Тамара вела урок в десятом классе. Уже было тяжело: семь месяцев как-никак. Ну ничего, осталось всего неделю доработать, и в декрет. Можно уже готовиться к появлению малыша. Хотя почти все есть. Так, мелочи остались, кроватка, ванночка.
Последнее время Тамара чувствовала себя неважно, быстро утомлялась, одышка появилась.
Николай с утра уехал на неделю в район. Хорошо хоть, помирились перед отъездом. Последнее время все у них как-то было неладно. Может, сама виновата. Все говорят, у беременных характер портится. Но при чем тут характер, когда на празднике по случаю открытия Дома культуры ее муж весь вечер протанцевал с учительницей из соседней школы? А потом и вовсе исчез. Тамара гордо ушла домой одна, потом плакала в подушку, поджидая мужа.
– Не выдумывай, тебе показалось, – отрезал Николай.
Во-первых, она всего лишь беременная, а не психбольная, и ничего ей не кажется. А потом, показалось-то не только ей. Через неделю Адка из той же школы, что и противная учительница, рассказала, что ту пропесочили на партсобрании. Негоже-де, молодая семья, парень – комсомольский вожак, жена на сносях.
Да, наши партийные организации могут не только помочь, но и опозорить окончательно. То есть если на празднике не все заметили финт Николая в сторону, то теперь никто не сомневался.
Адка рассказала, что эта Рита еще оправдывалась-де – не она предлагала.
А Николай – «Не выдумывай!» Тут не захочешь, сами за тебя все придумают.
С того злополучного вечера прошло больше трех недель, а Тамара все дулась на мужа. Мать только качала головой. Конечно, и до нее дошли слухи. Алымск – город маленький. А что скажешь! Ребенок вот-вот родиться должен. Сейчас дочери нужен покой.
– Не слушай никого, людям бы только языками почесать. А у тебя муж – первый секретарь горкома комсомола. И себя не позорь, и ему работать не мешай, – Роня пыталась, как могла, поддержать дочь.
– То есть первому секретарю можно изменять, правильно я поняла?
– А кто тебе изменял? Что всяких дур слушать?
Но обида осталась. У Николая характер не сахар. Тамара молчит, и он первым заговаривать не станет. Ну и кто кого наказал? Перед отъездом решила идти на мировую сама.
– Коль, когда вернешься?
– Думаю, управимся за неделю, – как ни в чем не бывало ответил муж.
– Ну, счастливо съездить.
– И ты береги себя. Приеду, и уже никаких командировок. Сам тебя в роддом отведу, – Николай обнял жену. Тамара вздохнула. Конечно, она ждала слова извинений, может, еще больших признаний в любви. Ничего. Такой человек. Интересно, а если бы она сейчас не заговорила, так бы и уехал, не попрощавшись? Может, надо было подождать, проявить характер? Нет, Тамара так долго терпеть не могла. Да и что теперь про это. Главное, помирились. Осадок остался, но нужно выкинуть дурные мысли из головы. Нельзя вредить ребенку.
Миша Самойлов рассказывал биографию Гоголя. Все по учебнику. Ну просто слово в слово. Нет, так не бывает. Тамара, сидя за учительским столом, скосила глаза. Понятное дело, написал на ладони мелким почерком, теперь читает. Тамара резко встала.
– Михаил, – и, тихо охнув, схватилась за живот. Резкая боль пронзила все тело.
Ученики повскакивали со своих мест. Первым подбежал Михаил.
– Тамара Алексеевна, что? Вам плохо? Началось, да?
Тамару потихоньку отпустило, но она все еще стояла, согнувшись, держась за живот.
– Ребят, не волнуйтесь. Что-то просто кольнуло. Наверное, так бывает, – она залилась краской. Тамара ужасно стеснялась своего положения. Но куда деваться, если работа у нее такая публичная.
– Рано еще, не должно вроде.
– Тамара Алексеевна, вы, наверное, домой идите, вам полежать нужно. Давайте мы вас проводим.
– Да я сама, не волнуйтесь. – Тамара уже пришла в себя.
– Михаил, ты же не учил! – она попыталась сделать строгий вид.
– Ну да, виноват. Тамара Алексеевна, двойку не ставьте, я выучу. Ну вот зуб даю!
– Ладно, ладно. – Тамара чувствовала: что-то не то с ней творится. Господи, еще же целых два месяца. Неужели это все ее нервы? Вот так, сама виновата. Это ж надо, рисковать собственным ребенком. Все, больше ни о чем плохом думать она не станет. Сейчас пойдет к маме, там отлежится, и все будет хорошо.
= 2 =
Через четыре часа Тамара уже лежала в послеродовой палате. А в детской сопела крохотная девочка. Совсем маленькая, но здоровая девочка. А к вечеру уже пришла телеграмма от Николая. «Поздравляю дочерью Натальей. Целую. Николай».
Значит, Наташа. Хорошее имя. Ну, раз Коле нравится, значит, будет Наташа. От него не слышала. Неважно. Главное, все позади. И быстро. Жаль, конечно, что раньше времени. Кроха такая, чуть больше двух килограммов. Ничего, выращу.
Тамару переполняла гордость. У нее есть дочь. И еще будут дети, обязательно. Двое, так уж точно. И что это за семья без детей? У нее детей будет много. И она обязательно купит пианино, наймет учителя, и ее дети научатся играть. А вечерами она, как папа, будет читать вслух. Да, да, Гарриет Бичер-Стоу, «Хижина дяди Тома»…
Тамара лежала и мечтала. Девчонки в палате уже вовсю обсуждали своих мужей и их матерей. Хохотали как сумасшедшие. По очереди подбегали к окнам, когда слышали свое имя.
– Вовка! Да не волнуйся ты, нормально все у меня! Молока навалом, двоих прокормить смогу.
– Валентина, халат запахни, а то простудишь молочную фабрику-то! – От окна их гоняла старенькая нянечка.
– Баба Зин, не ругайся. Муж, может, первый раз за пять лет ко мне на свидание пришел, дай хоть поговорю. А то все друзья да домино в голове. А тут гляди-ка ж, пришел, слова ласковые говорит, не матерится, не торопится. Ну прям хоть каждый день детей рожай.
– Том, – Валя обратилась к Тамаре, – а твой-то где? Что-то не видать. Что на дочь не посмотрит, боится, не разглядит со второго этажа?
– Придет еще, – Тамара улыбнулась. А пусть говорят, что хотят. Ну да, маленькая, а для нее так самая красивая. – В командировке он, в районе. Но скоро уже приедет. Вон телеграмму отбил. Просит, чтобы дочь Натальей назвала.
– А что, хорошее имя. А я пока еще не знаю. Вовка предлагает Григорием. Может, и соглашусь, – Валька сладко потянулась. – Может, у меня через этого ребенка жизнь вся переменится, ну и пусть Григорий будет. Том, тебе как?
– Хорошее имя. Мне нравится. Григорий Мелехов, помнишь, из «Тихого Дона». Герой, а не мужик!
– Точно! – Валя задумчиво ходила по палате.
Тамара пока еще лежала и удивлялась на свою соседку. Вот у девки здоровье, и родила позже нее, и парень у нее крупный, больше четырех килограммов, а вон поди ж ты. Прыгает по палате, ничем ее не остановишь.
– Валентина, ляг, тебе говорю, полы мыть не даешь, – баба Зина замахнулась на Валю шваброй. – И чего крутишься? Лежи, в себя приходи! Дома сейчас возьмет тебя твой малой в оборот. Света белого невзвидишь.
