Ведь он свободный, думаю тоскливо. Одно это уже делает его равным моей госпоже. А мне только сидеть у ног и положено… Я ей даже в качестве постельной игрушки не нужен.
Ещё вчера это радовало, а сегодня что изменилось? Ничего не изменилось, не хочу я быть ничьей постельной игрушкой, мне Амиры на сто жизней вперёд хватит! Только вот как подумаю, что этот белобрысый будет ходить к Ямалите, или она к нему, на свидания приглашать… Это такие мужчины её привлекают, интересно?
Сидят на мягком полукруглом диване за столиком, Свелла с одного краю, Селий ближе к другому, специально так место оставили, чтобы хозяйка с его стороны подсела.
— Садись, я новых напитков заказала, — говорит Свелла. — Что это ты раба притащила?
— Так, — пожимает плечами. — Захотелось.
Спасибо, хоть не сообщила, что сам притащился.
Садится к Селию, чёрт, да что же это со мной такое…
— Двигайся, — говорит. Тот удивлённо смотрит на неё, Ямалита поясняет:
— Хочу, чтобы раб рядом сел.
Кажется, у меня взгляд такой же удивлённый, как и у господ. Стараюсь не показывать, зачем хозяйку злить лишний раз? Лучше уж рядом с ней, чем на полу…
— Это же не запрещено? — спрашивает. Свелла жмёт плечами, Селий неохотно двигается, сердито глядя на меня. Нужно следить за собой, этот не упустит момента и кнут в ход пустить, знаю я таких тюфяков. Был бы я вольный, ты бы меня боялся, а так — море удовольствия получишь, самоутверждаясь. Кажется, стискиваю зубы. Ямалита смотрит на нас, что-то там себе думает, тянет меня за руку:
— Садись.
Сажусь.
— Но зачем? — недоумевает Свелла. Обвожу взглядом помещение — не совсем помещение, часть того же пространства, организованная стенами и накрытая прозрачным куполом. Да уж, почти все рабы на полу сидят, не считая тех, кто в бассейне с хозяевами. Одна рабыня рядышком с хозяином. И я вот, ага, любимец. Кажется, снова краснею. И так и так хреново.
— Ну я ещё как-то не привыкла… — говорит. — Мне не комфортно, когда он под столом. Нет, ну если вас это смущает, то я ему скажу…
— Да ладно, ты наша гостья, — пожимает плечами Свелла. — Я понимаю, ты же непривычная, у вас такого нет. Привыкай.
Селий, кажется, недоволен, с удовольствием бы меня под стол запихнул. Не удерживаюсь, дурак, снова упрямство, которое мне всю рабскую характеристику попортило, вылезает наружу. Усмехаюсь ему. Кажется, нагло. Кретин.
— Твой раб! — восклицает, указывая на меня.
— Что? — пугается Ямалита, с тревогой оборачиваясь.
— Он… наглеет! Нахально смеётся мне в лицо!
Хозяйка кладёт мне руку на щёку, начинаю оправдываться:
— Простите, госпожа, я только улыбнулся вашему другу, я не думал, что это его обидит, ведь ваш друг заслуживает наилучшего отношения…
Чёрт. В глазах у неё черти скачут, сейчас расхохочется, похоже, всё поняла, я и сам смеяться хочу, не могу, еле сдерживаюсь. Эк его моя ухмылка вставила… Почему-то вдруг так приятно на душе… Она понимает…
— Пусть извинится! — продолжает возмущаться Селий.
— За то, что улыбнулся? — удивляется Ямалита.
— Ты бы видела, как он улыбнулся! Как будто это он тут господин!
— Тебе показалось…
— Он притворяется! Ты бы ему кнута дала!
Не буду я извиняться перед тобой, урод.
— Да ладно, — улыбается Ямалита.
— Селий, перестань, — останавливает Свелла. Я её почти люблю. И рабы у неё ухожены, и лишней агрессии не наблюдается. Правда, всё равно хозяйка, а хозяева все — сволочи. Это аксиома… Но к такой по крайней мере не так страшно попасть.
— Ты бы видела, как он посмотрел! — канючит урод.
— Ямалита наша гостья. Не расстраивай её.
— Я только хотел, чтобы он извинился…
Свелла сердито глянула на брата, после повернулась к Ямалите:
— Не знаю, что он там увидел, но пусть твой раб уж извинится, а то до вечера будем нытьё слушать.
Я её почти ненавижу. Такая же тварь как и все.
Тамалия
— За что? — изумляюсь. — За улыбку?
— Да какая тебе разница? — пожимает плечами Свелла. — Вольный хочет, чтобы раб извинился, раб извиняется.
— Но как-то это… неправильно, — говорю. Не хочу я, чтобы Антер перед этим хлыщём унижался! Хотя могу себе представить эту улыбку. Да, родной, Селий понимает, что и в подмётки тебе не годится, вот и казится. Чёрт, ну почему я постоянно должна решать, сделать ли гадость Антеру, или выдать своё истинное отношение!
— А нечего на господ неправильно смотреть! — заявляет, урод.
— Зови своих рабов, пусть они извиняются, — упрямлюсь. Кто кого, называется.
— Они не смеют ни на кого так смотреть! — гнёт своё.
— Селий, Ямалита сейчас обидится и больше с тобой встречаться не захочет, — рассудительно замечает Свелла.
— Из-за раба? — недоумевает.
— Ну вы как дети малые! — возмущается Свелла.
— Рядом с собой усадила, попустительствует, — ноет Селий. Тоже мне мужик. — Он что у тебя, постельный?
— Селий! — одёргивает Свелла. — Ты не забыл о приличиях? Ямалита же твоих рабынь не пересчитывает. Это её личное дело, как она рабом пользуется.
Вроде и заступилась, а такое ощущение, что только сверху ещё обгадила. Да она же на стороне брата, вдруг понимаю. Просто она женщина, ей вести положено, у неё доминирующее положение, да ещё и хозяйку радушную изображает. Ну что вот мне мешало попросить Антера извиниться?
Да ни за что! Только в самом крайнем случае. Пошли они все…
В это время мужчина какой-то, из господ, направился к рабыне-барменше, как-то грубо схватил её, и я поспешила тему перевести:
— Смотри, — говорю, — к вашей рабыне пристают. Это разве не запрещено?
Свелла оглянулась, пожала плечами:
— А, к этим можно. Они для того тут и стоят.
Милое местечко. Что-то мне домой сразу захотелось. Давно ли ты, паршивка, жаловалась, что не можешь на мужчин смотреть?
— Знаешь… — говорю задумчиво. — Вот мы с тобой на реабилитацию ходим… А ей каково?
— Так она же рабыня, — искренне сообщает Свелла.
Да. Как же я не подумала-то.
Что тут скажешь? Не дойдёт ведь.
— Так о чём мы говорили? — пытается перевести тему подруженька. Лерка, где ты, моя хорошая? Я с этими девками с ума сойду! Как же с ними дружить, они не то, что спину не прикроют…
— Об Амире, — вспоминаю, Антер вздрагивает, и я под столом прикасаюсь ногой к его ноге. Спокойно, милый, прости, но мы действительно на этом остановились, а мне ещё кое-что выяснить нужно. И сразу же домой…
