Она пошла к лечащему врачу, который сказал, что это тоже симптомы болезни Лайма. Без лечения или при недостаточном лечении болезнь Лайма может распространяться на суставы, вызывая боль и, зачастую, отечность. Он назначил ей другой антибиотик – доксициклин. Женщина принимала его больше трех недель, но тугоподвижность сохранялась. Врач не понимал, что происходит, – он направил ее к ревматологу. Тот тоже не смог разобраться, и она снова обратилась к лечащему врачу. «Он переадресовал меня к своей помощнице, – рассказывала Кэрол Энн. – Я едва не плакала от боли, когда ей звонила. Сказала, что не могу спать, так сильно болит. Но она не особо мне сочувствовала».
Кэрол Энн чувствовала себя брошенной. Ее врач был приятным человеком, рассказывала она мне, но явно не знал, что вызывает у нее боли и как с этим справиться. Она решила взять дело в свои руки. Переговорила с друзьями, перерыла все полки с медицинской литературой в книжном магазине, изучила информацию в Интернете. Все вроде бы указывало на болезнь Лайма. Она решила, что ей нужен специалист по этой болезни – человек, который по-настоящему в ней разбирается. И женщина взялась за поиски.
Чего Кэрол Энн не знала – и не могла знать, – так это того, что она вступает в одну из самых противоречивых областей медицины, в профессиональные расхождения относительно болезни Лайма, из-за которых будет мучиться еще целых два года. Большинство пациентов считают, что причину их недомогания можно обнаружить с помощью каких-то обследований – например рентгена или МРТ, – или анализов, которых в наше время делается неисчислимое множество. Если результат будет положительным, пациент, может, и не обрадуется, но хотя бы будет знать, что с ним такое: перелом, астма, опухоль или инфаркт. Если же результат окажется отрицательным, это будет доказывать, что данной болезни у пациента нет – большое облегчение при подозрениях на рак или другие страшные заболевания. Результат может вызвать и разочарование – ведь зачастую лечение и вероятность выздоровления напрямую зависят от диагноза.
Врачи тоже очень верят в свои диагностические инструменты. И не без основания. Медицина сделала огромный шаг вперед в сфере диагностики благодаря новым технологиям. Хотя в большинстве случаев достаточно просто выслушать пациента и провести физический осмотр, чтобы поставить диагноз, и врачи, и больные предпочитают иметь доказательства – в форме результатов того или иного обследования или анализа.
Однако, как выясняется, анализы и их результаты отнюдь не так точны и однозначны, как полагают пациенты (и врачи). Несмотря на их безусловную ценность, в некоторых случаях они могут замедлять процесс диагностики, а то и вообще уводить его в неверном направлении.
Сложности, связанные с диагностикой болезни Лайма, привели к разделению врачей на два лагеря и вызвали путаницу, граничащую с хаосом, в вопросах выявления этого распространенного и довольно легко излечимого заболевания. В результате можно говорить об «эпидемии» упущенных и ошибочно поставленных диагнозов. Некоторые пациенты страдают от недиагностированной острой болезни Лайма, и многим – сотням, если не тысячам, – страдающим другими заболеваниями ошибочно диагностируют фантомную болезнь и лечат от инфекции, которой у них нет.
Кэрол Энн вполне допускала, что боли и ломота связаны с болезнью Лайма – в конце концов, раньше у нее ничего подобного не было. Врач сказал, что первый курс антибиотика ей не помог. Но почему должен помочь второй? И вот она разыскала специалиста по болезни Лайма в близлежащем городке Уилтон, в Коннектикуте. Страховка не покрывала лечение у него – это касалось всех специалистов, которых она обзвонила, – но плата была разумной, и ехать предстояло недалеко.
К моменту, когда Кэрол Энн обратилась к специалисту, доктору Мэтью Дэвидсону (имя изменено), она практически превратилась в развалину. Все тело постоянно болело. Суставы выглядели нормально – никаких покраснений или припухлостей, но ныли так, что она не могла спать. Пациентка чувствовала себя измотанной, у нее слабела память, возникли проблемы с концентрацией, и от обычных повседневных проблем она могла вдруг разразиться слезами.
Дэвидсон был врачом общей практики, специализировавшимся на болезни Лайма. Плотный мужчина с редеющими светлыми волосами, он излучал тепло и сочувствие, сразу покорившие Кэрол Энн. Она сидела в его кабинете и описывала симптомы, которые мешали ей нормально жить уже почти целый год.
Дэвидсон кивал головой, слушая ее рассказ. Ее болезнь была для него открытой книгой. Еще на середине он сказал, что у нее классические проявления – то, что с ней происходило, было очень распространено, даже слишком, по его убеждению. Она правильно поступила, что обратилась к нему. Антибиотики явно не помогли; она не избавилась от инфекции, и в результате у нее развилась – по его словам – «хроническая болезнь Лайма».
Дэвидсон объяснил, что зачастую начальный курс антибиотиков не убивает бактерии, провоцирующие болезнь Лайма. Они каким-то образом «прячутся» в теле, проявляясь в перемежающихся симптомах, включающих боль в суставах, мышечные боли, бессонницу и нарушение концентрации – все, на что жаловалась Кэрол Энн. Дэвидсон сказал, что ее единственная надежда – это повторное лечение антибиотиками. Их придется принимать несколько недель, или месяцев, а может, даже лет, чтобы полностью избавиться от глубоко засевшей инфекции и ее симптомов. Не исключено, что процесс затянется, предупредил он, но совместными усилиями они смогут победить болезнь и вернуть ей здоровье.
Из приемной Дэвидсона Кэрол Энн вышла исполненной оптимизма – впервые после того, как заболела. Но радость ее была недолгой.
Диагноз, который поставили Кэрол Энн – хроническая болезнь Лайма, – до нее ставили десяткам тысяч пациентов за те 30 с лишним лет, что прошли с момента открытия этого заболевания. Целая когорта докторов, наподобие Дэвидсона, провозглашающих себя специалистами по болезни Лайма, настаивает на своих глубоких познаниях касательно данной «хронической и устойчивой к лечению» инфекции. Однако, несмотря на их заявления – и полное к ним доверие со стороны некоторых пациентов, – «хроническая болезнь Лайма» это, практически наверняка, просто фантом. В противовес уверениям докторов, подобных Дэвидсону, существует очень мало подтверждений тому, что бактерии, вызывающие болезнь Лайма, могут проявлять устойчивость к антибиотикам, приводя к возникновению симптомов, приписываемых «хронической болезни Лайма». Более того, масса доказательств подтверждает, что длительное лечение антибиотиками не помогает от недомоганий, обычно связанных с данным синдромом.
Несмотря на эти доказательства, тысячи пациентов продолжают месяцами, а то и годами принимать антибиотики в надежде на выздоровление. Опасность такой диагностики и лечения двояка. Во-первых, пациенты рискуют заработать серьезные побочные эффекты от мощных препаратов, которые им назначают. Во-вторых, ошибочный диагноз может отсрочить постановку верного диагноза и лечение другой болезни, отчего та может усугубиться.
Но почему вполне разумные, работающие на благо пациента врачи, подобно Дэвидсону, продолжают верить в этот фантом и выписывать лекарства, которые не работают? Ответ – по крайней мере отчасти, – связан с проблемами диагностики этого комплексного заболевания. А также с вполне понятным дискомфортом, который испытывает доктор при виде пациента, страдающего от боли и нуждающегося в точном диагнозе.
