Бросаюсь за аптечкой, прибегаю обратно, брызгаю анестетиком.
— Обезболивающее? — поражается.
— Что ж я тебе, садистка, что ли?! — восклицаю.
Самые крупные стёкла достаю пинцетом. Стоит молча, вроде даже успокоился слегка. Да что ж это за ассоциации со словом «подвал»! Ты что, всё это время пытался понять, где у меня тут пыточная камера оборудована?!
Мелкие стёкла оставляю медику, тот своими малюсенькими манипуляторами быстро справляется, потом залечивает… Выдыхаю. Вот тебе и романтический вечер. Молчу, а то как пошучу снова — ещё неделю отходить будет…
Антер
Ямалита чем-то занята… что это она всё время пишет, в сетевике ищет?
Не моего ума дело. Но ведь интересно…
Ладно, решаю пока позаниматься немного. На улице прохладно и темно, трава ещё мокрая, но земля уже почти всю влагу впитала. Обе луны на небе красуются.
Смотрю на дом, как уютно горят окошки веранды и гостиной, думаю о том, что этот дом мне уже почти родной… Вот как-то незаметно из хозяйского становится местом, о котором начинаю думать, как о доме. Если Ямалита решит меня продать — буду скучать, наверное…
Эта мысль вдруг обжигает огнём, не удерживаюсь, падаю, чёрт, грязный весь…
Не расслабляйся, раб. Чем больше грезишь, тем страшнее оказывается реальность. Тебя по-прежнему могут продать в любой момент и в любое место. Что бы она там ни обещала. Всего лишь документы подписать…
Кажется, наружный коммуникатор. Кого нелёгкая принесла?
Снова падаю на скользкой земле, не выдерживаю, решаю заглянуть. Я только из кухни загляну в гостиную, и снова сюда…
Как бы не так.
Тамалия
Поскорее прячу сетевик с документами, смотрю на внутренний коммуникатор. Селий, давно не виделись. Истосковалась вся.
Открываю, догадываясь, что ему тут нужно. Изображаю удивление.
— О! — улыбаюсь. — Ты, наверное, кнут принёс? А то я забыла…
— Можно? — входит, козёл, где ж твоя второстепенная роль, когда она так нужна? Ладно, приходится запустить, не выгонять же.
Молчу, ничего не говорю. Надеюсь, сам поскорее сбежит.
— Это не ты должна помнить, — сообщает, вытаскивая из гравипака кнут. — А вот и он!
В кухне действительно виднеется Антер, чумазый какой, чем ты там занимался, огород копал? Раскрасневшийся, слегка запыхавшийся…
— Чем это ты там занят? — подозрительно спрашивает Селий.
— Селий, — прерываю. — Он занят тем, чем я сказала. Антер, можешь продолжать.
— Погоди! — подходит к нему, кнут в руке держит, за рукоятку. Только попробуй. Приближаюсь. Какое счастье, что пульт уже в сейф убрала. — Ты почему за кнутом своим не следишь? Почему господин должен тебе его приносить?
Кажется, рассчитано на то, чтобы запугать. Куда тебе запугать моего Антера каким-то несчастным кнутом. Думаю, даже увидев у тебя свой пульт, он держался бы изо всех сил. Что ни говори, а всё-таки гордый…
— Селий, перестань, — улыбаюсь как можно мягче. — Это я забыла, выложила его и забыла. Антер, иди, продолжай.
— Пусть сначала поблагодарит! — заявляет Селий, но Антер после второго моего приказа предпочитает ретироваться в садик.
— Селий, ну чего ты на моего раба взъелся.
— Поганец он у тебя. Вот увидишь, ты от него ещё наплачешься.
— Не ты же. Наплачусь — продам.
— Лучше продай. Ты же не дорожишь им, надеюсь?
— Ну как тебе сказать… это мой первый раб, да ещё и подарок самого Корнеля Альвельского, как я могу им не дорожить?
— Я ему кнут принёс, а ты даже поблагодарить не дала!
— Ты мне принёс. Спасибо тебе огромное. Но если это такая проблема, я бы сама завтра заехала. Не нужно было.
Кажется, тушуется.
— Угостишь чем-то?
Как же хочется выгнать!
— Сейчас, — говорю. Заглядывает на кухню-столовую, но я усаживаю его на диван здесь, в гостиной. Интересуюсь, чего ему, наливаю вина со льдом. Сидит, долго тянет.
— Слушай, а чем у тебя там раб так долго занят?
— Он нужен тебе? — говорю.
— Слушай… м-ммм… а он правда у тебя постельный?
— А об этом прилично расспрашивать?
— А что такого? Это ж обычные вещи.
— Правда, — говорю. — Успокоился?
Сидит переваривает, кажется, не успокоился — наоборот, недоволен. Не хватало мне для полного счастья ещё этого урода в хвосте.
— Слушай, — снова начинает. — А если бы ты… ну… встречалась с кем-то? Ты бы его… ну… больше не использовала?
— А что, нельзя разве?
— Ну… нет, вам-то можно… Это меня, как только встречаюсь, заставляют всех рабынь из постели выгнать… Но ты не думай, я бы и сам выгнал…
— А я — нет, — не могу отказать себе в удовольствии сообщить. — Выгоню тогда, когда надоест, и ни секундой раньше!
— Даже если… ну…
— Селий, не понимаю, что ты нукаешь?
— Ну… я просто думал… ну это конечно женщина решает… Но ты мне очень понравилась… И… — сглатывает. Молчу. Давай, рожай уже.
— Ну… — тянет.
— Послушай, — говорю. — Мы с тобой только сегодня познакомились. Так что давай не будем строить далекоидущих планов. Хорошо?
Кивает.
— Хорошо, Ямалита. Просто я… ну… я мог бы заменить его, если что… Если ты не готова встречаться, но…
— Ты же не раб, — говорю рассудительно.
— Ну да, — соглашается тоскливо. Ух ты, неужели моему Антеру завидуешь? Не могу передать, как я счастлива!
— Пригласишь меня на первый танец? — вдруг спрашивает.
— Какой танец? — не понимаю.
— Да на вечере же.
— А, ладно, приглашу. Если только Корнель откажется, я его думала пригласить. Всё-таки он ко мне так хорошо отнёсся…
— Ладно, — соглашается. — А… раба возьмёшь?
Не хотелось бы… ой как не хотелось бы!
— Не знаю, — пожимаю плечами. — Будет мне там мешать… наверное, не возьму.
— Странная ты. Все с рабами ходят, а ты — не возьму. Пылинки с него сдуваешь.
— Прямо таки, — фыркаю, не хватало ещё, чтобы это нечто про меня сплетни распускало. Сейчас как с Олинкой споются… Нужно срочно разубедить.
— И Корнель не поймёт, — добивает Селий. Вот чёрт, и правда. Не могу же я не привести его подарок.
— Слушай, — говорю, — ты прости меня. Я сегодня вымокла, ужасно хочу спать. Давай в другой раз поговорим?
Бросает взгляд на кухню.
