Широко улыбнувшись, она пристально посмотрела на нас. Затем взгляд ее голубых глаз остановился на Джеке. Ее улыбка тотчас сделалась шире:
– Я могу вам чем-то помочь?
Пытаясь отвлечь ее внимание на себя, я шагнула вперед:
– Я Мелани Миддлтон. Мы с вами вчера договаривались по телефону о встрече с мисс Маниго. Вы помните?
Она по-прежнему не сводила глаз с Джека.
– Ах, да. Я забыла… должно быть, это все испарения краски. Я – Диана Давенпорт, экономка мисс Маниго. Я, так сказать, ее руки и ноги, потому что она больше не в состоянии что-то делать сама. – Женщина выпрямилась, и футболка туго натянулась на ее пышной груди. – Я бы пожала вам руку, но у меня все пальцы перепачканы клеем, – пояснила она, все так же не сводя глаз с Джека. – Можете называть меня Ди для краткости.
Мы с Нолой переглянулись. Джек улыбнулся в ответ:
– Нам можно войти?
Ди встрепенулась и наконец отступила, впуская нас в дом:
– Конечно. Боже, где мои манеры? Заходите. Она в библиотеке. Давайте я провожу вас, а потом пойду приготовлю чай.
Шагнув за ней в просторный альков, мы подождали, пока Ди закроет за нами дверь. Первое, что бросилось мне в глаза, – это изысканная мебель и тяжелое темное дерево повсюду. А там, где на консольных потолках, лестничных балюстрадах, мебели или стенах не было темного дерева, были мрачных оттенков ткани и краска. Из алькова мы прошли в огромное фойе, в котором доминировала широкая лестница, ведущая на верхние этажи. Темно-бордовая ковровая дорожка и толстые, почти черные перила и балясины усиливали мрачную атмосферу, которую была бессильна развеять крошечная настольная лампа. Витражное окно почти во всю стену на нижней лестничной площадке пропускало сквозь замысловатый узор мало света, а сам витраж снаружи почти полностью зарос пылью.
Мы прошли мимо комнаты, похожей на гостиную, темно-зеленые бархатные шторы которой были задернуты и почти не пропускали свет, а затем в музыкальную комнату с огромным роялем в центре. Я вспомнила то, что сказала Олстон. Интересно, это тот же самый инструмент, на котором она когда-то брала уроки?
– О боже! – Нола остановилась перед музыкальной комнатой. – Я как будто внутри кукольного домика, аж жуть берет. В смысле, что там все точно такое же, даже обои. С той разницей, что они не слезают со стен, как здесь.
Она была права. Похоже, дом был построен и декорирован на рубеже прошлого века, и с тех пор его не трогали. Не считая электричества и, как я надеялась, современной сантехники, дом сохранился в первозданном виде, показывая жизнь такой, какой та была более века назад. Правда, при ближайшем рассмотрении оказалось, что ковры кое-где протоптаны до лысин, на деревянных полах отсутствуют куски инкрустации, краска шелушится, обои обвисли или местами вообще отсутствуют. Когда я в последний раз вошла в точно такой же запущенный дом, то в конечном итоге стала его владелицей. От одной только этой мысли я едва с криком не выбежала на улицу. Вместо этого я последовала за Джеком и Ди, уверенная, что Нола идет за мной следом.
В конце короткого коридора Ди открыла пару раздвижных дверей и отступила, пропуская нас внутрь. Нам в глаза тотчас ударил яркий свет. От неожиданности, после гнетущей темноты остальной части дома, мы заморгали. Здесь от пола до потолка высились три больших окна с округлым верхом, отчего казалось, что они хмурятся. За окнами виднелась часть веранды, и я подумала, можно ли их открыть, словно двери. Судя по запаху пыли и чего-то еще, чему у меня не было названия, было видно, что окна не открывались очень и очень давно.
Как только мои глаза привыкли к яркому свету, я попыталась осмотреть остальную часть комнаты и даже несколько раз моргнула, чтобы убедиться, что это не галлюцинация. Комната была большая и круглая и располагалась в задней башне, не видной с улицы. Вдоль изогнутых стен тянулись полки, очевидно предназначенные для книг, но теперь заставленные… Санта-Клаусами? Я шагнула к одной из полок, с которой на меня смотрел веселый святой Николай в красном бархатном кафтане и в такой же красной шапке. А вообще их здесь были сотни – они сидели, стояли, ехали верхом на разных животных и в санях. У всех были одинаковые лица: пунцовые щеки, ярко-голубые глаза и носы с красными кончиками. Вспомнив забрызганную краской одежду Ди, я подумала: не ее ли рук керамические творения я сейчас вижу перед собой?
– Мисс Джулия обожает Рождество, – пояснила Ди. – Для меня это своего рода хобби.
Я кивнула, обводя взглядом миниатюрные рождественские елочки почти на каждой доступной поверхности, бумажные снежинки, подвешенные за нитки к потолку, фигурки снеговиков, стоящие семейными группами.
– Мисс Джулия! – сказала Ди, и я переключила внимание на дальнюю часть комнаты. Сидевшая там женщина была очень старой и очень маленькой. Наверно, именно поэтому я, войдя, не заметила ни ее саму, ни ее инвалидную коляску. Седые волосы и очень бледное лицо хозяйки дома резко контрастировали с ее темно-серым платьем. Ее темные, почти черные глаза смотрели с удивительной настороженностью. Согнутая грузом прожитых лет, она подняла голову, чтобы рассмотреть нас, и я заметила, как трясется ее подбородок.
Джек шагнул вперед и опустился перед коляской на колени, чтобы ей не напрягать шею.
– Мисс Маниго, я Джек Тренхольм. Приятно с вами познакомиться, – он протянул ей ладонь, и она вложила в нее крошечную узловатую руку.
– Вы писатель? – спросила она неожиданно сильным и звучным голосом, и на ее морщинистых губах появилась улыбка.
– Вообще-то да. Вы читали мои книги?
Она улыбнулась ему, и ее веки затрепетали. Мне даже показалось, что она строит ему глазки.
– Все до единой. Ди по моей просьбе ходит на презентации, чтобы получить экземпляр с автографом. Я с нетерпением жду вашу следующую книгу. Очень хочется, чтобы она вышла поскорей, так как я вряд ли смогу ждать слишком долго.
Улыбка Джека слегка потускнела.
– Сейчас она в работе. Я лично принесу вам экземпляр с автографом, если хотите.
Мисс Маниго буквально расцвела. Мне же стоило адских усилий не закатить глаза.
Я шагнула вперед и наклонилась над инвалидной коляской:
– А я – Мелани Миддлтон. Полагаю, вы знали мою мать, Джинетт Приоло.
Ее глаза полезли на лоб:
– О, моя дорогая Джинетт. Какой голос! Она тоже здесь?
– Она не смогла, но пообещала приехать в другой раз.
– Вы унаследовали хотя бы отчасти ее певческий талант?
– Нет, – ответил Джек, прежде чем я успела хоть что-то сказать. Я удостоила его колючим взглядом.
– А это… – Я обернулась к Ноле, но обнаружила, что ее там нет.
– Может, вы двое пока присядете, а я пойду за чаем и заодно выясню, что задержало юную леди, – сказала Ди и оставила нас.
Мы посмотрели на два кресла в готическом стиле: одно обтянутое пятнистым красным бархатом, другое – темно-коричневое, набитое конским волосом, изрядно припорошенное пылью. У одной стены комнаты стоял диван, обтянутый парчой и украшенный кружевными салфетками. Мы с Джеком рассматривали варианты рассадки, когда из соседней комнаты донеслись звуки рояля.
