– Хорошо, – заговорщицки зашептала в ответ Глаша, – позвоните мне, когда будете выезжать на кладбище.
– Позвоню, – пообещала верная помощница.
«Раз такое дело, – решила Глафира, – съезжу-ка я к ребятам в больницу, а то вчера было как-то не до посещений больных».
Андрей с Ольгой, к общей радости всего семейства, совсем уверенно шли на поправку. Братец так и вовсе начал вставать и передвигаться по палате, да и Ольга садилась на край кровати и понемногу поднималась, правда, пока только на одну непострадавшую ногу и очень аккуратно, но был уже большой прогресс.
Приходу Глафиры оба необычайно обрадовались, оживились, принялись расспрашивать про постановку, про дела, кто обещал приехать из известных и знаменитых, что пишут критики.
Посовещавшись с Трофимом, Романом Матвеевичем и Кирой Палной, они решили пока не рассказывать ребятам про убийство и непонятные дела, творящиеся в театре вокруг Глашиной постановки. Зная характер Андрея, его ненормальную гиперопеку, насколько он сразу пугается любого происшествия с Глашей и мгновенно кидается выручать «ребенка», решили не рисковать. Ну его, понимаешь, на фиг, еще отбросит костыли и понесется с больничной койки «решать проблемы девочки».
Вот Глаша и говорила брату, что актеры играют замечательно, выкладываются, стараются, и только на главную роль она никак не может утвердить актрису, не соврав таким образом ни разу. Болтали о чем-то, Глаша рассказывала веселые истории и байки из театральной жизни, анекдоты, передавала монологи в лицах.
И в какой-то момент, зацепившись за промелькнувшую в речи Глафиры фразу о чьих-то отношениях, быстренько многозначительно переглянувшись с мужем, Ольга осторожно поинтересовалась:
– А как у вас с Трофимом складываются отношения?
– Хорошо, – заверила весело Глаша. – Что бы им плохо складываться?
– Я не о формальном общении, – не дала сбить себя с толку Ольга. – Я о вашей… симпатии друг к другу.
– Симпатия есть, – со всей серьезностью, сделав строгое лицо, заверила ее Глафира, начиная уже не на шутку веселиться.
– Да ну тебя, Глашуня, – пожурила ее невестка и от досады выпалила прямым текстом то, что хотела спросить как-то окольно: – Может, между вами роман? – Глашка от души расхохоталась. – Ну что ты смеешься, что ты смеешься! – призвала ее к серьезности Ольга. – Мы с Андреем подумали, что было бы замечательно, если бы у вас сложились отношения. Трофим очень хороший человек. Очень. Андрей ему полностью доверяет и уважает его как личность и как мужчину. К тому же он абсолютно наш родной человек, не чужой какой дядька.
– Вот именно, – поддержал жену Андрей, – если я кому и смогу тебя доверить, Глашуня, так только ему. Трофим – мужчина положительный и надежный во всех отношениях.
Глафиру вдруг ослепило воспоминанием, как «положительный» во всех отношениях мужчина брал ее истово, мощно, до самого предела, держа на руках, прислонив спиной к стене. И ее обдало горячей волной, поднявшейся снизу, ударило в голову, щеки порозовели.
– И потом, – вздохнула романтическая Ольга, не заметив состояния невестки, – он так на тебя смотрит. Когда ты не видишь, что он за тобой наблюдает, он провожает тебя таким взглядом! На меня он так никогда не смотрел. Вот никогда.
– То есть, – Глафира попыталась переключиться с неуместных эротических воспоминаний, – вам кажется, что актриса, она же режиссер столичных театров, и военный летчик из далекого закрытого гарнизона – это две легко монтирующиеся фигуры?
– Ну да – согласился Андрей, – непросто, но ведь возможно. – И спросил у сестры: – Где ты еще такого мужчину найдешь, чтобы и наш был, как родной, и человек достойный?
– И он точно в тебя влюблен, – убежденно подхватила Ольга, продолжая настойчиво гнуть свою линию. – Так смотреть, как Трофим на тебя смотрит, может только влюбленный человек.
Глаша собралась было ответить, но тут резко распахнулась дверь и в палату горохом ворвалась шумная детвора, а следом за ними вошел обсуждаемый только что товарищ, который, как выяснилось, смотрел на Глафиру каким-то особенным взглядом.
А Разведов, внимательно посмотрев на женщин, заметив, как стушевалась от неожиданности и чуть даже покраснела щеками его бывшая жена, поинтересовался, цитируя Лермонтова:
– «Меж юных жен, увенчанных цветами, шел разговор веселый обо мне»?
– Тут не только жены собрались, – напомнил ему Андрей.
– Собаководам! – сложив ладони замком, Разведов приветственно потряс руками. – Наш пламенный.
– Вот же… – весело захохотал Андрей.
– Кстати, песика Мишу мы из клиники забрали, сидит в специальной перевозке в машине, ждет дальнейшей своей счастливой судьбы, – сообщил новость Разведов.
На этом содержательные разговоры закончились. Дети, словно получив отмашку, разрешающую орать всем наперебой, громко перекрикивая друг друга, принялись восторженно рассказывать о новом члене семьи, о том, как они его забирали, какой дизайн будки выбрали из всех возможных вариантов в Интернете и что собираются ее строить вместе с дедом Ромой.
– Ладно, ребята, мне пора возвращаться в театр, – поднялась со стула Глафира.
Чмокнула по очереди выздоравливающих, помахала детям и Трофиму и вышла из палаты.
Он догнал ее в коридоре, ухватил за локоть, развернул к себе, обнял и поцеловал горячими упругими губами.
– Не успел сделать это утром, сказать спасибо за нашу ночь… – Он смотрел на нее веселыми «балтийскими» глазами.
– Ну, поцелуешь вечером и скажешь спасибо за следующую ночь, можно прямо во время нее.
– Тогда будем надеяться на сегодняшнее повторение?
– И надеяться будем, и повторять, – согласилась с ним Глафира. – Только я, наверное, поздно приеду, мне в одно место смотаться надо.
– Глаш, – перестав улыбаться, произнес Трофим, – ты ведь не собираешься самостоятельно задерживать преступника, правда? И ездить туда, где тебе может грозить опасность?
– Нет-нет, – заверила она его, – ни задерживать, ни рисковать. Меня Юра подстрахует.
– А давай лучше я тебя подстрахую, – предложил Разведов, и Глафире показалось что она уловила нотку ревности в его тоне.
– Ты ведь не бравый капитан, и у тебя нет пистолета, – свела все к шутке Глаша.
– Я бравый подполковник, и пистолет у меня есть, правда, не с собой.
– Ну вот, а у него пистолет с собой. – И, привстав на цыпочки, потянулась, быстро поцеловав его в губы, и заглянула в глаза близко-близко. – Постараюсь вернуться пораньше, и ты мне покажешь, какой ты подполковник, – пообещала она и отстранилась. – Все, я опаздываю.
На кладбище Глафира внимательно присматривалась к людям, но, поняв, что ничего нового для себя уже не увидит, отошла в сторонку, созвонилась с Юрой и договорилась о встрече.
