Байкал необычен не только летом. Осенью на озеро обрушиваются сильнейшие бури. Ветер поднимает тучи ледяных брызг, от которых воздух белеет, как в тумане. Порывы ветра достигают такой силы, что переворачивают баркасы, стоящие на берегу. Зимой обычные озера сковывает ледяной панцирь, и они становятся похожими на огромные катки. Байкал столь могуч и велик, что самому трескучему морозу с ним враз не справиться. Ветер, течения и перепады температуры ломают льдины. Они трескаются, громоздятся друг на друга, образуя торосы. Ледяная чешуя озера живет своей жизнью — двигается, издавая звуки, которые порой сливаются в сплошной шум. Не замерзает лишь исток Ангары. Он парит всю зиму, и на окрестных деревьях и скалах нарастает толстая шуба из ледяных иголок.
Осенний шторм на Байкале
Байкальские нерпы
В это суровое зимнее время байкальские нерпы готовят себе снежные убежища, в которых должны родиться их малыши. Детеныши появляются на свет в красивых серебристых шубках и через несколько месяцев линяют. Все это время температура в убежище держится чуть выше нуля, хотя снаружи может стоять трескучий мороз.
Для нерп Байкал — дом родной. Даже ученые не знают толком, откуда нерпы появились в этом суперозере. Говорят, давным-давно оно было частью обширного внутреннего моря. За тысячелетия нерпы обжились в этом изолированном водоеме и выделились в особый вид. Нигде больше такой не встречается. Питаются они в основном рыбой голомянкой. Она настолько жирная, что буквально тает на солнце, как масло. Ловят порой и знаменитого байкальского омуля. Это главная промысловая рыба Байкала. Удивительно хорош омуль в копченом виде!
Байкал столь велик, что одного заповедника для его охраны мало. В окрестностях озера их целых три: Байкальский, Байкало-Ленский и Баргузинский. Плюс еще два национальных парка и шесть заказников. Вроде бы много. Однако люди бывают разные. Одни природу охраняют, другие наоборот — разрушают. Осенью 1966 года на берегу Байкала был построен целлюлозно-бумажный комбинат — сокращенно ЦБК. Конечно, бумага нужна Сибири, но ее производство — процесс довольно «грязный». В воздух летят клубы дыма, в воду льется целая река отходов. С первых же лет работы ЦБК начал отравлять окружающие леса и загрязнять Байкал, сбрасывая в него ежегодно тонны сульфатов, хлоридов, нитратов, фенолов и прочей дряни.
На Байкале насчитывают 2630 видов растений и животных
Осень в Байкало-Ленском заповеднике
Что делать? Ответ вроде простой — немедленно ЦБК закрыть. А что делать с двумя тысячами его сотрудников? Где и как найти им работу, чтобы они могли кормить свои семьи? От ЦБК зависит существование целого города с населением в семнадцать тысяч человек. Наверное, их можно было бы переселить. Советскому Союзу были по плечу и не такие масштабные проекты. Нынче ситуация иная. Комбинат находится в частных руках, а не всякий бизнесмен ради охраны природы закроет свое собственное предприятие. В странах Запада выход из ситуации нашли. На «грязные» предприятия накладывают такие непомерные штрафы, что владельцам оказывается выгоднее строить самые современные очистные сооружения. Доживет ли Байкал с его ЦБК до таких дней? Какое наследие мы оставим потомкам?
Гейзеры Камчатки
Стоит упомянуть про Камчатку, и в голове сразу возникают величественные картины дымящихся и огнедышащих гор. Целая цепочка вулканов протянулась вдоль восточного побережья Камчатского полуострова. Шестнадцать из них гигантским ожерельем окружают чистейшее Кроноцкое озеро. Некоторые вулканы действующие. В 1934 году в этих уникальных краях был основан заповедник. Его назвали Кроноцким — по имени ближайшего вулкана, который своей красотой может поспорить со знаменитой горой Фудзи в Японии. Площадь территории, которую государство взяло под свой контроль, составила более миллиона гектаров.
Любопытно, что главной задачей заповедника была отнюдь не охрана вулканов. Заповедная территория должна была стать надежным убежищем для камчатских соболей. На полуострове они крупнее, чем в Сибири. Местное население — камчадалы — издавна добывали этих зверьков ради ценного меха. В старину, до распространения огнестрельного оружия, вреда от такого промысла было немного. Соболя ведь еще надо выследить, а он прячется в зарослях кедрового стланика. Эти низкорослые хвойные растения образуют на сопках Камчатки непроходимые заросли. Соболям в таких убежищах жилось вольготно.
Ситуация драматически изменилась к середине XIX века. В то время с Камчатки вывозилось уже по 10 тысяч соболиных шкурок ежегодно. И за счет приезжих охотников это непомерное количество постоянно увеличивалось. Если бы так продолжалось и дальше, вскоре само существование соболя на Камчатке оказалось бы под угрозой. Поэтому уже 1882 году местность вокруг Кроноцкой сопки была объявлена соболиным заказником. Однако и эта мера не слишком помогла. В первой трети XX века соболей на Камчатке оставалось всего около двух с половиной тысяч. Это очень мало для такой огромной территории.
В Кроноцком заповеднике
Заповедник спас ситуацию. Количество соболей стало постепенно увеличиваться. К середине XX века на всей Камчатке их численность оценивалась уже в 8–9 тысяч. К этому времени Кроноцкий заповедник успел преподнести людям неожиданный сюрприз. В 180 километрах северо-восточнее Петропавловска-Камчатского в середине апреля 1941 года гидролог Татьяна Устинова и ее проводник Анисифор Крупенин открыли на склонах местной речки Шумной гейзер. К их удивлению, из центра небольшой каменистой площадки внезапно ударил вверх фонтан пара! Времени на детальные исследования гейзера тогда не хватило, однако первопроходцам было ясно — они обнаружили на территории заповедника поистине уникальное место.
Долина гейзеров
Детальные исследования Долины гейзеров начались уже после окончания Великой Отечественной войны. Помимо первого гейзера (его, кстати, назвали Первенцем), были открыты и другие места, где каменистая земля время от времени выбрасывала в воздух струи раскаленного пара и кипятка. Наиболее крупные гейзеры поучили персональные имена: Великан, Сахарный, Тройной, Конус.
Один из гейзеров получил название Жемчужный, по красивым натекам особого минерала — гейзерита, которые окружали жерло этого гейзера. По фактуре гейзерит напоминал крупнозернистый творог. Только цвет у него был не белый, а розовый.
