– И если Джовита вам известен, – продолжила Диана. – Я требую отказаться от поклонений дохлому волку и принять истинную веру. Согласна ли ты направить местных дикарей путём праведным?
– Говори, что хочешь, крылатая тварь. Но когда вы покинете деревню, вас растерзают демоны. И поймёте тогда, чей кумир настоящий.
Верной служительнице Джовиты следовало бы продолжать проповеди и склонить-таки нандийку на свою сторону. Но Диана спешила отыскать Ратибора, поэтому времени у неё было лишь на жестокую анафему. Ангелша с презрением кивнула Ичеримни и направилась прочь из комнаты, произнося:
– Мне стало интересно, как вы сжигаете демонов. Скоро ты мне покажешь этот ритуал.
Диана оставила Ичеримни одну, спустилась на первый этаж и встретила там Хермэнуса.
– Отправь трёх солдат к черепу волка, – распорядилась командующая. – Пусть нарубят дров и соберут кладку.
– Насколько большую?
– Как на центральных площадях в красное утро.
Офицер понял смысл приказа и отправился донести его подчинённым. Диана же направилась к выходу, уставшая от тесноты нандийской берлоги. Выйдя на крыльцо, ангелша увидела трёх слуг, выбившихся из сил. При появлении Дианы троица схватила мёртвого дружинника и поволокла его массивную тушу прочь за забор. Там, на небольшом отдалении от плетённой ограды, уже выросла небольшая груда тел.
А затем Диана разглядела двух легионеров, ведущих Бэюма с Нулгиной. Только сейчас конвой догнал улетевших товарищей. Ороны остановились, увидев сваленных друг на друга нандийцев. Дружинники вождя казались рогатым непобедимыми, но вот их стаскивают в кучу, оставляя кровавую дорожку до терема.
– Шевелись, – сказал конвоирующий.
Вместо того, чтобы шагать вперёд, Бэюм обернулся. Только он встретился взглядом с ангелом, как тот замахнулся копьём. Но не успел легионер ударить орона древком, как Нулгина схватила солдата за руку.
– Не тронь его! – завопила ороница.
Гнев воина перекинулся на Нулгину. Отпихнув ороницу, ангел нанёс удар. Бэюм подхватил супругу и подставил под древко спину. Удар был такой силы, что повалил обнявшихся оронов. Тотчас легионер нацелил на упавших остриё копья и выкрикнул:
– Встать!
– Смилуйся над язычниками, – лениво произнесла Диана и направилась к оронам.
Бэюм с Нулгиной поднялись, спасённые милостью ангелши. Та приблизилась и свысока взглянула на оронов, что, вообще-то, были выше её ростом. Пленники опустили головы, Бэюм покосился на медленно растущую кучу нандийцев. Нулгина прижала к телу сломанную руку.
Диана, словно потеряв интерес к супругам, принялась небрежно крутить гастой в руке.
– Мне вот интересно, – сказала ангелша. – Что, если предложу вам свободу? Один из вас сможет уйти, вот так запросто. Но взамен придётся пожертвовать жизнью второй половины.
Бэюм с Нулгиной задержали дыхание и встали плотнее, готовые в любую секунду заслонить друг друга.
– Так что скажете? Вот ты, дорогая. Только скажи, и я проткну твоего супруга насквозь. Пойдёшь себе спокойно в лес, дождёшься гона и охомутаешь нового оленя.
Нулгина оскорблённо раздула ноздри и покачала головой. Диана терпеливо ждала, когда варварский эгоизм сыграет свою роль, но супруги так и не согласились жертвовать друг другом.
– Странное дело, – Диана поставила копьё пяткой в землю. – Вы, плебеи, высоко цените свои животные семьи. Уж как рыдала супруга местного вождя. Наверно, брак для язычников не пустой звук. Напомни, как тебя зовут, дорогая?
– Нулгина, – пробормотала ороница.
– Деревенщины назвали твоего супруга лучшим следопытом в округе. Так что он нам ещё послужит. Если отыщет нам турича, заработает свободу вам обоим.
Внезапно Диана направила на Бэюма копьё и, задержав остриё перед самым носом, стукнула наконечником по рогу.
– Но он ведь выследит беглеца, отруби ему рога… или пальцы.
Дав оронам осознать безопасность и вместе с тем угрозу, Диана кивнула в сторону терема и распорядилась:
– Следопыта в дом. Пусть отдохнёт до утра. А Нулгина останется со мной.
– Я не хочу оставлять супругу, – проблеял Бэюм.
– Этим ты сделаешь ей только хуже. Я не причиню Нулгине вреда. Мы лишь поболтаем по-женски.
Орон с угрюмым неверием уставился на Диану, но его толкнули в спину и погнали в терем. Нулгина вынуждена была смириться с расставанием. Бэюм удалился, желая обернуться, но боясь это сделать.
Диана изучала взглядом Нулгину, напуганную, нервно поглаживающую сломанную руку, но ощетинившую, будто загнанный в угол волчонок. Язычница оставалась мерзкой, но ангелша разглядела в ней что-то достойное.
– Так ты любишь его, Нулгина? – огорошила Диана пленницу. – Ты дерзнёшь назвать эту животную привязанность любовью?
– Да.
Ангелшу позабавил односложный ответ Нулгины, но вполне устроил.
– Я служу примипилией – командующей личной гвардии Бога. Любовь мне не положена по званию. Но к любви я испытываю уважение. Мне кажутся возвышенными и чистыми ритуалы цивилизованной романтики, но и в вашей дикарской верности нахожу нечто… нечто такое… единственное, что я в вас не презираю.
Диане нравилось, что Нулгина молчит, но внимательно слушает. Сопит недовольно и трясётся уже не от страха, а от желания дать сдачи.
– Особенно я ценю женскую любовь, искреннюю, всецелую, необузданную. Мужчины же способны поставить гордость превыше любви. Как думаешь?
– Не знаю.
– Попробуй порассуждать.
Нулгине были чужды философские изыски, так что она лишь выдавила невпопад:
– Я на всё готова ради супруга.
– Мне нравятся такие истории. Когда между двумя стоят преграды, но любящие крушат их одну за другой. Разлуку, разность статусов, толпы врагов.
– Я буду выполнять любые приказы…
– Прекрати, я не намекала, что ты отважишься резать нам глотки.
Диана прервалась, услышав шум крыльев. Огибая колокольню на тереме, в сторону командующей летели три легионера. Они приземлились подле ангелши и доложили:
– Дрова готовы, примипилия.
– Быстро исполнено. Вы двое оставайтесь здесь, а ты позови Мариуса. Пусть принесёт голову вождя и приведёт его супругу.
Кивнув, легионер побежал исполнять приказ. Воин чуть не сшиб одного из слуг, волочащих мёртвого нандийца. Тот отпрыгнул в сторону, и его товарищи обронили грузный труп. Слуги попытались поднять убитого, но их окликнула Диана:
– Вы трое. Оставьте пока мертвечину здесь – донесёте позже, а пока бегите по улицам и созывайте народ. Я устраиваю ритуал во славу Иргиема.
Слуги не сразу поняли, приказ это был или издёвка. Диане пришлось повелительно указать вглубь деревни, чтобы троица приступила к делу. Горемычные глашатаи побежали в разные концы поселения.
