И если Марии было всё равно, то вот Петенька, не знающий моей родни, кроме отца вообще, казалось, готов взорваться от ревности.
— Пожалуй, кота первым и заведём. — приобняв меня, заявил Петенька, обращая на себя Гринино внимание.
— Знакомитесь. Это Пётр. Мой будущий муж, Мария, дочь его. Это Гриня, муж сестры моей Светланы. — быстро и сухо их представила друг другу, переживая больше за кота и его прокушенные псиной кишочки, считай за первого своего питомца.
Мамонт от новости моего скорого и такого долгожданного замужества разулыбался искренне, неосознанно пугая Машу уже не только своим басом и габаритами, но и хищным оскалом.
— О! Очень приятно. — Пётр сразу расслабился, узнав, что Мамонт не один из моих бывших, а всего-то муж сестры.
Они пожали друг другу руки.
— Ладно. Рад был познакомиться, у меня там ещё ежиха на родах, побегу.
— Светке привет! Пельмешкам поцелуи с обнимашками! — крикнула Мамонту вслед, и он помахал соглашаясь.
У него ежиные роды, а нас ждал ещё ужин с родителями и его отменить мог только потоп. Но Маша уже успокоилась, перестала реветь, и такая угроза миновала.
— Отвезём Машу домой, переоденешься и мне не мешало бы. — сказал Пётр, будучи по пояс голым и мы пошли к машине.
Я хотела предложить придумать кличку коту, но не стала. Вдруг он всё же уйдёт на радугу к сосискам с молоком. Поэтому молча ехали домой.
Пока Петенька отводил Машу домой, я быстро ополоснулась в душе и надела первое попавшееся на глаза платье. На счастье, оно было приличным и удобным. К моменту сооружения на голове причёски вернулся Пётр.
— Ну как? Всё хорошо? — переживала, что Ольга обвинит меня в том, что случилось, что ребёнок заплакан и несчастен.
— Нормально. — отмахнулся Петенька, поцеловав меня в плечо.
Я сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, чувствуя, как нервное напряжение немного спадает. Остаётся только усталость.
— А ты, кстати, в чём поедешь? У меня из твоих вещей только майка на сушилке весит. — спросила, взглянув на отражение Петеньки.
Он так и был в пиджаке, накинутом на голое тело.
— Ну ты же не думаешь, что я у Ольги живу? — спросил, поглаживая животик, ну чисто мания у него, уже раз сто приложился к нему за день, — Зай, у меня своя квартира есть, сейчас ты докрутишь своё гнездо дракона на голове, и мы заедем ко мне, я переоденусь. — закончил с ехидной улыбкой и отошёл подальше так быстро, что я не успела его ни стукнуть ни на ногу ему наступить.
— Сам ты! Гнездо! Седое! — плевалась, затягивая резинкой тугую шишку волос на макушке.
— Вот! Это у меня из-за тебя седые волосы пучками лезут. — строго заметил Пётр, вглядываясь в зеркало, ища там в отражении на голове седые волосы.
А они там правда были.
Штучки три или четыре, но точно имелись.
— Я готова! — даже освежать макияж не стала, натерпелось побывать в логове этого хитрого хорька и, как оказалось, не зря хотелось!
В типичной холостяцкой квартирке меня неожиданно прямо в прихожей встретили свисающие с потолка ленточки от шариков.
— Ты тут постой пока, я сейчас. — Пётр оставил меня в маленькой прихожей, а сам юркнул за дверь.
Пока я смотрела то на потолок, скрытый красными шариками в виде сердечек, то на полочку, заставленную чисто мужскими штучками, Пётр что-то творил за дверью. В какой-то момент там раздался сильный грохот и я бросилась в комнату на спасение своего мужика.
— Боже! Петенька! — посреди комнаты, с таким же потолком скрытым шарами лежал Пётр, а на нём сверху лежал шкаф.
Ну или то, что когда-то было шкафом.
— Спина-а-а-а… — прокряхтел пухнорыленький и я кинулась его откапывать из-под деталей мебели и вещей.
— Сейчас, сейчас! — запинаясь о вещи, несколько раз упав сверху на бедолагу, я таки смогла отодвинуть дверь и заднюю стенку шкафа, и из-под вороха вещей показалась Петина рука, с зажатой в пальцах розовой коробочкой в виде медвежонка.
— Ленка, выходи за меня! — спешно крикнул Петенька, а я окончательно села на задницу, прекратив попытки подняться.
Вот это романтика!
Вот это предложение!
Чуть не убился, зато как феерично!
— Выйдешь? — напомнил о себе, пихая мне под нос коробочку.
— Да… — согласилась, задыхаясь от волнения, хотелось стукнуть его за то, что напугал меня так, но вместо этого взялась дрожащими пальцами за бархатную ушастую прелесть.
Кряхтя и чертыхаясь, Петенька сам выбрался из-под завала и посмотрел на меня, не решающуюся открыть коробочку.
— Нравится? — спросил с волнением, — Коробку Марья Петровна выбирала. — оправдался, а я поправила.
— Маша! — неосознанно, но Петеньке понравилось, так улыбнулся довольно.
— Язва! — заключил радостно, — Открывай. — кивнул на коробочку, и я, выдохнув, открыла.
На бархатной подушечке лежало не одно кольцо, а сразу два. Серебряные, словно самодельные, очень красивые!
— Это мне, — Пётр забрал то, что побольше и сразу одел на свой безымянный, — А это тебе. — без сантиментов колечко через несколько секунд уже красовалось на моей руке.
— Они невероятные. Очень красивые. — приложив руку на Петину, сразу любовалась двумя колечками.
Только Пётр не дал мне вдоволь наглядеться сразу на оба кольца, чмокнув в губы активизировался.
— Так, ну ладно! Главное дело сделано, надо в ресторан же ехать, а этот шкаф здесь пусть пока лежит, в себя приходит. Я его потом… — Петенька поднялся, глядел на кучу барахла, почёсывая затылок, — На помойку потом его вынесу. — сухо решил судьбу шкафа.
— Когда ты успел всё подготовить? — вчера только мы встретились в лифте, и я точно знала, что весь день он провёл с бывшей женой и Машей.
— Ну… Ты только не злись, вообще-то, всё ещё неделю назад решилось, я просто думал, как сказать… Я только шарики утром заказал, Вадим Дмитриевич помог. — объяснил Петенька, выискивая в груде вещей рубашку.
— А-а-а! Теперь понятно… — лаконично ответила ему.
— Что тебе понятно? — с интересом уточнил Петенька.
— Почему тебя чуть шкафом не зашибло.
— Ну и почему же?
— Карма! Мгновенная! — произнесла нагнетая таинственности, и Петенька, казалось, проникся.
Замер на секунду хлопая ресницами и о чём-то думая, но в итоге расхохотался как ненормальный до слёз и всю дорогу до ресторана подшучивал надо мной.
Хотя шкафом завалило его, а не меня.
Родители мои уже ждали нас за столиком и само знакомство прошло вполне мирно, обычно даже. Но вот наступил тот момент, когда я ощутила себя словно в углу зажатой со всех сторон.
