Уже собираюсь подниматься (на сидении останется мокрое пятно, не виновата я, ты сама предложила сесть!), когда сигнал коммуникатора чуть не выдёргивает меня из кресла. Отвечаю, появляется небольшое виртуальное окошко, вот чёрт…
Полиция, Антер на коленях у машины, почему ж ты сам не позвонил?! Боже, пульт мигает, как если бы я нажала…
— Это ваш раб, госпожа? — спрашивает немолодая уже женщина в форме, киваю:
— Да, сейчас выйду.
Едва не бросаюсь к выходу, вспоминаю, что к рабам бегать не принято. Заставляю себя извиниться и попрощаться, и идти медленно, словно меня это не пугает до ужаса, а лишь слегка раздражает. Судорожно сжимаю цветок. Господи, ну что ещё?!
Антер
Стою смотрю на пульт от гравикара, отсчитываю цифры, показывающие, как сокращается между нами расстояние. В голову лезут мысли о пульте на поясе хозяйки. Что машина собственность, что я… А ещё непрошенные мысли о том, что если бы не пульт с чипом, я мог бы сейчас вернуться с весёлой прогулки с прекрасной девушкой, отвезти её домой, не думая о том, кто и где может появиться и что приказать…
А ведь кто угодно и прямо здесь. Медленно пролетающий мимо гравикар вдруг притормаживает, сдаёт чуть назад, останавливается. Открывается окно. На всякий случай достаю коммуникатор. Звонить Ямалите, конечно, не буду. Но режим записи лучше включу.
О, да это та сучка малолетняя, с мамашей, наверное. Что ж они в такую рань на пристани делают? Гравикар длинный, там ещё человек двадцать разместится при желании.
— Это он, точно, — говорит, указывая на меня. Стою, молчу. Думаю, взять ли вещи в руки, или оставить лежать. Опускаю глаза, чтобы не смотреть на этих тварей, а то как посмотрю — и Ямалиту не дождёмся. Вон и наш гравикар уже виден, хоть бы на минуту раньше…
Из длинной машины выходит холёный голубоглазый раб, вьющиеся блондинистые локоны до плеч вызывают ассоциации с любимой собачонкой. Нельзя так думать, останавливаю себя. Он выглядит, как угодно господам, даже если другим рабам это и кажется смешным. Вот захочется Ямалите, чтобы у меня такие же локоны были — никуда не денусь… Опускается на колени, открывает дверь.
Девка остаётся внутри, а вот мамаша решает снизойти. Высокая, худая, ухоженная, меня сейчас снова передёргивать начнёт. Что ж они тут все такие отвратительные?
— Раб? — интересуется.
— Да, госпожа, — отвечаю покладисто. Чёрт, кажется, я её знаю, видел однажды у Амиры. Госпожа Уилла, при чём, если не ошибаюсь, из правящих домов. Что-то такое в разговоре звучало.
— Чей?
Меня она вряд ли узнает, я как обычно был занят Амириными ногами. Зачем приезжала, тоже не помню. Не интересовало.
— Госпожи Ямалиты Станянской.
— Что здесь делаешь?
— Жду гравикар и госпожу.
— Когда она придёт?
— Скоро должна.
— Почему без ошейника?
На секунду запинаюсь. Сказать, что забыл? А вдруг Тали что-нибудь другое скажет… В любом случае, её лишь штраф ждёт. Очередной.
— Госпожа не приказывала.
— Подойди-ка ко мне, — тихо так, холодно.
— Госпожа не разрешает, — отвечаю.
— Что не разрешает?
— Позволять кому-нибудь прикасаться ко мне.
— И что же ты сделаешь? — усмехается, приближается. Кажется, сейчас не удержусь. Что тебе нужно? Едь себе мимо.
— Госпожа разрешила защищаться, — говорю. Если Тали не подтвердит, ждёт меня такое наказание, как у Амиры в гостях побываю. Впрочем, они тоже не имеют права к чужому рабу подходить. Хоть из какого там дома. Наверное.
— Что ж это она так? — недоумевает.
— Не любит, когда портят её собственность. Что вам нужно?
— Наглый какой, — говорит. Почему сразу наглый, нормально же спрашиваю! Или сам факт, что спрашиваю? Сжимаю зубы, ну где же ты там, Тали…
— Малышка сказала, ты и с ней нахально себя вёл, — делает едва уловимый кивок в сторону машины. — Знаешь, что за это грозит рабу?
— А что грозит за содержание несовершеннолетнего раба? — интересуюсь. Она на секунду застывает. Будто хочет оглянуться, но сама себя останавливает. Жалеет, что кнут не взяла, что ли? Смотрит с хищным прищуром:
— Ты как с госпожой разговариваешь?!
— Не я к вам обратился, — говорю, вот чёрт, кажется, и правда обнаглел уже до предела. Что ты со мной делаешь, Тали. Но ведь всё по правилам. Обращаясь ко мне, ты можешь затронуть интересы моей хозяйки. А вот если я к тебе обращаюсь, то затрагиваю твои. Хотя кого эти правила интересуют… Каждому приятно и самому над чужим рабом поиздеваться, и своего любезно одолжить.
— Он ещё и огрызается, — замечает будто с недоумением. Всё-таки подходит, хватает меня небрежно и совершенно неприлично, стараюсь не передёрнуться. — Что там твоя хозяйка так бережёт?
Вижу, как из машины показывается телохранитель. Знакомый мужик, да только что он сейчас может.
— Я же предупредил, — говорю как можно более покорно. Ну вдруг дальше поедет. Гравикар Тали уже рядом остановился.
Какой там, и не собирается отпускать. Засовываю пульт с коммуникатором в карманы, удивлённо приподнимает бровь.
— Извините, госпожа, — говорю. Ломать ей руку, конечно, не буду, а вот схватить и оттолкнуть, чуть завернув… Какое же удовольствие! С трудом останавливаю себя, нельзя мне увлекаться.
От неожиданности возмущенно вскрикивает, но на ногах держится, лишь пошатнулась на шпильках. Возможно даже, владеет какой-нибудь техникой, только считает ниже своего достоинства с рабом драться. Телохранитель поддерживает её, затем становится между нами. Нападать не спешит.
— Чего ты ждёшь? — свирепо дышит она ему в затылок.
— Простите, госпожа. Вы уверены? Ведь он…
— … посмел поднять на меня руку и должен быть наказан! — сквозь зубы. Ну вот, уже и полиция появилась, рядом опускается гравицикл. Чёрт, ну где ты, Ямалита?
— Всё в порядке, госпожа? — женщина в полицейской форме сходит с гравицикла и приближается к нам. По-моему, ни на одной планете из тех, что я бывал, нет такого количества полиции. Кажется, где бы ни произошёл инцидент, они тут как тут. В зоне доступности. Может, это только внутри ограды так…
— Раб на меня напал! — отвечает, сука. Телохранитель смотрит с некоторым сочувствием, и, кажется, пониманием. Не трогает пока, но вижу, что готов в любой момент схватить. Размышляю, готов ли я сопротивляться. Мне с ним, конечно, не справиться, он профессионал с постоянной практикой, а я только-только в форму приходить начал. Но, может, до возвращения Ямалиты продержусь. Как противно звучит, но ведь ей решать.
Знаю: не имею права ничего сказать, пока полисменша не обратится лично. А она и не собирается, считывает чип:
