Добравшись до пещеры на берегу моря, Гермес загнал туда похищенных коров, заставив их пятиться задом, чтобы следы шли из пещеры, а не в нее, а сам вернулся домой к Майе. Вскоре Аполлон хватился своих любимиц и пустился на их поиски.
Разумеется, он ничего не нашел, ведь почти все следы коров были заметены, а возле пещеры отпечатки их копыт шли из нее, а не внутрь. Единственный же свидетель проделки Гермеса камнем застыл у дороги. Тогда Аполлон начал гадать, кто бы мог сыграть с ним такую шутку. Он справедливо полагал, что никто из смертных не решился бы покуситься на его священное стадо, а из богов только негодный мальчишка Гермес славился подобными проказами. Аполлон попытался было вырвать у него признание, но Гермес прикинулся невинным младенцем. «Подумай, светозарный, — сказал он Аполлону, — как маленький мальчик вроде меня мог украсть целое стадо, да еще не оставив никаких следов? Я не ухожу далеко от своего дома и не видел твоих коров». При этом лукавые глаза Гермеса буквально искрились от распиравшего его веселья. Не веря ни единому его слову, Аполлон потащил Гермеса за руку на Олимп для разбирательства к самому Зевсу.
Перед грозным взором всевидящего Зевса Гермес не смел отпираться и со смехом сознался в своей проделке. Чтобы как-то смягчить гнев рассерженного Аполлона, всю дорогу на пути к пещере, где были спрятаны коровы, Гермес наигрывал на своей лире. Делал он это так умело и весело, что в конце концов пленил своей игрой Аполлона, и тот, смягчившись и простив талантливого мальчика, предложил ему обменять всех коров на его замечательную лиру. Гермес с радостью согласился на такую выгодную сделку. С тех пор Аполлона часто можно было видеть наигрывающим на лире в компании своих девяти сводных сестер — муз. А хитроумного и пронырливого Гермеса стали считать своим небесным покровителем торговцы и воры.
Свирель Пана
Рождающиеся у богов дети не всегда похожи на людей. У нимфы Дриопы от посланца богов Гермеса родилось непонятное создание. Оно появилось на свет с бородою, как у старца, с изогнутыми рожками на человеческой голове, с курчавыми густыми волосами на теле и вдобавок с козлиными ногами. Нимфа только замахала руками от страха, когда ей показали ее первенца, и наотрез отказалась взять его на руки. Гермес же только рассмеялся при виде такого странного существа. «Ну-ка, малыш, иди сюда, — сказал он своему сыну, — давай покажем тебя моим друзьям на Олимпе!» Гермес сгреб его в охапку и полетел на Олимп. Несмотря на странную внешность, новорожденный сразу понравился всем олимпийским богам. Лежа на спине, он бил в воздухе копытцами, крутил рогатой головою, пускал ртом пузыри и улыбался всем вокруг. «Смотрите, он похож на сатира!» — рассмеялась Афродита. «А рожки у него, как у козы Амалфеи в молодости», — добавила Гера. Гермес был доволен результатом олимпийских смотрин и дал ребенку имя Пан, что означало «все», поскольку он был принят всеми богами.
Когда Пан подрос, он подружился с богом виноделия Дионисом. Среди хвостатых сатиров и приплясывающих менад он чувствовал себя в своей компании. Однако Пан уделял время не только веселью. Видя в своих копытцах намек на родство с животными, Пан решил сделаться покровителем копытных. Он начал приглядывать за пасущимися стадами, охранять их от хищников и недобрых людей. Набегавшись под палящим солнцем от одного стада к другому, Пан часто забирался в прохладную чащобу, чтобы вздремнуть часок-другой в тишине. Опасно было людям в такое время углубляться в лес и тревожить Пана. Случайно разбуженный, Пан впадал в гнев, и вид его наводил на людей непреодолимый страх, который назвали паническим.
Странная внешность не доставляла Пану особых хлопот, пока Эрот не сыграл с ним злую шутку. Он возбудил в сердце Пана любовь к нимфе Сиринге. У нее, как и у любой древесной нимфы, в лесу было свое собственное дерево, в кроне которого она пряталась. Рядом с деревом струился прохладный ручей. В нем обитала подружка Сиринги — речная нимфа Наяда. Долго ходил влюбленный Пан вокруг дерева Сиринги, пытаясь высмотреть ее в гуще листвы. Наконец, улучив удобный момент, он выскочил из зарослей, чтобы познакомиться с девушкой поближе. Но та при виде такого страшилища взвизгнула и пустилась в бегство. Пан бросился за ней, надеясь поведать беглянке о своих чувствах, но та бежала без оглядки во весь дух, не останавливаясь. Козлиные ноги Пана были сильны и выносливы, и вскоре он стал нагонять Сирингу. А та, добежав до ручья, крикнула: «Спаси меня, Наяда, лесное чудище преследует меня!»
Плеснул водой лесной ручей, встрепенулась спящая в нем Наяда и в тот же миг пришла на помощь своей древесной подружке. Она превратила Сирингу в прибрежный тростник. Выскочивший из леса Пан понял, что никогда больше не увидит он своей возлюбленной. С тяжелым вздохом сорвал он несколько тростинок и сделал из них себе свирель. С тех пор раздавалась в лесах Греции тихая мелодия. Это Пан играл на свирели, рассказывая о своей несчастной любви к Сиринге.
Жадный Мидас
Вскоре Пан так наловчился играть на своей свирели, что стал считать себя более умелым музыкантом, чем сам Аполлон, которому в этом искусстве не было равных. Слух дошел до Аполлона, и тот немедля вызвал Пана на состязание. Чтобы боги не подсуживали в этом споре и все было честно, божественный Аполлон решил поручить роль судьи смертному Мидасу. История этого человека была весьма любопытной. Его отец Гордий был простым земледельцем и любил различные приметы и предзнаменования. Однажды, когда он пахал землю, с неба на ярмо быков спустился орел. «Интересно, к чему бы это? — удивился Гордий. — Всем известно, что орел — любимая птица самого Зевса. Не означает ли появление этой птицы близкий поворот в моей судьбе?» Подумав так, он забросил работу на пашне и поехал в ближайший город, прихватив с собой сына Мидаса. В это самое время в городе скончался бездетный царь. Городской прорицатель, слова которого люди всегда принимали на веру, сказал, что новым повелителем станет первый путник, который въедет в городские ворота на повозке, запряженной парой волов. Таким путником как раз и оказался Гордий.
Гордий сразу оценил выпавший ему счастливый случай и рассказал о своем недавнем знамении — спустившемся с неба орле. Верившие в приметы жители решили, что это и есть их новый повелитель. Так Гордий стал правителем города. Он понимал, что власть досталась ему случайно, и хотел ее укрепить. Для этого он сказал горожанам: «Мне было недавно еще одно видение. Следующим после меня правителем будет тот, кто развяжет узел на моей повозке». При этом он хорошенько намочил кожаные ремни и завязал их хитрым землепашеским узлом на ярме. Вскоре солнце высушило кожу, и она стянулась так туго, что развязать узел руками стало не под силу ни одному человеку!
