— Мисс Лэнгли, где Элеонор? Чем она занимается?
Последовала пауза; затем Маргарет Лэнгли заговорила, осторожно подбирая слова:
— Элеонор не сообщила мне, где она. Сказала только, что ей гораздо лучше, и она не хочет всю оставшуюся жизнь провести в бегах. Она решила пойти в полицию. Элеонор понимает, что ее отправят обратно в тюрьму, ведь она нарушила условие досрочного освобождения — сменила место жительства. Еще она сказала, что на этот раз будет рада, если я смогу ее навестить.
— Пойти в полицию?! — Пэт вспомнила потрясенное беспомощное лицо Элеонор Браун после оглашения приговора. — И что вы ей посоветовали?
— Я попросила ее позвонить вам. Я подумала, может, вы сумеете добиться, чтобы ее снова отпустили под честное слово. — Голос Маргарет Лэнгли сорвался. — Мисс Треймор, пожалуйста, не допустите, чтобы эту девочку снова посадили в тюрьму.
— Я постараюсь, — пообещала Пэт. — У меня есть друг, конгрессмен. Он должен помочь нам. Мисс Лэнгли, прошу вас, ради Элеонор, скажите мне, как с ней связаться?
— Но я действительно не знаю.
— Если она позвонит опять, попросите ее найти меня, прежде чем она обратится в полицию. Тогда ее позиция при ведении переговоров будет гораздо сильнее.
— Я знала, что вы поможете ей. Я сразу поняла: вы — хороший человек. — Тон Маргарет Лэнгли стал бодрее. — Знаете, мне было так приятно, когда позвонил этот замечательный человек Пелхэм и пригласил меня принять участие в вашей программе. Кто-то из съемочной группы придет ко мне завтра взять интервью.
Так, значит, Пелхэм принял и это предложение.
— Я очень рада, — произнесла Пэт, пытаясь говорить с энтузиазмом. — Не забудьте, пожалуйста, передать Элеонор мою просьбу.
Глава 23
Проходя по коридору, Артур почувствовал что-то неладное и мгновенно насторожился. На первый взгляд, обстановка в доме престарелых казалась мирной и даже праздничной. На игральных столиках, укутанные ватным снегом, стояли рождественские елочки и горели электрические свечи; на дверях палат красовались прикрепленные клейкой лентой рождественские открытки. В комнате отдыха работал стереопроигрыватель, звучала музыка. Но что-то было явно не так.
— Доброе утро, миссис Харник. Как вы себя чувствуете?
Маленькая сгорбленная старушка брела по коридору, опираясь на палку. Она посмотрела на Артура исподлобья, не поднимая головы.
— Держись от меня подальше, Артур, — продребезжала она. — Я рассказала им, как ты выходил из комнаты Аниты, и я точно помню, когда это было.
Он коснулся руки миссис Харник, но она отшатнулась.
— Конечно, я заходил в комнату миссис Гиллеспи. Мы были друзьями.
— Ничего подобного. Она тебя боялась.
Артур изо всех сил старался сдержать гнев.
— Ну что вы, миссис Харник...
— Я знаю, что говорю. Анита хотела жить. К ней собиралась приехать дочь, они не виделись два года. Анита говорила, что ей все равно, когда умирать, только сначала она должна повидать Анну-Марию. Неправда, что она просто перестала дышать. Я так им и сказала.
Старшая медсестра, Элизабет Шиэн, сидела за столом в коридоре. Артур ненавидел ее строгое лицо и сине-серые глаза, которые становились стальными, когда сестра Шиэн сердилась.
— Артур, прежде чем вы приступите к своим обязанностям, будьте любезны зайти в кабинет.
Он последовал за сестрой в административный кабинет — там родственники будущих пациентов оформляли документы, чтобы отделаться от своих стариков. Но сегодня здесь не было посетителей, за исключением круглолицего молодого человека в плаще и туфлях, которые не мешало бы почистить. У него была дружелюбная улыбка и приятные манеры, но Артура все это не могло ввести в заблуждение.
— Детектив Барротт, — представился посетитель.
Директор клиники, доктор Коул, тоже находился в кабинете.
— Присядьте, Артур, — предложил он, стараясь говорить непринужденным тоном. — Благодарю вас, сестра Шиэн, вы можете идти.
Артур выбрал стул с прямой спинкой и сел, не забыв сложить руки на коленях и принять немного озадаченный вид, словно не имел ни малейшего представления, зачем его сюда вызвали. Ему далось это легко — он не раз репетировал перед зеркалом.
— Артур, в прошлый четверг умерла миссис Гиллеспи, — начал детектив Барротт.
Артур кивнул и изобразил печаль. Неожиданно он испытал благодарность к миссис Харник.
— Знаю. Я так надеялся, что она проживет немного дольше! Ее собиралась навестить дочь, с которой они не виделись два года.
— Вы знали об этом? — спросил доктор Коул.
— Конечно. Миссис Гиллеспи рассказала мне.
— Понимаю. Мы не знали, что она с кем-то обсуждала визит дочери.
— Доктор, вы же помните, сколько времени требовалось, чтобы накормить миссис Гиллеспи. Иногда во время еды она отдыхала, и мы болтали.
— Артур, вы рады, что миссис Гиллеспи умерла? — прямо спросил детектив Барротт.
— Да, рад, что она ушла из жизни до того, как рак причинил ей еще большие страдания. Она бы страшно мучилась. Я прав, доктор? — и он посмотрел на доктора Коула, как бы ожидая поддержки.
— Возможно, — неохотно согласился врач. — Конечно, никому не известно...
— Но я хотел, чтобы она дожила ло приезда Анны-Марии. Мы с миссис Гиллеспи часто молились об этом. Она просила меня почитать одну молитву из требника святого Антония. Там есть молитвы, которые годятся для особых случаев.
Детектив Барротт внимательно изучал его лицо.
— Артур, вы заходили в комнату миссис Гиллеспи в прошлый четверг?
— О да, я заглядывал к ней как раз перед обходом сестры Краус. Но миссис Гиллеспи сказала, что ей ничего не нужно.
— Миссис Харник утверждает, что видела, как вы выходили из комнаты миссис Гиллеспи около пяти часов. Это правда?
Артур поразмыслил, прежде чем ответить:
— Нет, я не заходил к ней в комнату. Я только заглянул и убедился, что она спит. У нее была тяжелая ночь, и я беспокоился, все ли в порядке. Миссис Харник видела, как я заглянул в комнату.
Доктор Коул с явным облегчением откинулся на спинку стула.
Голос детектива Барротта смягчился.
— Но в прошлый раз вы говорили, что миссис Харник ошиблась.
— Тогда меня спрашивали, не заходил ли я в комнату миссис Гиллепси дважды. Я ответил «нет», потому что так и было. Но потом я припомнил, что заглядывал к ней. Так что мы с миссис Харник оба правы.
Доктор Коул теперь улыбался.
— Артур — один из самых заботливых наших служащих, — сказал он. — Я уже говорил вам об этом, мистер Барротт.
