— Отстань от меня! Сволочь! Хамло трамвайное! Ненавижу! Кобелиная морда! — и ещё много чего горячего летело в мой адрес из Иркиного рта, вместе с ударами.
Как мог, рукой оборонялся, но левый глаз не уберёг. Прилетело ему, я сразу стал одноглазым. Ну теперь точно с тебя не слезу, пока моральный вред не возместишь Пчела бешеная. Притормозил, выскочил из машины, освободившись от хлёстких ударов, сразу тридцать одной палкой. Потирая, пострадавший, слезящийся глаз двинулся за ней.
— Иди сюда моя шальная! Императрица мать твою! — открыв дверь, рывком выдернул Ирочку из машины.
Мне бы её мордашкой в сугроб затолкать, а я повалил её на снег самим собой. Вместе на кучу рухнули. Придавил. Дрыгалась Ира, но молчала, задыхалась от внезапной и бурной истерики. Глаз сука слезится открыть не могу, темно вокруг, но мы в свете фонаря и фар.
Сам отдышался, подавив полностью Иркино сопротивление.
— Сама злюка напросилась. Иди сюда зараза кусачая. — схватил её под шею и добрался до пухлых губ, подтягивая к себе.
Ирка замычала, кулачки глухим градом забились в мою спину, пока я старался нежно, медленно, но, верно, прокладывать языком путь в её сладкий ротик. Поддалась, знал, что поддастся. Удары прекратились, поцелуй стал взаимным. Губы у неё нежные, горячие и сладкие. Языком провожу по ним, а внутри опять это херовая щекотка. Перекатился на спину, чтоб Ира не мёрзла на снегу ведь да и тяжёлый я. Кто б догадался, что посреди города обочина резкой горкой вниз идёт. А туда ещё и снег сваливают.
Это был самый экстремальный поцелуй в моей жизни.
Сначала было неожиданно, потом смешно и только у Иры дома, на кухне, пришло осознание, что всё могло закончиться намного плачевней.
Стукнись Ира веском, а не лбом о глыбу льда, и всё! Покуйте в ящик молодую красивую.
— Ай! Подуй, подуй! — трепыхаясь ручонками, запищала Ира, когда залил ей ссадину на лбу зелёнкой.
Подул, сдерживая смех.
— Шишак знатный у тебя, а потом синяк на пол-лица расплывётся. — со знанием дела оценил ущерб.
Всё-таки парнем я был бедовым. Ссадины такие повидал и на своей морде лица, и на лицах друзей. Правда те были получены в драках, а не о снежные валуны с кусками льда под сладостный поцелуй.
Оглянулся на секунду, зелёнку в аптечку бросить, поворачиваюсь, бля! Секунда и мы уже плывём.
Ирка наматывала сопли на кулак сначала молча, сил набиралась, в лёгкие воздуха побольше, а потом ка-а-к разревелась!
Нет ну я, конечно, знаю все эти бабские уловки. Слезу пустить, как поссать сходить. Поэтому меня такое не трогало никогда.
Но тут видно было что другое. Искренне, по-детски, что ли. Сам от себя не ожидал, присел перед ней на корточки, задницей печку с места выселяю и давай слёзки утирать.
Слёзки блядь! Не сопли-слюни-нюни, а слёзки! Откуда слова-то такие в моей голове взялись?!
— Ну ты чего расписюнилась-то? Кончай реветь, сейчас в аптеку за бодягой сгоняю, намажем на ночь хорошенько, всё пройдёт. Дня три и как новенькая будешь. — ободрил как мог.
— Три дня?! Как я с таким лицом на работу буду ходить? Я и так не красавица, а тут ещё шишак как рог носорога и синяк на пол-лица! — обиженно возмутилась Пчёлка.
— Ты меня тоже вон как разукрасила. — поднялся, посмотрел в зеркало, что за углом висело в прихожей.
Левый глаз опух, но вроде целый и даже видит, только слезится всё время и красный — наркоманский. И хотя розы выбирал без шипов, с десяток царапин моя морда излучала.
