К моему великому удивлению, Джек притянул меня к себе и крепко обнял. Я примерно минуту пыталась понять, куда мне деть руки, а затем позволила им лечь на его широкие плечи.
– Спасибо, Мелли. Я знал, что ты тот человек, кто мне нужен.
Я похлопала его по спине, не зная, извлечет ли он на свет божий это ужасное слово «друг». Но мне все равно было приятно, что он обнимает меня. В конце концов я первая отстранилась от него, хотя бы потому, что объятия эти слишком хорошо напомнили мне о том, от чего я добровольно отказалась.
– Всегда пожалуйста. Я рада, что могу помочь тебе. – Прочистив горло от чего-то такого, чему у меня не нашлось названия, я добавила: – Надеюсь, за это я смогу рассчитывать на ответную любезность в будущем.
Лицо Джека прояснилось:
– Это приглашение, Мелли?
Посмотрев на небо и покачав головой, я повернулась и зашагала по Брод-стрит.
– Пора взрослеть, Джек, – бросила я ему через плечо.
Его смех сопровождал меня до тех пор, пока я не свернула за угол на Кинг-стрит.
Глава 3
Мы с Нолой стояли на Кинг-стрит рядом с антикварным магазином Тренхольмов. Находиться в окружении старинной мебели мне нравится не больше, чем бывать в больницах или на кладбищах. Потерянным душам слишком легко найти меня там. Я посмотрела на наше с ней отражение в большой зеркальной витрине: я в своем строгом темно-синем костюме от «Дольче и Габбана» и лодочках и Нола, одетая как протеже Софи, в поношенных кедах «Конверс», полосатых легинсах и коротком платье с цветочным принтом. И там, прямо за левым ее плечом, было лицо женщины. Правда, оно исчезло почти сразу, как только я его увидела. Исчезло так быстро, что на миг мне показалось, что это лишь игра воображения, если не считать ауры печали, которая пронизывала воздух и давила мне на грудь.
Глубоко вздохнув, я открыла дверь, впуская Нолу первой, а затем следом за ней вошла в магазин сама. Родители Джека стали владельцами «Антиквариатом Тренхольма» еще до его рождения. В наши дни магазин был известен не только всему Чарльстону, но уважаем во всем мире за высокое качество обслуживания и редкую антикварную мебель и предметы искусства. Даже в детстве я восхищалась их магазином, но только с тротуара, любуясь тем, что было выставлено в его больших витринах. Как бы то ни было, войдя, я тотчас услышала шелест старых юбок и еле слышное перешептывание голосов, пока я стояла, ожидая, когда мои глаза привыкнут к темному интерьеру.
– Мелани, Нола. Какой приятный сюрприз! – как всегда безукоризненно одетая, в костюме кремового цвета от «Сент-Джона», Амелия, мать Джека, вышла к нам из задней части магазина, где она ставила в массивную вазу сине-белого майсенского фарфора букет из дельфиниума и наперстянки. Она казалась такой же нежной и изящной, как и фарфор, но я знала: впечатление это обманчиво. Любой, кто воспитывал Джека Тренхольма и сумел остаться в живых, должен быть скроен из куда более прочного материала.
Окутав нас облачком «Шанель № 5», она поцеловала меня в обе щеки и повернулась к Ноле. Та, чтобы избежать объятий или любого физического контакта, демонстративно сложила на груди руки. Амелия на миг растерялась, но быстро пришла в себя.
– Вчера я прошлась по магазинам на Кинг-стрит и увидела в витрине одну вещь, перед которой не смогла устоять. Надеюсь, тебе она понравится. – С этими словами она быстро подошла к стоящему в углу итальянскому секретеру с инкрустированной столешницей и что-то с него сняла.
Увидев сумку для покупок «Палм-авеню», я внутренне съежилась. Я люблю магазины «Палм-авеню»: что плохого в розовых и зеленых принтах от «Лилли Пулитцер»? Но я, хоть ты тресни, не могла представить себе Нолу в хлопчатобумажной рубашке поло или в любом цвете из разряда пастельных.
– Твой папа сказал, что в пятницу у мисс Миддлтон будет обед, – между тем продолжила Амелия, – и я подумала, вдруг тебе захочется нарядиться во что-то новое? Мне пришлось угадать твой размер, и, как мне кажется, я не ошиблась – все-таки я профессионал в шопинге. – Она рассмеялась, и я, к своему удивлению, услышала в ее голосе нервозность. – Надеюсь, тебе понравится.
С этими словами она величественным жестом вручила Ноле пакет, словно королева, дарующая рыцарское звание.
Взяв его у нее из рук, Нола хмуро заглянула в глубины пастельных тонов. Я тотчас поняла: необходимо мое немедленное вмешательство.
– Дай его мне, – сказала я, беря пакет. – Я оставлю его у двери, чтобы мы не забыли его, когда будем уходить. – Поставив пакет у двери, я вернулась с улыбкой от уха до уха, чтобы только никто не заметил, что я стиснула зубы.
Нола между тем повернулась, чтобы рассмотреть старинное зеркало в резной раме. Вокруг ее отражения в нем тотчас начал клубиться густой туман, хотя в магазине, кроме нас, никого не было. Я посмотрела на Нолу и Амелию: интересно, заметили они или нет? Уфф, кажется, не заметили, пронесло. Шепчущие голоса вокруг меня зазвучали как будто громче. Я услышала свое имя, произнесенное несколько раз разными голосами. Как я научилась делать еще в детстве, чтобы заглушить эти звуки и дать духам понять, что я не хочу общаться с ними, я начала тихо напевать себе под нос.
Поняв, что Амелия и Нола уставились на меня, я умолкла. Нола нахмурилась:
– Это что, какая-то музыка?
Я удостоила ее взглядом, который обычно предназначался риелторам, сделавшим мне невыгодное встречное предложение.
– Конечно. «Фернандо» был одним из самых популярных синглов группы «АББА».
Нола фыркнула:
– «АББА»? Это те чуваки, что написали музыку для отстойного мюзикла Mamma Mia? Ты что, состоишь в их фан-клубе или что-то в этом роде?
От необходимости ответить меня избавила Амелия:
– Не хочешь посмотреть магазин, Нола? Нам с мисс Миддлтон нужно кое о чем поговорить. Обещаю, это не займет много времени и после этого мы пойдем пообедать. Любишь пиццу?
Я взяла Амелию за руку и оттащила обратно к секретеру.
– Только если та сделана из травы и на вкус как картон.
Амелия бросила на меня недоуменный взгляд.
– Объясню позже, – сказала я, когда мы сели за ее стол. Порывшись в сумочке, я вытащила распечатку с таблицей: вся моя домашняя мебель, каждая комната – отдельная строчка или колонка. Так, например, в колонках был указан приблизительный год изготовления каждого предмета и его стоимость. В особой колонке были добавлены мои мысли о каждой вещи – например, понравилась она мне или нет. Не знаю, что подвигло меня добавить эту последнюю колонку, – наверно то, что без нее моя таблица была бы неполной. Я разложила распечатку на столе и развернула, чтобы Амелии было лучше видно.
– Софи сказала, что, прежде чем начнутся работы над фундаментом, было бы неплохо освободить дом от вещей. Я подумала, что я могла бы либо сдать все на хранение, либо вы с Софи могли бы найти несколько домашних музеев, которые согласились бы разместить у себя дома на короткое время целую комнату. Но дом нужно освободить как можно скорее.
