Пела в миниатюрную микрофон-гарнитуру, закрепленную за ухом, совершенно незаметную в ее распущенных волосах, отчего создавалось поразительное ощущение, словно ее голос разливался с невиданной мощью, заполняя все пространство…
– Ты это помнишь? – спросил Разведов, напряженно всматриваясь в лицо Глафиры.
– Конечно, – удивленно посмотрела она на него. – Откуда это?.. – И поняла: – Ты там был?
– Да, – коротко подтвердил Разведов.
– Я помню, – кивнула Глафира, глядя на экран. – Я очень хорошо помню то наше выступление. Другие слились в один ряд, а это совсем иное было. Совсем. Запомнила подробно и навсегда. Мы все его запомнили навсегда.
Случился такой эпизод в творческой биографии Глафиры шесть лет назад, когда Глаша как раз перешла на последний курс режиссерского. Родной дядя ее хорошей подруги служил в Министерстве обороны России. И однажды им откуда-то сверху спустили директиву, которая, если не вдаваться в подробности военного слога, сводилась к следующему – организовать очередную культурную программу для военных.
Поэтому дядя и попросил любимую племянницу Лилю организовать, так сказать, бригаду хороших артистов из числа ее сокурсников и коллег для приобщения военнослужащих к культуре. А Лиля прямиком отправилась к Глафире.
Идея той показалась настолько бредовой, что она тут же согласилась. Сколотила из своих же бывших одногруппников, сидевших в этот момент без работы, и нескольких знакомых артистов и музыкантов ту самую бригаду, выступив в роли художественного руководителя и режиссера в одном лице.
Подписали контракт с Минобороны, обязуясь за два с половиной летних месяца провести определенное количество концертов по частям, которые определит само министерство.
Ну ладно. Составили две концертные программы, откатали, продемонстрировали приемной комиссии в лице суровых дядечек в форме, получили «добро» на обе, министерство обеспечило их очень достойными музыкальными инструментами и классной аппаратурой, дали и техников для ее обслуживания, наняли администратора из дружеского министерства культуры, благословили, перекрестили и отправили.
Ох, ребята, какие же они были идиоты, соглашаясь на этот контракт и на авантюру в целом. Нет, результат, в общем-то впечатлял, потому что заплатили им очень и очень хорошо – тут есть чему порадоваться.
Но мама до-ро-га-я! Это была полная засада!
Разумеется, они были не единственной бригадой артистов, повышающей боевой дух и культурный уровень военнослужащих страны по той самой кем-то спущенной директиве, но поскольку были молодые, не заслуженные пока еще артисты и проходили под классификацией «студенты», их и поставили на самый «ответственный» участок – Север, на минуточку, Заполярье. Арктика. И давай эти «студенты» впахивать, как кони ломовые.
Уже через три недели их дружный коллектив перестал понимать, куда их везут, где они едут, в каких городах останавливаются. Иногда их селили в гостиницах, а иной раз и в офицерских общежитиях, бывало и в казармах, и даже палатках войсковых.
Но надо отдать должное военным с их организованностью. Всю логистику они взяли на себя и бригаду Глафиры всегда по-военному продуманно и четко встречали-провожали, передавая с рук на руки.
Поезда, вертолеты, автобусы, микроавтобусы, военные джипы и самоходки, бывало, что и на БМП передвигались по тундре. Да, чего только не бывало за те семьдесят пять дней… И, конечно, самолеты. Это отдельная тема.
Частенько случалось, что их перевозили вместе с каким-нибудь ценным армейским грузом, какими-то немыслимыми здоровенными грузовыми самолетами, которые вояки называли не иначе как «бортами». Артисты все пошучивали, сами пугаясь своего юмора, что однажды их точно выбросят с парашютами прямо в расположение очередной части. «Десантируют», – поправлял их суровый сопровождающий.
Ах да, был еще и сопровождающий военный.
Молчаливый, не угрюмый, а просто не любивший болтать попусту дядька лет сорока пяти, Михаил Власович. Власович это не фамилия – отчество. Классно, да? Глафира, которую всегда завораживали всякие необычные вещи, даже порасспросила его, откуда такое оригинальное отчество, на что получила скупой ответ:
– Староверы в роду.
И все. Без дальнейших комментариев. Крупный, не толстый, а сбитый такой, при этом необычайно гибкий, подвижный, явно обладавший какими-то непростыми способностями, очень пробивной и дотошный. С ним ребята горя не знали – всегда найдет решение для любой ситуации, всегда все устроит наилучшим образом и разрулит трудную проблему.
Они даже не знали, в каком он звании, спросили как-то, но Власович отшутился, мол, русский солдат уже звание. И так это сказал, что больше спрашивать не стали. Осторожничали.
Только после завершения тура они узнали, что Михаила Власовича лично представил к Лильке с Глафирой любящий Лилькин дядя. За что ему отдельное спасибо. Очень уж во многом облегчил им жизнь этот загадочный человек.
Агитбригада проехала за это время немыслимое расстояние от Кольского полуострова до Чукотки. Нормально? Представили?
Конечно, всякое случалось, и каких только курьезов не происходило с ними в этом туре, и где только они не побывали. К тому же приходилось учитывать один момент: военные люди гостеприимные, широкой души, да и просто скучно им нести однообразную службу, а тут такие шикарные гости.
Вот представьте: засекреченная часть с чем-нибудь стратегическим, а вокруг – тайга или тундра и на сотни или тысячи километров ни души.
И изо дня в день одно и то же, одно и то же, в лучшем случае вялая самодеятельность, что-нибудь типа заунывным блатным тембром под раздолбанную гитару: «А ты меня забы-ы-ыла, а я так любил», а тут – бац, артисты! Да еще какие! Не из ближайшего городка Жулейска, а аж из самой столицы Москвы! Да еще и Глафира там, которая в кино играла. Кто-то узнавал.
Ну как вы думаете, ясно же, что поляны им накрывали, за столы усаживали, кормили-поили, а офицеры просили попеть что-нибудь душевное и после концерта, под гитарку на посиделках. И к девушкам, между прочим, подъезжали с намеками разной степени тяжести, но без хамства – вот такого никогда не было.
Ну, в общем, хватало разных событий. Труднее всех в таких вот «продолжениях» приходилось совершенно непьющей Глафире, но ей составлял компанию такой же трезвенник Михаил Власович, так что обходилось все очень миролюбиво и без наездов-уговоров про «хоть рюмочку».
Как-то раз привезли их бригаду в очередную засекреченную часть. А кстати, к слову, знаете, как их возили по вот таким вот засекреченным? Нет, мешки на голову не надевали, ни боже упаси, к ним вообще очень хорошо относились, но окна в транспорте закрывали плотными шторами. А ответственные лица «военной наружности», сопровождавшие их в транспорте, тщательно следили, чтобы никто не подглядывал за те шторки, и водитель был отгорожен от салона специальной ширмой, так что даже щель не просвечивала.
Итак, привозят их бригаду в очередную часть (летную, как выяснилось), они выгружаются из автобусов и понимают, что обстановочка вокруг какая-то нервная, напряженная и им тут не сильно-то и рады.
