнесла:
— Ну-ка, двигайся, изменник коварный!
Федотов рассмеялся, и в этом смехе было облегчение.
— Честное слово, я ни в чем не виноват! Я и близко не подходил к этой Калязиной. И фотография! Убей бог, как она появилась?
— Да, вот именно, фотографии! — приподнялась на локте Соломатина. — Кто и когда их сделал.
— Я все выясню! И телефон! Кто это такой заботливый?! — голос Федотова зазвучал грозно.
— Да, только не кричи, Степана разбудишь!
Они заснули не скоро — примирение было бурным.
Инна Соломатина всегда умела думать. Еще она, как правило, умела справляться с эмоциями. Отчасти это было профессиональным качеством — знание мотивов человеческого поведения помогает руководить собственными поступками, а отчасти свойством натуры. Только сравнительно небольшой период ее жизни был наполнен метаниями — когда у нее были отношения с поэтом Антоном Пьяных. Инна иногда вспоминала этот период и даже удивлялась себе — как они уживались, такие разные. Антон был человеком-маятником, у которого настроение могло меняться каждую минуту, а поступки порой были необъяснимы. Соломатина, выдержанная и целеустремленная, иногда теряла с ним терпение. Олег Федотов был другим человеком и по духу был более близок Инне. Олег умел собраться и тоже предпочитал сначала думать, а потом уже действовать.