— Можно сказать, что мы в аварию попали. — заключил я.
— Нет. Увольняй меня к чёрту, а с такой зелёной блямбой на лбу я не покажусь в управлении. — мужественно, с придыханием произнесла Ира, встав у зеркала рядом со мной.
Пару секунд мы пялились на наши рожи, а потом не сговариваясь, рассмеялись как дети.
Глава 7
Ирина
— Ладно. Хорош хохотать, иди ложись, а то вдруг сотрясение. Где у тебя спальня? — Иван огляделся.
— Так, нет спальни. Однушка же. — призналась я.
— А где ты спишь-то? — на лице Вани появилось искреннее удивление.
— На диване. — кажется, я его шокировала и опухший Ванин глаз задёргался.
Ну вот! Довела мужика до тика, а он меня до бешенства, так что мы квиты с ним.
— Как это на диване? — переспросил он, и словно не веря мне, завернул в закуток, где была только ванная комната, совмещённая с туалетом.
— Ну так, очень удобно на нём спать, там такая ямка уютная есть, я в ней утопаю и сладко сплю. — начала с улыбкой и весельем рекламировать свой, а точнее, хозяйский диван, который из всех диванов, на которых мне довелось поспать, был самый удобный.
— Ямка. — протянул задумчиво Ваня и начал одеваться.
Я стояла у кухонного проёма, сложив руки на груди. Стало вдруг грустно. Не хотела, чтобы Ваня уходил. То гнала его всячески, даже не выдержала и букет об него уничтожила, а теперь смотрела, как он угрюмо одевается и даже слёзы на глазах навернулись. Не потому, что уходит, правда, а потому какая у него реакция на мой, а хозяйский диван с ямкой. Словно это я тот самый диван, такой вот вроде уютный, но это ж блин диван, а не кровать.
— Ключи от квартиры давай. — обувшись, заявил Ваня.
— Мм. Зачем тебе? — не поняла его совсем.
— За бодягой поеду, а ты в ямку и на бочок. Спать. А то, правда, сотрясение может быть, а это не шутки. Ты и так психическая, тебе сотрясение никак нельзя. — начав серьёзно, Иван скатился опять до шуточек, хвастая тридцатью двумя зубами.
— Там нижний замок заедает, надо ключом потеребить, пока он не провернётся. — сунула ему ключи.
Бодяга мне очень была нужна. Про увольнение, я, конечно, погорячилась, и надеялась, что с помощью этого средства, буду выглядеть херово, но получше, чем сейчас.
— Разберёмся. А ты в ямку, и чтоб спала уже, когда вернусь. — требовательно приказал Иван, и что удивительно, я не могла возразить.
— А как же ушиб? Его же намазать нужно. — это уже был скорей интерес с моей стороны, нежели возражение.
— Я намажу. Даже не сомневайся. — Ваня щёлкнул меня по носу и вышел за дверь.
Я ещё постояла какое-то время у закрытой двери, и пошла в ванную комнату. На глаза попались ножницы у раковины. Я даже не сомневалась, распустила свой пучок волос и начесав прядь, обрезала волосы. С чёлкой я ходила года два назад. Она мне шла, но возни с ней было много. А теперь, похоже, выбора нет. Подравняла кончики и оценив результат, забралась в ванну под прохладный душ.
Хотела смыть с себя все впечатления, но только наоборот предалась воспоминаниям, под быстрые удары падающих сверху капель воды.
Когда вышла напрочь из себя, и начала лупить Ивана розами, совсем не думала о последствиях. Только надеялась, что он наконец-то оставит меня в покое, пусть даже и выкинет за этот беспредел из своей машины. А вместо этого…поцелуй. От воспоминаний в груди разлилось волнение. Наверное, если бы этот поцелуй был грубым и со злостью, я бы ещё между ног Ивану заехала, укусила бы. Или не знаю, лицо бы расцарапала, или ещё что-то.
