– Мам, иди скорей, тут по телевизору твоего родственника показывают.
Доверчивая Тамара бежала со всех ног к телевизору. Родни-то много. А если и впрямь кто где нашелся? Нет, всего лишь композитор Френкель.
Далекие сибирские родственники-евреи остались в прошлом. И стали спустя годы чем-то искусственным, даже слегка придуманным, во всяком случае, для их дочерей. И росли они с бабушкой Таисией. Так вышло. Хотя должно было быть все совсем по-другому. И в Москву Тома бы никогда не уехала, бросив мать. Но она точно знала, что приедут сначала они, потом вызовут маму. Она заслужила жить с дочерью и немножко отдохнуть. И, конечно, Тамара все сделает для мамы. И она будет счастлива в Тамариной семье.
Получилось все совсем не так.
Тамара стояла на Ярославском вокзале, судорожно сжав ручку чемодана в одной руке и руку дочери в другой. Где же Николай? Да где же он? Страх-то какой. Не перенести. Москва. Вокруг снуют люди, туда-сюда, носильщики с огромными тележками в белых фартуках и с номерными знаками на груди. «И зачем им белые фартуки?» – пронеслась в голове Тамары нелепая мысль. Как она могла вот так поехать без адреса? На деревню к дедушке.
Провожать их пришло полгорода. Неожиданно на вокзале Роня расплакалась. Тут же заскулила маленькая Натуля. У Тамары затряслись руки.
– Мамочка, родная, ну не плачь. Мы же договорились, жить будем вместе. Иначе я никогда бы не решилась уехать в Москву. Ну ты же знаешь, я без тебя своей жизни не мыслю. Приеду, осмотрюсь, устроюсь на работу. И тебе всего-то несколько лет до пенсии осталось. Сразу к нам и переберешься. Мамочка, сама не представляю, как без тебя выдержу.
Мать и дочь стояли, взявшись за руки. Роня чувствовала: дочь уезжает навсегда. И никогда уже не будет того тепла, той близости, которая всегда была между ними.
Зачем она ее отпускает? Справится ли Тамара? Найдет ли себя в этом огромном городе. Николай… Роня уважала зятя. Из простой крестьянской семьи, всего добился сам. Сталинский стипендиат, всегда и во всем первый. Очень принципиальный, умный. Да, это все так. Да все бабы на фабрике завидовали Роне.
– Смотри-ка Томка какого парня отхватила. Завидный жених! Заслужила, хорошая девчонка у тебя, Рахиль, пусть у нее все сложится.
Только любит ли Коля ее Тамару? И в начале их совместной жизни Роня уверена не была, и сейчас тоже. Николай чувств своих не демонстрировал никогда. Друг – да, прекрасный. Это Роня и видела, и понимала. И для ее сына Бориса, и для соседских мальчишек. Тома всегда была рядом, за компанию. Перед свадьбой любви Роня в тех отношениях не заметила. Почему? А где же материнское чутье? Ой, страшно. Естественно, Тамара вся горела от счастья. Еще бы, первый парень на деревне. Только вот для жизни ли? Николай был достаточно жестким, бескомпромиссным. Сказал – отрезал. И все. Да и Тома у нее упрямая, что греха таить. Как таким вместе ужиться?
Роня оказалась права. И за восемь совместно прожитых лет случалось между молодыми всякое. И с Наташкой в родительский дом Тома уходила, и клялась, что больше не вернется. Почему? В подробности не вдавалась.
– Мам, он меня обидел.
Потом приходил Николай, умолял.
– Что делать, мам?
– А что делать. У вас дочь. Ты выросла без отца. Сама знаешь, каково это. Решать тебе, ты взрослый человек.
И Тамара возвращалась.
Вечные командировки, застолья с непомерными возлияниями. Жизнь комсомольского вожака штука непростая. Все это переживалось тяжело. А может, и еще что было?
– По вагонам!
– Мамочка, – Тамара расплакалась, уже заходя в вагон, – я так боюсь. Не бросай меня, родная, обещай, что приедешь.
