Анна встала из-за стола и прошла к большому старинному буфету. Чтобы немного успокоиться, она погладила резную столешницу. Родители молчали.
– Да, я видела это зарождающееся у Рони чувство. Это случилось год назад, помните, когда совсем разболелся Дениска, Роня приехала мне на помощь. Мы втроем пошли на комсомольский праздник, Ефима пригласили типографские сотрудники. Вот там они и познакомились.
Анна подняла взгляд от буфета и посмотрела на родителей. Те не могли прийти в себя. Непонятно, что убило их больше. То ли откровенные разговоры о болезни Ефима, то ли то, что дочь несчастна в браке, или все-таки свадьба Рони. А может, все-таки совсем даже не еврейская фамилия жениха?
– Алеша – хороший человек. Нам с Ефимом он нравится. Любит Роню, и она его, – дочь посмотрела на родителей и добавила: – Очень.
Дальше говорить было уже легче.
– Он много работает, учится на заочном в институте на факультете журналистики, работает в газете, возглавляет комсомольскую организацию, кандидат в члены партии.
– Но откуда он, откуда он взялся? – не выдержала Нэха. – Что за семья? Мы же никого из них не знаем.
– Он из села Бражное. Родители – простые крестьяне, еще двое сыновей, тоже на селе. Алексей первым подался в город, приехал всего-то года четыре назад, а столько всего сам добился. Поэтому и говорю, хороший парень.
– Да уймись ты, хороший, – Моисей наконец пришел в себя. – То есть ты хочешь сказать – они не евреи.
– Папа, я это обсуждать вообще не собиралась. Но выходит так, они не евреи, они вообще приехали из Белоруссии, помнишь, у нас в сибирских деревнях земли нарезали, только обрабатывай. Вот они всей семьей и приехали.
– Значит, они не евреи, – подытожил Моисей.
– Папа, скажи, какое это имеет значение?
– Это, дочь, имеет очень большое значение, – Моисей поднял палец вверх. Нэха торжественно выпрямилась на стуле. – Запомни, Анна, только еврей знает, что такое настоящая семья. Только он даст ребенку все, что ему нужно. Никогда не оставит голодными ни детей своих, ни жену. На него можно положиться.
Анна с сомнениями смотрела на родителей. Они никогда не обсуждали эту тему, и дочь действительно была сейчас крайне удивлена. Ей всегда казалось, приведи она в дом любого парня, отец так ее любит, что, конечно, поймет и обрадуется, и даст свое благословение.
А тут, оказывается, вот как. А как же все, что ребенок ни захочет?
– Папа, вы с мамой живете старыми взглядами. Сейчас все по-другому.
– Сейчас все то же самое, даже не сомневайся.
– Но и среди других национальностей есть хорошие люди.
– Не спорю, – быстро согласился Моисей, – есть. Только ведь как угадаешь? А среди евреев – всегда хорошие. Я имею в виду, идеальные семьянины.
– Ой, папа, папа, – только и ответила Анна.
Спать легли рано, так ни до чего и не договорившись, в крайне расстроенных чувствах. Всю ночь Моисей ворочался в своей кровати, никак не мог уснуть.
Это же надо, его Ронька. Его вихрастая любимица, его маленькая разбойница. Как же она могла? Так подвести своего отца! Выставить его на такое посмешище! Ну разве бы он не понял? И тут же одергивал себя. А мог бы и не понять, и запереть. Да, так, наверное, и случилось бы. А Роня знала, поэтому и убежала. Что делается, что делается?
Утром Моисей засобирался в дорогу.
– Ты куда, Мовша? И зачем тебе с собой нужна твоя швейная машинка? Ты что, решил пойти в люди? Зарабатывать на хлеб? Тебя не устраивает твой стол у окна?
– Ой, Нэха, что делать? Ведь она наша дочь. И другой Рони у нас нету. Ну вот не спал я ночь, и все крутился, и все думал. Может, и я чем перед дочерьми виноват? – В глазах Моисея блеснули слезы. – Но ведь хотел как лучше!
– Конечно, золотой ты мой, ты все делал правильно. А как иначе.
Моисей снял картуз и присел за стол.
– Ну кто бы взял нашу Фрейдочку, если бы не этот немой австрияк. Но парень-то хороший?!
– Хороший, Мовша!
– И Фрейдочку ведь нашу полюбил!
– И то правда, полюбил.
– Она его, правда, нет.
Нэха вздохнула.
– И чего ей еще нужно в этой жизни? Мовша, но у нее был в жизни только один шанс. И ты ей его предоставил.
– Так и я так думаю, Нэха! А наша Маруся? Ну, красавица, ну таки и все же! До сих пор бегаешь с судками к ней домой, готовишь потихоньку фаршированную рыбу.
– Таки ведь дочка.
– Так и она вроде носом воротит. Тоже недовольна!
– Видите ли, не очень красивый этот ее муж, – Нэха развела руками.
– А про Анну я вообще молчу. И красавица, и умница. Просто хотел ей выбрать самое лучшее. В Канск поехал, не в какое-то село. Унижался, можно сказать. Чуть лицо не потерял. И опять все не так, – Моисей, сгорбившись, сидел за столом. – Поеду, Нэха моя, подарю вот машинку нашей Рахиль на свадьбу. Она единственная проявляла интерес к моему ремеслу, пусть она послужит ей, как когда-то служила мне.
– Моисей, – Нэха взяла мужа за локоть, – подожди. Тут наш Изя прислал письмо. Все не знала, как сказать, а теперь чего уж там.
– Что такое? – вскинулся Моисей.
– Пишет, разводиться с Реввекой хочет.
– Вай, неужели она ему изменила?!
– Если бы, Мовша! Он нашел себе другую. Но она замужем! Ждет теперь, пока та разведется. Мовша! Она русская. Какая-то Дуся! – Нэха заплакала.
Моисей тяжело вздохнул.
– Ну мы же правильно воспитывали своих детей? Мы же давали им только самые положительные примеры?
Нэха развела руками. Потом взяла гребень и еще раз причесала и без того аккуратно причесанные волосы.
– Ну вот что, Моисей, поезжай в Канск, все правильно, благослови детей, передай от меня все самые лучшие пожелания. А я поеду в Куйбышев. И разберусь и с этой Дусей, и с ее мужем, и с Израилем.
Нэха решительно встала со стула и пошла в спальню – собираться в дорогу.
Глава 7
Москва
= 1 =
Москва. Столица. Для кого-то – мечта всей жизни. Для Тамары – теперь реальность. В Москве совсем другая жизнь. Театры, музеи, библиотеки. Все, что хочешь, только успевай, только поворачивайся. И вот Тамара здесь. С мужем, с дочерью.
– Эх, счастливая, Томка! – за столом сидели Роня, Светлана, Шура и Тамара.
Светлана вышла замуж за своего летчика и уехала с ним в Норильск, в Алымск приезжала уже в гости. Тамара не расспрашивала подругу, счастлива ли, не жалеет ли, что сделала выбор не в пользу Бориса. Что ворошить старое? И Светлана молчала, значит, рана еще не затянулась.
А Шура переехала в Алымск. Врачи помочь ей, к сожалению, не смогли, одна нога так и осталась короче другой, зато Николай помог устроиться на работу. У девушки появилось много новых друзей, и от бывшей угрюмости не осталось и следа.
