— Уже у подъезда, — деловито произнесла Аня, — вот сейчас звоню в домофон.
Действительно, раздался звонок, Федотов чертыхнулся, бросил телефон и пошел открывать дверь.
Аня Кулько была человеком упрямым и настырным. Когда-то лучшая подруга Инны, она пронесла через годы их отношений стойкое убеждение, что личная выгода превыше всего. Когда-то Аня, которую взяла на работу Соломатина, выжила благодетельницу одной фразой. Именно по вине Ани Кулько Соломатина лишилась работы в семье, куда устроилась няней в тяжелый период жизни. Аня Кулько вышла замуж за Антона Пьяных, человека, с которым у Соломатиной были долгие отношения. Причем общаться с Антоном Кулько стала задолго до разрыва Соломатиной и Пьяных. С самой первой встречи Анны и Инны, когда Кулько накануне экзаменов одолжила и не вернула конспекты, их отношения были весьма специфическими. Наверное, дело было в зависти и жадности Ани. Долгие годы Соломатина, отлично видя эти качества подруги, оставалась верной подругой. И только совсем недавно решила отдалиться и потихоньку прекратить отношения. Впрочем, отделаться от Ани Кулько было крайне сложно. Она периодически звонила, жаловалась на жизнь и досаждала просьбами. Она вела себя так, словно и не заметила дистанции, которую вдруг взяла Соломатина. Иногда Инна удивлялась, как она могла выдерживать этот натиск и эту бесцеремонность.
Однажды Соломатина сказала:
— Аня, ну наши отношения нельзя назвать дружбой. Это использования одного человека другим.
И дала понять, что отныне они не подруги. Это было в духе Инны — обозначить все четко и ясно.
Кулько же предпочла не услышать ее слов.
И вот сейчас Аня стояла в дверях соломатинской квартиры. Ее распирало любопытство и вечное желание использовать ситуацию в своих интересах.
— Я — Аня, — кокетливо сказала она открывшему дверь Федотову.
— Я — Олег, — сурово ответил Федотов.
— Очень приятно, вы не представляете, как много мне о вас рассказывали.
— Представляю, — просто ответил Олег.
Кулько рассмеялась. Она скинула туфли и прошла в комнату.
— А, цветы полить зашли! — Аня увидала лейку, которая стояла на столе. — А я-то думаю, что это Инна меня не предупредила, что улетает!
— Да, она улетела, — сказал Федотов. Он совершенно не знал, как себя вести.
— А лимон? Лимон вы полили?
— Какой лимон?
— На кухне. В маленькой кадке. Инка трясется над ним.
— А на кухне есть цветы? — вслух удивился Олег.
— Ну, вы даете?! Или вы очень невнимательны, или вы редко здесь бываете.
Федотов совсем растерялся.
— Простите, вы сказали, что должны что-то оставить Инне?
— Я наврала, — махнула рукой Аня Кулько.
— Зачем? — изумился Олег.
— А как иначе я могла посмотреть на мужчину, в которого моя подруга влюблена почти всю свою жизнь?
Федотов покраснел. Он решительно не знал, как вести себя с этой бойкой и бесцеремонной дамой. Если бы она не была подругой Инны, он бы давно выставил ее за дверь. К тому же Олег терпеть не мог вранья.
— Ну, если посмотрели, то…
— Тогда проваливайте? — расхохоталась Аня.
— Если бы вы дали мне продолжить, то фраза прозвучала бы деликатнее. Я бы сказал: «Извините, но мне надо идти».
— Вот и отлично, мне тоже пора. Только скажите, вы действительно влюбились в Инну еще тогда, когда она была школьницей?
— Да. — Олег понял, что от Кулько просто так не отделаться. — Да. Мы познакомились в больнице. Я лежал со сломанной ногой. Учился заново ходить. Она была волонтером. Помогала мне, ухаживала за мной.
— Ой, даже себе не представляю…
— Зря. — Голос Олега вдруг стал мягче. — Она отлично за мной ухаживала. И заново ходить научила. И быть самостоятельным. Я ей очень благодарен. Хотя тогда просто ненавидел!
— О… — протянула Аня Кулько, — чувство благодарности — это еще не любовь. Может, вам так показалось?
— Мне редко когда кажется.
Федотов хотел прекратить этот разговор. Неуместный, щекотливый разговор с неизвестной ему женщиной.
— Знаете, никогда нельзя быть ни в чем уверенным, — доверительно наклоняясь к Олегу, сказала Аня Кулько. От ее волос пахло духами. Федотов предпочел бы этого не заметить.
— Простите, но мне действительно надо уходить. Если вы не возражаете…
— Да, только проводите меня до метро? Хорошо? Смотрите, уже стемнело…
— Хорошо, я вас провожу до метро.
Федотов еще раз обошел квартиру, зачем-то поправил шторы и вытащил ключи.
— Пошли? — сказал он.
— Да, конечно, — ответила Аня Кулько тихим милым голосом, словно Олег задал какой-то интимный вопрос.
Они молчали, пока Федотов закрывал дверь, пока они ехали в лифте, но как только они вышли из подъезда, Аня произнесла:
— Давайте пойдем этой дорогой, она удобнее.
— Давайте, — кивнул Федотов, хотя спешил домой. Завтра в школе у него был первый урок.
Аня Кулько чувствовала прилив сил. Еще утром она поругалась со своим мужем Антоном Пьяных, человеком творческим, а потому живущим исключительно по настроению. Так вот его настроение этим утром было капризное.
Между тем Аня Кулько, которая вела все дела мужа, сообщила ему:
— Антон, соберись, надо подготовится к встрече с читателями.
Антон что-то пробурчал и закрылся в спальне.
Раньше Аня думала, что одиночество ему необходимо для творчества. Мол, стихи можно писать только в тишине и покое. Потом Кулько обнаружила, что одиночество хорошо для выпивки, лежания на кровати и ничегонеделания.
Благосостояние их семьи зависело от Антона. Аня Кулько, раз примерив на себя роль спутницы и музы почти гениального молодого поэта, нигде не работала. Доходы от тиражей книг, гонорары за выступления и участие в различных пафосных мероприятиях рекламного характера приносили семье неплохие деньги. Но тратились они быстро. Этим утром «достучаться» до мужа Аня не смогла, поэтому быстро собралась и выскочила из дома. И, как всегда в таких случаях, вспомнила про подругу Инну Соломатину. Ане Соломатина сейчас была очень нужна — Инна в тяжелой ситуации друзей, даже бывших, не бросала (Кулько успела в этом убедиться). Направляясь с визитом к Инне, Аня предварительно не позвонила. Она набрала номер Соломатиной уже около подъезда. Если бы Инна ответила, Аня бы тут же позвонила в домофон, и Соломатина не нашла бы в себе сил отказать. Какой поддержкой Аня собиралась заручиться, она сама еще не знала. «Как вывезет! Как разговор пойдет — можно и денег взаймы попросить, и работы для себя…» — думала Кулько, подходя к дому Соломатиной. Аня Кулько была верна себе — в непростой, зыбкой ситуации она предпочитала опереться на чужие плечи. Плечи порядочной Соломатиной вполне для этого годились. Когда Аня набрала номер домашнего телефона, трубку снял Федотов. И Кулько, увидев в этом своего рода знак, приободрилась. Она еще не знала, как воспользуется этой ситуацией, но уже была уверена, что делает это с выгодой для себя.