– Томочка, дочка, – Роня бежала за вагоном, – ты же знаешь, вы с Натулей моя жизнь. Я всегда буду рядом.
= 8 =
Уже в вагоне Тамара немного успокоилась.
– Мама, не плачь. Мы же к папе едем. Он мне куклу купил! Он нас на вокзале встретит, – Наташа теребила заплаканную Тамару.
– Какая у вас красивая дочь. Сколько тебе лет, лапушка? – напротив сидел видный военный.
– Мне пять! Ой, нет, мне, пока мы будем ехать, исполнится шесть!
– Мы теперь будем жить в Москве. Мы едем к папе, он нас встретит на вокзале. А мама плачет, она боится, что папа нас не встретит. А как же он может не встретить? Он нас ждал целый год! – девчушка смешно растягивала слова, вызывая умиление у всех соседей.
– Натуля, ты уж прямо вот так сразу и все рассказала.
– Потому что ты, мамочка, только об этом и говоришь. «Не встретит, забудет, в командировку пошлют. Что будем делать!» – Девочка размахивала маленькими пухлыми ручками, занятно изображая маму, чем рассмешила все купе.
Тамара аккуратно рукой остановила дочь.
– Муж – комсомольский работник и действительно в командировках месяцами, а у нас адреса нет. Конечно, волнуюсь. И сами куда подадимся. И вещей много. Все-таки совсем перебираемся. Мужу в Москве работу предложили. Почти год в общежитии жил, и вот наконец квартиру дали. – Тамара помолчала и зачем-то добавила: – Двухкомнатную, – она тяжело вздохнула, и комок опять подступил к горлу. Почувствовав приближение слез, она встряхнулась. – Ладно, не будем о грустном, ехать еще пять дней. Меня зовут Тамара.
– Володя. А это моя мама, Авдотья Никитична. И вы, Тамарочка, пожалуйста, не переживайте. Если вас не встретит муж, мы вам поможем. Нас встречает водитель. Довезем!
– Володя, в том-то и проблема, я не знаю адреса! – Тамара аж задохнулась, она снова готова была расплакаться.
– И опять никаких проблем. Поедете к нам. И будете ждать мужа у нас. Мы же с вами русские люди. Неужели оставим друг друга в беде. Да тем более такую лапушку, – Володя с улыбкой посмотрел на маленькую Наташу.
Маленькая Наташа веселила попутчиков всю дорогу. Ехали дружно и весело. Ели Ронины пирожки и сало новых знакомых – семьи Лопуховых.
На полустанках Тамара и Володя выбегали за вареной картошкой и малосольными огурчиками. Женщины в фуфайках и кирзовых сапогах, продавая нехитрую снедь, с тоской провожали взглядом Тамару и Владимира. Им и невдомек, что они чужие друг другу люди и познакомились только в поезде. Может, заметили что-то во взгляде Владимира.
Тамара ничего не чувствовала. Чем ближе поезд приближался к Москве, тем неспокойнее становилось на душе у Тамары.
Страхи не уходили. С какой стати ехать к совершенно посторонним людям? Неужели Николай не встретит? Хотя написал такое теплое письмо. Совершенно ему несвойственное.
«Томочка, скучаю, очень жду. Постарайтесь приехать к моему дню рождения. Обставляю квартиру. Тебе понравится».
Тогда почему у нее в голове дурные мысли?
Потому что знала мужа. За прожитые вместе восемь лет случалось всякое. Работа, командировки, встречи, проводы, застолья. Мог и выпить без меры. Так, что потом переставал себя контролировать. Гены проклятые? Конечно, с топором за ней не бегал, об этом и говорить смешно. Но палку перегибал и обидеть ее мог. Собственно, поэтому и уходила к матери. Тамаре все это было дико, в их семье никто и никогда не пил. Но возвращалась, потому что любила мужа. И понимала, что такое бывает очень редко. И лучше его никогда и никого не было и не будет.
